Открывая банку, Тайсон улыбнулся в ответ:

—       Нет проблем, лейтенант. Ведь мы, как-никак, один эки­паж. Верно, Фридмен?

Глотнув содовой, Фридмен взглянул на Козак, потом — на Тайсона. "Да уж, экипаж подобрался — что надо", — подумал водитель. Он — чернокожий парень из Кливленда, Тайсон — деревенщина из Джорджии, а лейтенант — двадцатидвухлетняя девица из какого-нибудь чистенького обеспеченного пригорода. И вот они втроем сидят на самой границе Техаса и попивают содовую. Вслух же он сказал:

—      Еще бы, сержант. Так оно и есть.

Ни одна тактическая ситуация не имеет проверенного решения.

Джордж П. Паттон

Ни у Альвареса Коллеса, ни у его брата Хулио не было ни малейшего намерения послужить поводом для начала войны. Этим утром у них была только одна цель — ограбить банк, и им каза­лось, что сделать это в Америке будет проще простого. Ведь банков в Южном Техасе — пруд пруди, охраняются они слабо, а расположены, большей частью, вблизи главных дорог и шоссе. "Плевое дело, — убеждали они двух своих дружков. — Нужно только войти в любое пригородное отделение банка, пригрозить служащим пистолетом — и за пять минут у нас будет больше денег, чем мы сумеем заработать на доставке пиццы за пять лет".

Альварес, старший из братьев, легко сумел убедить младшего в реальности своего плана. А двух друзей, уставших маяться в трущобах Южного Техаса, уговаривать почти не пришлось. Про­жив в Америке два года, они усвоили несколько суровых истин. Первая из них гласила: хоть они, колумбийцы, и принадлежат к европеоидной, то есть белой расе, все равно в Америке их никто не будет считать белыми, Втораія истина несколько уравновеши­вала первую. Расхожая мудрость гласит, что деньги уравнивают всех. Имея деньги — а деньги сами идут в руки к тем, кто доста­точно смел, чтобы их взять, — они могли бы жить не хуже белых.

Присутствие американских войск нисколько не смущало бра­тьев Коллес и их друзей. Ведь в Колумбии войска — обычное явление. И поскольку братья знали, что солдаты везде одинако­вы, они не видели разницы между ними и полицейскими, кото­рые частенько заглядывали в дешевые закусочные и разъезжали по городу в американских патрульных машинах — громоздких и маломощных. К тому же, имея при себе два автомата, дробовик и три автоматических пистолета, они могли рассчитывать, что сумеют отбить у местной полиции охоту преследовать их слиш­ком рьяно. Найдется немного желающих положить свою жизнь, спасая чужое добро.

Пока братья Коллес готовились одним махом достичь и бо­гатства, и славы, капитан Стэнли Уиттворт совершал утреннюю проверку караулов или, по крайней мере, пытался ее совершить. Остановившись у закусочной, Уиттворт с водителем ждали в своем "хамви", пока помощник шерифа Глен Бриско соизволит выйти. Нетерпеливо поглядывая то на часы, то на дверь закусочной, капитан все больше выходил из себя. Впереди было полно рабо­ты, а этот Бриско, служивший связующим звеном между шери­фом и Уиттвортом, заставлял капитана заниматься делами, не только непревычными для него, но и неприятными.

Хоть Бриско и носил форму, Стэнли считал его штатским. Помощник шерифа отлично знал свое дело, и здесь никаких проблем не было. На прошлой неделе он очень помог Уиттворту и его офицерам — познакомил с окрестностями, рассказал, как живут и чем занимаются здешние жители. На капитана произве­ло впечатление и то, как Бриско обращается с нарушителями закона. И все же он считал, что в свободное от исполнения обязанностей время, Глен проявляет излишнюю небрежность — и в одежде, и в поведении. Даже его разговоры — когда Стэнли позволял втянуть себя в них — касались вещей, не имеющих никакого отношения к их заданию. Капитан почти сразу понял, что пост помощника шерифа для Бриско — не что иное, как работа, способ зарабатывать себе на жизнь. По мнению Уитт­ворта, ему не хватало того развитого чувства долга, которое от­личает военного человека от штатского. Поэтому капитан тер­пел Бриско и пользовался его услугами, но про себя давно ре­шил: случись что, он будет поступать по собственному разуме­нию и полагаться на своих людей — верных, обученных, дис­циплинированных.

