Поступок губернатора Вайса был чистой авантюрой. В своем выступлении по телевидению он заявил: "Действие и только дей­ствие может защитить граждан Техаса и их имущество. Поэтому сегодня в Техасе на повестке дня — мгновенные и решительные действия. И я приказываю Национальной гвардии сделать то,

что, как видно, не способно сделать федеральное правительство, и черт с ними, с последствиями".

Хотя речь губернатора была зажигательной, а мотивы — вполне понятными, техасская Национальная гвардия, несмотря на свою численность, просто не способна бы справиться с поставленной перед ней задачей — закрыть границу с Мексикой. В лучшем случае, гвардия могла выставить боевое охранение в критических точках вдоль границы и обеспечить патрулирование остальных участков. И даже это стоило бы ей огромных усилий, поскольку большинство частей не было приспособлено к таким операци­ям. Самое крупное подразделение — 36-я дивизия механизиро­ванной пехоты предназначалось для схваток с хорошо воору­женным неприятелем на современном поле боя, где используют­ся быстрые наступательные броски танков, тяжелая артиллерия и штурмовые; вертолеты. Ее структура, снаряжение и подготовка не имели ничего общего с задачами патрулирования и охраны границы. И даже если бы 36-я дивизия, вместе с другими гвар­дейскими частями, смогла выполнить эту задачу, гигантские суммы на обслуживание техники и плату военнослужащим очень скоро истощили бы казну штата. Только эти расходы ежедневно обхо­дились бы Техасу в несколько миллионов долларов. Без при­влечения федеральных ресурсов — как людских, так и денеж­ных — одному Техасу никогда не удалось бы сделать то, о чем публично заявил губернатор.

Но Вайс именно на это и рассчитывал. Как политик, он не мог допустить бездействия. И хотя губернатор понимал, что штаг не сможет обеспечить полное развертывание Национальной гвар­дии без федеральной помощи, он знал' и другое: президент и большинство членов Конгресса, как политики, тоже не смогут сидеть сложа руки, когда льется американская кровь и дерзко нарушается южная государственная граница. Вайсу нужно было одно: сделать первый шаг. Если Техас начнет действовать, пре­зиденту, так или иначе, придется принять решение — во всяком случае, губернатор надеялся на это. И развертывание Нацио­нальной гвардии вдоль границы должно послужить вызовом, ко­торый президент не сможет оставить незамеченным.

Но мексиканское правительство не могло не заметить этот вызов. Не прошло и часа посЛе объявления о развертывании Национальной гвардии вдоль фаницы Техаса, как представи­тель Мексики в ООН, при подцержке всех правительств цент­ральноамериканских стран и большинства южноамериканских, потребовал созвать экстренное заседание. Через два часа пред­ставитель мексиканского правительства был в государственном департаменте США и потребовал объяснения: почему Соеди­ненные Штаты милитаризируют границу, разделяющую их стра­ны? Когда государственный секретарь сообщил, что это — од­носторонняя акция губернатора Техаса, не санкционированная президентом США, мексиканский посол ответил теми самыми словами, которые государственный секретарь за последние неде­ли несколько раз адресовал ему: "Если ваше правительство, сэр, не способно контролировать то, что происходит вдоль границы собственного государства, у моего правительства не остается иного выбора, как принять меры для контроля ситуации на своей сто­роне границы". В дополнение к этим дипломатическим шагам, ЦРУ сообщило, что мексиканская армия тоже пришла в движе­ние.

Что касается президента, он предпочел бы выждать, дав пра­вительству Мексики время утвердиться и укрепить границы. Президента и ближайших его советников, как и многих в Ва­шингтоне, инциденты на границе поставили в тупик. Сам он придерживался версии, что силы, враждебные новому режи­му, стремятся вызвать кризис в отношениях между США и Мексикой. И хотя это было расхожее мнение, получившее на­звание "версия Панчо Вильи", все же президент не мог закры­вать глаза на то, что мексиканское правительство не в силах контролировать свои границы и предотвратить налеты. Прези­дента со всех сторон осаждали призывами сделать то, на что не способно правительство Мексики: принять меры к обеспечению безопасности на границе. Настала пора принимать решение, тем более что через неделю открывался съезд его партии, который должен выдвинуть кандидатов на пост президента, а съезд со­перничающей партии был назначен на следующий день.

