—    

Ты сама увидишь, любовь моя. Я тебе обещаю.

Высунувшись из-под камуфляжной сетки, Чайлдресс быстро осмотрелся. Не заметив ничего подозрительного, он

сосредото­чил внимание на фунтовой дороге, проходившей метрах в ста от того места, где затаился его отряд. Он окинул взглядом видимый ему отрезок дороги — от бетонной трубы, в которую был зало­жен шестнадцатикилограммовый заряд, до самого горизонта — и удовлетворенно кивнул: теперь никто не сможет проехать мимо незамеченным.

Рэнделу понадобились два с лишним дня, чтобы найти это место, идеально подходившее для осуществления его замысла. Лощина, где лежали в засаде он и два его спутника с пулеметом, надежно скрывала их от посторонних взглядов и, вдобавок, обес­печивала отличный путь для отступления туда, где стояли маши­ны. Справа лощина образовывала ответвление, где так же на­дежно укрылись еще три человека из его отряда. Таким образом, даже в случае чего-то непредвиденного обе половины отряда смогут спокойно вернуться к машинам, зная, что противник не сумеет их обнаружить и, тем более, открыть прицельный огонь. Это последнее соображение играло самую важную роль для ше­стерых наемников, спасающихся под ржаво-коричневой сеткой от палящих лучей утреннего солнца. Ведь все они делали свое дело лишь ради денег. Ни почести, ни награды их нисколько не интересовали. Что толку, если после твоей смерти близким вру­чат медаль? Единственное, что имело для них ощутимый смысл, — внушительный счет в банке да возможность выжить, чтобы вос­пользоваться им по своему усмотрению. Вот почему для Чаип- дресса и других командиров маленькой "армии" сеньора Аламана пути для отступления — как главные, так и запасные — состав­ляли решающий элемент в плане каждой операции.

Чтобы произвести то впечатление, на которое рассчитывал Аламан, каждый рейд должен быть не только кровавым и устра­шающим, но и быстрым. Тон задал Лефлер, которому выпала честь нанести первый удар. Связав одного из пограничников, его прикончили выстрелом в упор — эффект был рассчитан на то, чтобы вызвать страх и ярость тех, кто его обнаружит, и соответ­ствующую реакцию средств массовой информации.

Эксперты обнаружили следы шин в тех местах, где Лефлер переправлялся через Рио-Гранде, и сделали с них гипсовые слепки. Опытные специалисты из ФБР нашли коробку с боеприпасами и идентифицировали их как патроны тридцатого калибра. Пат­роны этого калибра редко использовались в современных пуле­метах. Чтобы инсценировка не выглядела слишком рчеввдной, других следов, Жак не оставил. Найденных пуль — одной калиб­ра 5.56, извлеченной из черепа одного из пограничников, и ка­либра 30, засевших в теле его напарника — быдо предостаточ­но, чтобы навести ФБР именно на

след, который необходим Хозяину.

Что касается Чайлдресса, то он предпочитал более внуши­тельные эффекты. Американец и раньше имел дело со взрывчат­кой и понимал, какое впечатление за считанные секунды может произвести небольшой, но с толком заложенный заряд. К тому же, методы Лефлера казались ему слишком тонкими. Патроны калибра 5.56 или 30 может достать кто угодно, а вот приобрести законными путями заряд армейского образца не так-то просто. Это должно привлечь внимание даже самого тупого следователя.

А на тот случай, если бы и это не сумело навести американ­цев на нужные размышления, Рэндел предусмотрел необычный ход. Поначалу его замысел — нанести удар среди бела дня — вызвал в отряде сильные опасения. Разгуливать днем по пусты­не, где все просматривается как на ладони, казалось чистым са­моубийством. Но Чайлдресс объяснил, что пограничники не могут быть одинаково бдительными круглые сутки. Ночью они, как правило, бывают настороже, а к восходу солнца расслабляются.

