В Кэмп-Мэбри Джимми обнаружил, что его разведыватель­ный отряд, в котором числились пять человек и одна "Брэдли" и который на деле состоял из четырех человек и одного бронет­ранспортера М-113 — современной маломестной машины, — теперь состоит из шести человек и двух "хамви". Один "хамви" — облегченной модели — не был оснащен ничем, за исключением рации, и мог перевозить четырех человек вместе со снаряжени­ем. Второй вездеход, позаимствованный у моторизованной пе­хоты, являл собой бронированный вариант; на крыше у него высился станок для пулемета М-60. Рации с частотной модуля­цией, установленные на обеих машинах, были собраны в шести­десятые годы и имели радиус действия двадцать пять километ­ров, или шестнадцать миль, что совершенно не подходило для целей отряда.

Направляясь к своему участку границы, Салливан еще не ре­шил окончательно, как разумнее всего распорядиться тем иму­ществом, которое у него оказалось.

С личным составом дело обстояло не лучше. Из четырех че­ловек, приписанных к его отряду до призыва, один, явившись на сборный пункт, объявил, что он не подлежит мобилизации, по­скольку служит в полиции штата. В связи с этим численность отряда сократилась до трех человек, включая самого Джимми. Чтобы возместить недостаток в людях, после прибытия в Кэмп- Мэбри к ним прикомандировали еще троих. Один из них, самый опытный, только что закончил действительную военную службу. И хотя в армии он служил артиллеристом, его, по крайней мере, не надо было учить. Из двоих оставшихся один даже не успел пройти курс начальной подготовки; другой же, Джек Литтл, как подозревал Салливан, был недотепой, которого поперли из ка- кой-нибудь пехотной роты. Несмотря на всю свою старатель­ность, он ничего не мог сделать самостоятельно, так что за ним приходилось постоянно присматривать.

Сочетание нового оборудования, новых людей и нового зада­ния с полным отсутствием времени освобождали Салливана от необходимости изобретать причину опоздания. Как сказал его первый сержант, это — не разведвзвод, а настоящее несчастье. И хотя Джимми знал, что повод для опоздания у него есть, он все же предпочел бы не пользоваться им без особой надобности. В первом батальоне 141-го пехотного полка попустительство было не принято. О людях здесь судили по их делам и поступ­кам. Тех, кто исправно нес службу, поощряли, а лодыри получа­ли лишние часы строевой подготовки, а то и пинок под зад. Салливан знал, что может настать день, когда понадобится, к примеру, отлучиться на пару дней, чтобы наведаться домой, по­видать семью. И ему совсем не улыбалось, чтобы в этот день офицер достал блокнот и, полистав его, объявил, что 29 августа Салливан со своим патрулем на тридцать минут опоздал в назна­ченное место. А ведь капитан Терри Уипкс, командир роты — именно тот парень, от которого этого вполне можно ожидать. Поэтому Джимми велел Тоду Элисону пересесть на пассажирское место, сам взялся за баранку, и его "хамви" кратчайшим путем помчался к тому месту, где им предстояло вечером установить свой первый наблюдательный пункт. По дороге ему пришла в голову мысль о сокращении проверяемых перекрестков с шести до трех, а остальные три бегло осмотреть на ходу. "Игра стоит свеч", — решил он про себя.

На самом деле, никакой особой разницы тут не было. Оста­навливайся Салливан даже на каждом из шести перекрестков своего сектора, все равно ни ему, ни его отряду не удалось бы обнаружить группы Лефлера. Она, вместе с остальными группа­ми, находилась к северу от границы, готовясь нанести новый удар — уже не из Мексики, а с территории США.

Проявив поистине гениальную хитрость, ДеЛапос приказал своим отрядам двинуться на север и подыскать места для базо­вых лагерей на американском берегу Рио-Гранде, прежде чем техасская Национальная гвардия, пришедшая взамен погранич­ных патрулей, перекроет границу. Такое решение давало мно­жество преимуществ. Базируясь на территории Соединенных Штатов, люди Делапоса могут не остерегаться нарядов мекси­канских пограничников, которых в последнее время станови­лось все больше и больше; им не нужно будет для выполнения задания перебираться через границу, которая с обеих сторон находилась под бдительным наблюдением людей и электроники, и возвращаться, когда везде уже забьют тревогу.