Поэтому Вайс не мог бы выбрать для своего шага более не­удачного времени. Губернатор Техаса и реакция мексиканского правительства одним махом отрезали все пути к дипломатическим методам разрешения конфликта. Как выразился один из совет­ников президента, это напоминало брак по принуждению, при­чем палец на спусковом

кріочке держал губернатор Вайс.

Командующий десятым корпусом кивнул Длинному Элу. Тот, в свою очередь, наклонился к Диксону и шепнул ему на ухо дрёвний клич гладиаторов:

—     

Идущие на смерть приветствуют тебя.

Скотт обернулся и посмотрел Длинному Элу в глаза:

—    

Я с вами, шеф.

Пока Длинный Эл с Диксоном вставали и выходили вперед, командующий корпусом продолжал объяснения: 16-я бронетан­ковая дивизия, имеющая в своем составе три действующие бри­гады и, к тому же, находящаяся поблизости от границы, лучше других подготовлена к переброске на границу и, скорее , всего, выступит первой. Губернатор Техаса, прервав командующего, сухо напомнил ему, что туда уже направляется 36-я дивизия, которая во время Второй Мировой войны возглавила первую кровавую попытку форсировать реку Рапидо в Италии, так что 16-я бро­нетанковая, в любом случае, будет второй.

Командующий не стал объяснять губернатору Вайсу, что 16-я — единственная дивизия, приготовившаяся к этому ЧП со всей серьезностью и имеющая подробные и точные планы опе­рации. К тому же, когда приходилось проводить подобные сове­щания, пара Длинный Эл — Скотт Диксон была просто незаме­нимой. Уж если им не удастся сладить с техасцами, значит — дело гиблое.

Предоставив Скотту управляться с многочисленными диапо­зитивами, картами и графиками, Длинный Эл веялся за дело. Для начала он заявил, что после развертывания армии Соеди­ненных Штатов придется охранять всю границу с Мексикой, а не только ту ее часть, которая примыкает к Техасу. А общая ее протяженность, пояснил он, составляет 1993 мили, или 3111 километров, примем граница включает в себя и горы, и пусты­ни, и населенные пункты. После этого выступления Диксон про­демонстрировал диапозитив, на котором было указано, какую протяженность фронта может защищать, или, выражаясь совре­менным языком, держать под прицелом, взвод, рота или баталь­он, и вручил листы с копиями этого диапозитива губернатору и генерал-адъютанту.

Тщательно подбирая слова, Длинный Эл принялся объяснять, какие проблемы встанут перед армией, если послать ее на гра­ницу:

— Как видите, губернатор, получив приказ защищать учас­ток местности, батальон механизированной пехоты сможет на­дежно удерживать десять километров фронта. Растянуть баталь­он на большее расстояние — значило бы создать в цепи бреши или зазоры. Даже с той концентрацией сил, которая сейчас пе­ред вами, бойцы будут находиться на расстоянии тридцати трех метров друг от друга. Если бы нам противостоял неприятель, вооруженный танками, бронетранспортерами и другой техникой, то даже с такой концентрацией, при наличии стандартного во­оружения, батальон механизированной пехоты смог бы остано­вить врага. К несчастью, наш противник — легкая пехота, парти­занские отряды — что-то вроде Вьетконга. Даже имея протя­женные заграждения из колючей проволоки, мины, противотан­ковые рвы, активные и пассивные датчики и боевые патрули, лучшая пехотная часть не сможет помешать настойчивому врагу проникнуть сквозь линию обороны. Как бы мы ни старались, противник — кем бы он ни был, — хитер и умел. Дело осложня­ется тем, что в типичной дивизии механизированной пехоты, вроде вашей 36-й, только шесть батальонов -— пехотинцы. Ос­тальные четыре — танковые подразделения. В моей дивизии — наоборот: шесть танковых батальонов и четыре — пехотных. Но если в наступательных операциях танки — залог успеха, то в условиях пассивной обороны они, как правило, оказываются не на высоте. Противник, с которым мы имеем дело, без особого труда найдет слабые места в обороне и воспользуется ими.