И вылетела наружу.

И тут меня тоже накрыло. Руки дрожали, перед глазами всё плыло, мысли путались. Я только и помню, что сел рядом с Софией и прижал её к себе. Она плакала и не могла остановиться.

А я не мог ничем помочь. Сам был еле жив.

Трое, поместье «Жасмин», 5 августа 2010 года, 3:25

Ники была очень резкой, особенно — с репортёрами. Сказала, что если появится хоть одна публикация о её якобы смерти, то немедленно будет судебный иск.

— Ты же можешь просто отменить это всё, — бесцветным голосом заметила София. — К чему эти разговоры?

— Меня учили, что всё, что ты считаешь правильным, нужно всегда проговаривать вслух.

— Зачем это?

— Чтобы ты сама и в самом деле так думала.

— Чушь какая-то, — проворчала София. Ей стало лучше, но и её, и меня продолжал бить озноб, а в голове было смутно — думать о чём-либо не получалось. Сколько было уже звонков — не перечесть. Видимо, смерть Ники действительно спланировали и заявить о ней должны были очень громко. Зачем?

— Это не чушь, — Ники взяла её за руку. — Но давай об этом позже. Не будет публикаций. Меня такие сенсации совсем не радуют. Маму с папой тоже.

— Анна, — напомнил я. — Она была там, где мы…

Провал. Дальше не могу вспомнить.

София посмотрела на меня, в её глазах читался ужас.

— Ты тоже не можешь вспомнить?

Она кивнула.

— Так, — Ники посмотрела на брошку с камерой. — Брюс, можно твой телефон? Нет, сам не включай. Я сейчас.

И ушла.

София взяла меня за руку и не отпускала, пока Ники не вернулась.

Ники открыла дверь и посмотрела на нас. Взгляд её был задумчивым.

— Там немного записано, но я кое-что поняла. Что-то есть там, под землёй. Верно?

И пропавшая память неожиданно вернулась. Вся. Я вспомнил даже то, как мы с Софией заглядывали в отверстие — видели нечто, что не должно было быть там, в подземной части поместья.

— Я… — начала София. — Брюс, ты вспомнил? Как мы ломали там стену, как…

— Да. Ники, это важно! Нужно там побывать!

— Вам нужно отдохнуть, — возразила Ники. Меня удивило, что она так спокойно к этому относится. — Зачем новые потрясения?

— Нет, — София преобразилась, усталость и беспомощность словно и не появлялись на её лице. — Лучше прямо сейчас.

— Ничего нет, — ошарашенно заметила София. Мы ломали стенку во многих местах — честно возвращаясь к моменту, когда ничего ещё не ломали — но никакого помещения, никакой сигнализации. Просто стены.

— Я начинаю это забывать, — призналась София. — Пока что мелкие детали. Мне это не нравится!

— Что скажешь, Ники?

— Скажу, что мы опоздали, — Ники выглядела спокойной, но я чувствовал — на душе у неё нелегко. — Что бы это ни было, никто из нас такого не умеет.

— Но Анна! Мы ведь видели её! И ещё двух людей!

— Анна совершенно ни при чём, — терпеливо повторила Ники. — Я уже выяснила.

— Но…

— У нас, здесь и сейчас, Анна ни при чём.

— То есть там, где ты спишь, всё может быть по-другому?

Ники кивнула.

— Да. И эта комната в толще камня, и что там ещё было. Мне туда нет хода. И там я уязвимее всего. Да вы же сами видели, как её чуть не убили!

— Как это можно было сделать?

Ники пожала плечами.

— Я могу программировать несчастные случаи, сердечные приступы и всё такое. Это просто. Обычная дрессировка. Объект быстро понимает, что надо слушаться.

— Уж да, — я вспомнил несущийся на меня грузовик и больницу, где в палате у меня стадами ходили зомби.

— Научишь? — поинтересовалась София. — Хотя нет. Я не хочу. Но разве видящего…

— Она ещё не видит. Но уже готова, уже на пороге. Может, именно поэтому её хотят устранить.

— Но кто?

— Я могу сказать, что Инвариант. Например, что здешняя Ники стала препятствием для его планов. Но это нас никуда не приведёт.

— Но можно выяснить, кому это выгодно?

