План, которого он считал необходимым придерживаться, был разработан для того, чтобы заполнить пустые места, образовав­шиеся при чистке федеральной полиции и разведывательных управлений. И войска сельской обороны оказались важной час­тью этого плана, выполнение которого пришлось форсировать вследствие загадочных рейдов к сереру от Рио-Гранде. Предпо­лагая повышение боевой готовности и обученности регулярных армейских соединений, план этот намеренно избегал увеличе­ния военного присутствия вдоль границы Мексики и Соединен­ных Штатов. В завершение Гуахардо заявил, что любое передви­жение войск будет только способствовать усилению напря­женности, которая и без того достаточно явно ощущалась.

—    

Я понимаю, что американцы действительно могут прятать за спиной оружие. Однако это не означает, что мы должны заря­дить его для них.

Воодушевленный страстной речью Барреды, полковник Зава­ла обострил раскол, призвав к полной мобилизации. Он назвал действия Гуахардо по укреплению северной границы и его при­зыв к осмотрительности робкими, неудовлетворительными и опасными.

—     

Сделать так, как предлагает наш брат, — заявил Завала, — значит оставить нашу северную границу незащищенной. Разве можем мы надеяться завоевать доверие своего народа, а тем бо­лее — американцев, если не сделаем ничего для собственной защиты? Нынче не время для полумер. — Его заключительные слова содержали пламенный призыв, рассчитанный на то, чтобы поставить Альфредо в сложное положение и одновременно обес­печить себе поддержку: — Наша национальная гордость и дело революции требуют, чтобы мы защищали каждый метр мекси­канской земли. Только так должны поступать мужчины в смут­ное время.

На протяжении всего заседания Гуахардо не уставал взывать к разуму и трезвому взгляду на ситуацию.

—       

Мы все равно не сумеем воспрепятствовать вторжению американцев. При желании они смогут оккупировать всю Мек­сику. Сосредотачивать армию на границе только для того, чтобы продемонстрировать свое мужество, — опасно и расточительно. Напротив, мы должны воздержаться от слишком бурной реак­ции. Необходимо продвигаться к цели медленно и осторожно, иначе мы рискуем потерять все, что удалось завоевать после двадцать девятого.

Хотя Эрнандо склонялся в пользу позиции Альфредо, он, как председатель Совета, не вступал в спор, позволяя другу выска­зать свои соображения. Если голоса разделятся поровну, он от­даст свой Гуахардо.

Однако этого не потребовалось: семь членов Совета высказа­лись за то, чтобы объявить полную мобилизацию и во всеоружии встретить угрозу с севера. И когда утром президент Молина со- обхцил из столицы, что он с тяжелым сердцем объявляет полную мобилизацию армии и милиции для похода к северной границе, он говорил это совершенно искренне.

Перевооружение войск сельской обороны, запланированное еще до наступления кризиса, совпало с планом обороны, кото­рый разрабатывал теперь Гуахардо в связи с призывом Совета к полной мобилизации. Полковник и раньше ощущал необходи­мость провести такое перевооружение и уже отдал соответству­ющие распоряжения. Тогда Альфредо не мог дать себе удовлет­ворительный ответ на вопросы, почему он чувствует такую потребность. Последующие события подтвердили его правоту, хотя в свое время и он не мог предвидеть истинных причин.

Войска сельской обороны — пешие и конные — усиленные частями механизированной пехоты мексиканской армии, будут теперь нести охрану границы, в то же время собирая информа­цию о действиях противника. Последний момент — сбор ин­формации — представлял собой особую важность, и был для Совета больным вопросом. "Чистка", затронувшая аппарат мек­сиканской разведки и полицию — в масштабе как всей страны, так и каждого штата, — зашла слишком далеко. Кое-кто из аппарата разведки и полиции, был арестован, но число лиц, на­ходившихся поД подозрением, оказалось довольно большим — около трети всего личного состава. Кроме того, многие, кого не коснулись репрессии, успели скрыться: либо бежали в Соеди­ненные Штаты, либо затаились в родных деревнях. Это состави­ло еще треть. А те, кто остались, имели весьма смутное пред­ставление о задачах Совета. Как сказал полковник Завала, для мексиканской разведки и полиции интересы страны и ИРП были едины.