— Не зря в кино враг всегда нападает на рассвете, — поучал он своих людей. — К тому же, контрабандисты, переправляю­щие через границу наркотики и людей, обычно действуют под покровом темноты, стараются избежать столкновений и откры­вают стрельбу только в самых крайних случаях. Они не устраи­вают засады и не взрывают дороги средь бела дня. Так поступа­ют только опытные солдаты.

Чайлдресс почувствовал, как сосед хлопнул его по плечу, и, обернувшись, увидел, что тот показывает пальцем на запад. На дороге появились машины. На двух "джипах" к ним приближал­ся пограничный патруль. У обеих машин брезентовый кузов был опущен, а ветровое стекло поднято. "Я бы сделал иначе, — по­думал Чайлдресс. — Разумнее опустить ветровое стекло: и обзор лучше, и осколков не будет в случае попадания".

Патрульные машины разделяли метров сто пятьдесят; в каж­дой сидели по два пограничника. Даже издали Чайлдресс видел, что они держат на коленях винтовки. "Еще одна ошибка, — подумал он. — Винтовки хороши против койотов да в ближнем бою. А против автоматического оружия, бьющего с дальнего расстояния, они бесполезны".

Рэндел повернулся к соседу:

—     

Похоже, они все еще не принимают нас всерьез.

Тот крепче сжал ручку пулемета, взяв на прицел вторую ма­шину.

—     

По-моему, приятель, это только к лучшему.

Их разговор был прерван раздавшимся взрывом. Когда пе­реднее колесо головного "джипа" поравнялось с трубой, один из людей Чайлдресса повернул рукоятку взрывателя. Результат не заставил себя ждать. Машину подбросило в воздух, и она заку­выркалась в облаке черного дыма и бурой грязи. Растерявшись, водитель второго "джипа" ударил по тормозам и резко вывернул руль. Машина, продолжавшая по инерции двигаться вперед, оп­рокинулась. Тем временем лежавший рядом с американцем пу­леметчик выпустил по кувыркающемуся "джипу" длинную оче­редь. Он не прекращал стрелять, пока машина не исчезла в во­ронке, образовавшейся от взрыва.

Еще до того как первый "джип", несколько раз перевернув­шись в воздухе, с грохотом рухнул на землю, Рэндел знал: опера­ция прошла успешно. Патруль, ехавший во второй машине, не мог ничего сообщить по рации — просто не успел. Все заняло секунд шесть, от силы — десять. "Два дня на планирование и разведку, шесть часов — на ожидание, и десять секунд — на саму акцию. Так и должно быть", — подумал он.

Поднявшись, американец крикнул остальным, чтобы они со­бирали оружие и сматывались, а сам принялся сворачивать мас­кировочную сетку. Они сделали свое дело. Теперь другим пред­стоит пожинать плоды того, что они так старательно посеяли.

Как можно говорить о том, что ты сделаешь, если тебе неведомы замыслы противника?

Антуан Анри Жомини (1779-1869), военный теоретик и историк, русский пехотный генерал

Осторожно перекатившись на левый бок, Скотт Диксон при­готовился к атаке. Хотя еще не рассвело, для этого маневра он не нуждался в дополнительном свете. Все движения были много­кратно выверены, а цель хорошо знакома. Он медленно поднял правую руку и опустил ее на обнаженное бедро Джен Филдс. Нежно, не спеша, провел пальцами по шелковистой коже, по­гладил упругий живот. Ладонь его скользнула выше, пока под пальцами не оказалась грудь спящей Джен, и замерла. Тишина темной комнаты, тепло приникшего к нему женского тела, глад­кая кожа под руками — все это рождало у Скотта непередавае­мые эротические ощущения. Осторожно лаская грудь Джен, он чувствовал, как волна возбуждения растет и ширится, вынуждая его проявлять все большую настойчивость.

Джен реагировала, как обычно: сначало тихо, еле слышно вздохнув, она теснее прижалась к Диксону. Это только подхлестнуло его жела­ние, и он сильнее сжал грудь Джен. Поняв, что подруга готова перейти ко второму этапу, он приподнял голову, коснулся губа­ми шеи Джен и стал покрывать ее легкими поцелуями. Когда он добрался до мочки уха, Джен почти проснулась.