— Я это уже делаю, — пояснила Ники. — «Солдаты хаоса» делают. В рамках борьбы с конкурентами за теневую власть, — добавила она тоном диктора, и мы невольно улыбнулись.

Несколько минут мы молча стояли и вслушивались в неровную капель, скрип камушков под ногами и причитания сквозняка.

— Всё, мне надоело, — поёжилась Ники. — Здесь слишком сыро. Можете, конечно, остаться здесь, но я предпочитаю постель.

Брюс, поместье «Жасмин», 5 августа 2010 года, 4:50

— Скоро рассвет, — заметил я. — А спать не хочется.

— Да, я знаю, — она сидела за моим столом и не отрывала взгляда от экрана. Почему не взяла свой компьютер?

— Потому что не хочу от тебя уходить, — Ники повернула голову. — Потому что даже сейчас ты не со мной.

Я уселся в постели.

— Это как?

И я понял, как. И стал понимать, почему София так ищет Жана. Которого, похоже, не может нигде быть — ведь его вычеркнули из реальности задолго до того, как мы узнали про проходы.

— Брюс, — Ники захлопнула крышку компьютера, уселась на кровать, спиной ко мне. Я прикрыл глаза. Жар накатывал, и разуму было трудно сопротивляться. — Не торопись, — она взяла меня за руку и в голове сразу прояснилось. — Ты помнишь, почему София здесь?

— Я не дал её убить.

Она кивнула.

— Она может больше, чем обычные люди. Ты привёл её в этот мир и дал ей силу. Не спорь. Ты мог и не делать этого. У тебя были такие мысли.

Были, это верно. Была мысль кинуться наутёк, отвернуться, сосчитать до десяти и проснуться у себя дома, где нет стрельбы, трёх теней и прочей мистики.

— Ты теперь связан с ней, хочешь или нет. Я не хочу что-то советовать. Ты не моя собственность. Но я очень прошу, — она повернулась ко мне и я заметил слёзы на её глазах. — Когда ты со мной, будь только со мной. Ты будешь с ней, хочу я этого или нет. Но пока я тут, никого больше не должно быть.

И я снова пообещал, хотя мы оба понимали, что такое обещание невозможно выполнить.

Брюс, поместье «Жасмин», 5 августа 2010 года, 4:50

Я постучал в дверь Софии. Обычно она сразу запирала за собой дверь. Но сейчас дверь оказалась незаперта.

Я притворил её за собой. Тихо, едва слышен звук часов — София предпочитает механические, вон они, мерно отбивают время. Которого у нас нет.

Ноги сами направили меня в сторону спальни. Попробуй я войти без приглашения к ней в комнату там, в общежитии — в голову полетело бы что-нибудь увесистое.

— Входи, — услышал я. Она лежала на боку, не спала — в полумраке это было заметно.

Я подошёл, уселся — прямо на пол. Она вытащила из-под одеяла руку, протянула мне.

— Если это она сказала тебе прийти, то лучше уйди, — она смотрела мне в глаза. — Ничего не изменится, ты же знаешь. Но лучше уйди.

Я не очень помнил, когда и почему я вернулся в тот момент, когда ещё не решил улечься. Ники ещё не было в моей комнате, но разговор с ней, который был и не был, сохранился в памяти. Я до сих пор не могу до конца привыкнуть, что можно помнить то, чего не было.

— Мы поговорили бы с ней, — я взял Софию за руку. — Но я пришёл сам.

Она уселась. Я поспешно отвернулся. Она тихо рассмеялась, положила ладони мне на голову и вынудила лечь на её колени. Жар, тот самый, начал вновь пробивать себе дорогу, бросать вызов разуму.

— Ты был со мной, но всегда думал о ней. Брюс, если ты не можешь хоть минутку не думать о ней, лучше уйди. Я всё пойму, правда. Но я так не могу.

Тут что-то расщепилось во мне. Трудно описать. Может, так ощущает себя Ники, когда уходит в свои сны — оставляет другого человека.

Я повернул голову и посмотрел в её глаза.

Она улыбнулась, склонилась, я прикрыл глаза, когда её губы коснулись моих. Это длилось, и длилось, и длилось…

Я лежал на её коленях и мне было хорошо. Не передать, как хорошо.

— Мне холодно, — шепнула она чуть слышно. — Решай.

И я решил.