— Разве можно доверять тому, кто всем обязан тем самым людям, которых мы собираемся устранить? — заявил Завала перед июньским переворотом.

"Возможно, он был прав, — размышлял Гуахардо, наблюдая, как пелотон войск сельской обороны строился после выдачи нового оружия. Улыбающиеся люди оживленно переговарива­лись, примерялись к новым винтовкам и к пулемету, проверяли прицелы. Теперь этим людям придется взять на себя обязанно­сти, которые прежде выполняли обученные и организованные профессионалы. Их задачу осложнит то, что им придется смот­реть в оба: Гуахардо намеревался использовать эти отряды для наблюдения за ходом событий не только к северу от границы, но и у себя в тылу. "Может быть, — думал он, — эти люди, урожен­цы приграничных коммун, сумеют рбнаружить, кто старается разжечь войну между Мексикой и Соединенными Штатами.

Любые сведения могут оказаться решающими, положить конец создавшемуся кризису и дать Совету драгоценное время, необхо­димое для того, чтобы совершить чудо, столь необходимое для спасения Мексики".

У страны должна

быть

большая и надежная

армия

, способная встретить противника

за

границей. Иначе придется встречать его у себя дома.

Артур

Уэлсли,

герцог Веллингтонский

Слишком быстро, чтобы можно было что-то разглядеть, легкий "хамви" Салливана из разведывательного отряда Националь­ной гвардии мчался по пустынному шоссе в сторону предписанного наблюдательного пункта. В двухстах метрах за ним, стараясь не отставать, следовал второй "хамви" отряда — бронированый вездеход. Если бы не постоянные напоминания рядового Тода Элисона, который обычно водил машину Салливана, он ехал бы быстрее, но нельзя было терять из вида более тяжелый и медли­тельный вездеход. Вцепившись обеими руками в баранку и не обращая внимания на юпидометр, Джимми жал на акселератор, стараясь наверстать время, потерянное на сборы в базовом лагере батальона. Сидящий сзади Эцци Мореццо, разведчик-наблюдатель, держа в одной руке карту, а в другой — радиомикрофон, сле­дил за маршрутом и докладывал о проносящихся мимо ориентирах. При этом Мореццо надеялся, что никто в батальоне не заметит, что они проходят ориентиры слишком быстро.

У Салливана было сколько угодно причин, чтобы объяснить, почему он запоздал с выездом. В конце концов, они всего третий день на границе, еще не вполне освоились с новым оборудованием, и в первый раз работают вместе. Даже при самых благоприятных обстоятельствах во время летних лагерных сборов бойцам 1-го батальона 141-го пехотного полка приходилось почти целую не­делю привыкать к военной жизни. Если в один прекрасный день мобилизовать восемьсот человек из родных мест, раскидан­ных по всему Техасу, то глупо ожидать, что назавтра все они будут действовать как единое боевое подразделение.

А сказать, что обстоятельства складывались не лучшим обра­зом, —

значило бы не сказать почти ничего. Для начала, вместо того чтобы отправить батальон в Форд-Худ,

ще находилось все снаряжение, его собрали в Кэмп-Мэбри, под Остином. Там подразделение реорганизовали, и вместо своих бронемашин они получили "хамви" и допотопные "джипы". Колесные машины, более простые в обслуживании и более подходящие для патрулирования большого участка границы, за который отвечал батальон, тем не менее, оказались для многих в новинку, поэто­му требовалось время на переучивание и на корректировку пла­нов. Для отряда Салливана это означало и реорганизацию, и обу­чение.