Первые же операции против пограничных патрулей сделали свое дело — убедили всех, что набеги осуществляются с мек­сиканской стороны границы. Не было никакой нужды поддер­живать это впечатление. Сейчас необходимо другое: продолжать в том же духе, не допуская ни компромиссов, ни провалов. Правда, эту задачу усложняли действия как мексиканского правитель­ства, так и властей штата Техас. Зная, что беспрепятственные террористические акции на границе обескураживают и, одно­временно, запугивают американцев, Делапос с Чайлдрессом на­деялись, что каждый новый успех будет вызывать все большую панику, удваивая усилия разведкй к югу от границы, но не к северу. По расчетам Делапоса, в этом случае им будет легче проводить диверсии, поскольку сосредоточение войск и внима­ния на границе создаст большой простор для их деятельности внутри страны.

К тому же, избавившись от необходимости переходить грани­цу, Делапос будет иметь больше возможностей общаться со своими людьми — снабжать их припасами, поддерживать бое­вой дух и своевременно платить.

Сначала у него не ёыло особых сложностей с перемещением людей, оружия и денег внутри Мексики. Однако развертывание войск сельской обороны, переброска регулярных воинских час­тей к границе и растущая среди населения популярность Совета тринадцати привели к тому, что операции к югу от границы становились все опаснее.

Ситуация усугублялась еще и тем, что Совет тринадцати по­степенно забирал в свои руки финансовые учреждения и органи­зации страны. Банки, которые он теперь контролировал, резко ограничили денежные суммы, переводимые как в страну, так и за ее пределы. Уцелевшие после "чистки" тамбженные чиновни­ки, а также полицейские в морских портах твердо усвоили ее уроки и, во всяком случае, в настоящее время демонстрировали полную неподкупность. А чтобы упрочить такое положение дел, и таможенников, и полицейских время от времени меняли, при­чем всегда неожиданно и нерегулярно. Против таких шагов пра­вительства и Аламан, и Делапос оказались бессильны. Все труд­нее стало контрабандой перебрасывать, в страну оружие и боепри­пасы. Даже связь и передвижение внутри Мексики были сопря­жены с определенным риском. Незнакомых людей брали на за­метку и проверяли. Телефонные разговоры при малейших подо­зрениях прослушивались. А дорожные патрули, неожиданно по­являющиеся в самых разных местах, осложняли планирование операций.

В Соединенных Штатах все обстояло иначе. Перемещение активности к югу значительно упрощало обстановку. Несмотря на то, что набеги террористов вызвали в Техасе панику и моби­лизацию Национальной гвардии, никто, даже сам губернатор штата, не помышлял о том, чтобы ограничить гражданские сво­боды, объявив военное положение или приостановив передви­жение гражданских лиц. Поэтому люди Делапоса — особенно те из них, кто были американцами или европейцами, — беспрепят­ственно разъезжали на своих "пикапах" неподалеку от границы, выбирая новые места для засад и наблюдая за развертыванием и маневрированием Национальной гвардии. Некоторые, по приме­ру Чайлдресса, даже наведывались на наблюдательные пункты. Американец, заведя разговор с солдатами, как бы невзначай вспо­минал, что у него в "пикапе" есть холодное пиво, и, угощая гвардейцев, развлекал их военными байками. А пока солдаты пили, Рэндел запоминал, какое у них вооружение, задавал, на первый взгляд, невинные вопросы о полученном задании и выслу­шивал ответы. И никому даже в голову не приходило, что перед ним — враг: ведь он говорил без малейшего акцента, выглядел стопроцентным американцем и тоже служил в армии.

А враги, если верить командирам, — маленькие трусливые мексиканцы. Чайлдресс же, с какой стороны ни посмотри, — свой парень, который, к тому же, знает, как уважить своего бра- та-служивого.