Видя, что Глен углубился в беседу с двумя другими завсегдата­ями закусочной и не спешит выходить, Стэнли стал изучать ле­жавший на коленях планшет. На одной его стороне была карта юго-восточного района Ларедо, где дислоцировались 1-й и 2-й взводы его роты, на другой — топографическая карта юго-вос­точной окрестности города, где 3-й взвод проводил патрулиро­вание на дороге. Обе карты покрывала прозрачная пленка, на которой были отмечены черные треугольники контрольно-про- пускных пунктов и маршруты патрулирования. Эти условные значки, нанесенные жирным фломастером, частично закрывали названия улиц и символы объектов на карте района, и все же их

Снова бросив взгляд в сторону закусочной, капитан увидел, что помощник шерифа, поставив ногу на стул, все еще беседует с приятелями. Посмотрев на часы, он решил дать Глену еще пять минут, а потом уехать. Сотрудничество — сотрудничеством, но всему, в конце концов, есть предел.

Подъехав к банку, который братья присмотрели заранее, Ху­лио Коллес остановил машину. Из боковой дверцы белого фур­гончика, на котором красовалась реклама пиццерии, где они работали, появился Альварес Коллес. В левой руке он держал большую квадратную коробку с пиццей. Оставив дверь фургона открытой, он быстро огляделся по сторонам и только потом направился ко входу. Увидев, что с разных сторон приближают­ся два его приятеля, Альварес удовлетворенно кивнул и толкнул дверь. Оказавшись внутри, он быстро осмртрелся и двинулся к кабинету, где сидел управляющий. Охранник, мужчина лет пяти­десяти, окинул Альвареса недоуменным взглядом и, обернувшись к одному из стоявших кассиров, спросил, кому пришло в голову есть пиццу в такую рань. Занятый разговором, он не заметил, как вошли сообщники Альвареса. Один — долговязый брюнет с белым пластиковым мешком в руке — остался у двери. Второй — невысокий крепыш с бегающими глазками — пересек помеще­ние и повернулся так, чтобы видеть Альвареса, охранника и вер­зилу у двери.

Альварес, не задерживаясь, вошел в кабинет управляющего и молча остановился у стола. Управляющий, мужчина лет сорока, поднял голову и вопросительно посмотрел на вошедшего, явно не понимая, зачем к нему явился разносчик пиццы. Он уже со­брался что-то спросить, когда Альварес быстрым движением сунул руку в коробку и извлек черный автоматический пистолет.

Уиттворт снова уставился в карту, когда его водитель заме­тил:

— Похоже, в закусочной что-то стряслось, сэр.

Не поняв, капитан взглянул на водителя, который указывал на противоположную сторону улицы. Стэнли обернулся и увидел, как из дверей, забыв надеть шляпу, выскочил Глен. С озабочен­ным лицом он побежал к "хамви", прижимая к уху портативную рацию. Глядя на помощника шерифа, Уиттворт подумал, что за всю неделю ему не приходилось видеть, чтобы тот двигался с такой прытью. Одним прыжком оказавшись на заднем сиденье открытого "хамви", Бриско крикнул водителю, чтобы тот тро­гался и, выехав со стоянки, свернул налево.

Водитель послушно завел двигатель и приготовился ехать, но капитан, положив руку ему на плечо, сделал знак не спешить. Повернувшись к помощнику шерифа, он спросил:

—      Куда мы едем?

Просунув голову между Уиттвортом и водителем и тяжело дыша, Бриско ответил:

—      Какие-то мексиканцы грабят банк в двух кварталах отсю­да. Они открыли стрельбу и ранили охранника.

Капитан на секунду задумался. Каждому ясно, что ограбление банка — дело полиции. И если Бриско, как страж порядка, чув­ствовал, что должен вмешаться, то Уиттворт, армейский офи­цер, вовсе не был уверен, что обязан доставить помощника ше­рифа к месту происшествия. С другой стороны, тот факт, что здесь замешаны мексиканцы, несколько менял дело. Вопрос, зачем мексиканцам грабить банк, не занимал Стэнли. Он знал, что в Вермонте, под конец Гражданской войны, конфедераты инсце­нировали налеты канадцев на банки, чтобы таким образом дот быть деньги на военные нужды. Его удивило другое: что мекси­канцы занимаются этим средь бела дня, когда вокруг полно час­тей регулярной армии. Это просто не укладывалось у него в голове. Можно подумать, Что они решили столь затейливо по­кончить счеты с жизнью.