— Нет, — откуда у меня эта уверенность, я не знал. — Пойду закажу поесть что-нибудь. Не знаю, как ты, а я слона могу съесть.

— Нет! — София схватила меня за руку. — Не оставляй меня! Пожалуйста!

— Пойдём вместе?

Она кивнула, с трудом поднялась на ноги. Ники с кем-то говорила вполголоса по телефону.

По пути пробовал делать «малые правки» — ничего. Не то чтобы я устал — я не мог увидеть нитей. Ощущать себя «тенью» было нелегко и неприятно.

— У тебя тоже не получается, — София не спрашивала, утверждала. Да. И говорить мне об этом тоже не хотелось.

Мы заказали обед на троих. София некоторое время сидела, положив голову на ладони, потом тряхнула головой.

Я так не могу. Идём обратно, Брюс.

… — Мне плевать, что там говорит полиция! — услышали мы, ещё не открыв двери номера. Ники почти кричала, и была взбешена. — Мама, как ты можешь такое говорить! У неё нет родных, и я не дам закопать её, как бродягу! Да хоть сто раз террористка!

По голосу я понял, что она плачет. Я двинулся в сторону комнаты, но София остановила меня.

— Нет, — она указала мне в сторону стола. — Я сама. Брюс! — она схватила меня за обе руки и посмотрела в глаза. — У меня получится лучше. Ну не спорь же! — она прикоснулась губами к моим губам и я заметил слёзы и в её глазах. — Спасибо!

Она закрыла за собой дверь, а я стоял, как столб, сам не зная, что делать. Меня спас стук в дверь — привезли обед. Когда дверь за официантами затворилась, мне стало намного легче.

Что теперь?

От возвращающегося столбняк меня спас телефонный звонок.

— Мсье Деверо? — встревоженный голос секретарши. — Я не могла до вас дозвониться. Нам сообщили о покушении.

— Всё в порядке, мадемуазель Шварц. Никто из нас не пострадал. Мы задержались в полиции.

Слышно было, как секретарша что-то коротко сообщила — видимо, прикрыв трубку ладонью.

— Никаких комментариев для прессы, мадемуазель Шварц.

— Да, мсье Деверо.

— Я отправлю письмо, когда немного приду в себя. Спасибо, что позвонили.

— Да, мсье Деверо, — и, уже перед тем, как положить трубку, я услышал — едва заметно. — Берегите себя, мсье Деверо.

— Если у тебя с ней что-то было, — услышал я из-за спины. Меня как током ударило, не думал, что Ники может подойти так незаметно, — я её убью, понятно?

Я повернулся. Ники выглядела… ну как ещё она могла выглядеть? Но даже сейчас её можно было испугаться.

— Я…

— Брюс, ты невозможен! Если услышу хоть одно оправдание, я не знаю, что с тобой сделаю!

И она… рассмеялась. Расхохоталась. Я заметил, что София, сама заплаканная, стоит у дверей в комнату и ничего не может понять. Ники обняла меня, да так крепко, что стало больно.

— Я сейчас, — шепнула она, — не беспокойся.

И она отправилась в ванную. По пути поймала Софию за руку — за собой.

Я проводил их взглядом, вытер платком щёку и присел, не зная, что и думать.

Стойте! Как она могла узнать, что там сказала на прощание мадемуазель Шварц? Ведь никакого чтения мыслей… мы с Софи пробовали изо всех сил! Неужели… я попробовал увидеть нити и — увидел. От неожиданности я чуть не свалился со стула. И испытал радость — невероятную, мощную, какой давно не чувствовал.

Посмотрел на часы. Почти два часа мы были «глухи и слепы». Ничего себе!

Всё ещё в состоянии эйфории — от которой в глазах всё плыло и путалось — я подошёл к окну. Солзбери казался мрачным и неприветливым, когда полиция привезла нас, а теперь он кипел жизнью и светом.

— Что это было? — услышал я голос Софии за спиной. — Почему?

— Покушение на видящего, — отозвалась Ники. — Брюса хотели убить. Но Брюс, видимо, очень нужен этому миру… раз так случилось.

— Кто защитил Брюса?

— Софи, — Ники взяла меня за руку. Никакой не робот. Никакой маски бесстрастности. — Подумай сама. Мы с тобой были далеко и не могли вмешаться. Рядом с Брюсом была только она, — Ники прикоснулась кончиками пальцев к своему лбу. — А она ничего не может, ты же знаешь. Её нужно учить, как я учила вас.

— Тогда кто же?

Ники долго молчала.

— Я не могу уронить метеорит, я не могу сделать так, чтобы земля раскололась под ногами. Господи, Софи, я умею очень мало! Есть люди, которые всё это могут, но их единицы!

— Инвариант, — заключила София. — Проходы закрыл тоже он?

Ники кивнула.

— Это инстинкт. Оградить от всех опасностей. Поэтому не стало проходов, поэтому мы на время всему разучились. Знаешь, когда мама сильно испугается и прижмёт тебя к себе…

— Понятно, — София вновь выглядела хмурой. — Ничего себе «мама». Слушайте, я тоже есть хочу!

В дверь постучали.

Я подошёл. Открыл — за дверью никого. Сделал шаг в коридор — горничная, отошла шагов на десять.

— Что случилось? — поинтересовался я. Она улыбнулась.

— Котёнок, сэр, — она подошла. — Он скрёбся в дверь, я подумала, что это ваш. И…

Я бросился назад.

София и Ники сидели прямо на полу, а на ладонях Софии жмурился, потягивался, загребая воздух коготками и мурлыкал Чертёнок. Мурлыкал так громко, что слышно было за десять шагов.

— Ну вот, все в сборе, — сам не знаю почему я это сказал. Обернулся — горничная стояла в дверях и улыбалась. Никому и в голову пришло ни попросить её выйти, ни тем более рассердиться на неё.

Трое, Стоунхендж, 31 июля 2010 года, 22:30

— Следующий проход, — София посмотрела на левое запястье. — Сверим часы.

— Софи, ты знаешь, что ты зануда? — проворчала Ники. София постаралась сохранить серьёзный вид, но ей это не удалось.

— Мне нужно знать время как можно точнее, — заметила она. — Это важно. Так, по моей команде… готовы? Раз, два, три!

Мы с Ники со вздохом установили секунды на своих часах в ноль.

— Придумай что-нибудь, — Ники выразительно посмотрела на Софию. — Чтобы не нажимать каждый раз кнопочки.

— Придумаю, — отмахнулась София. — Как закончим со здешними проходами.

— Вначале уйдём мы с Ники, — пояснила София. — На час. Потом вернёмся и войдём втроём. Часа тебе хватит, Брюс?

— На что? — полюбопытствовал я.

— На разговоры.

— Мне и пяти минут хватит, — огрызнулся я.

— Ладно, не злись, — Ники взяла меня за руку. — Попробуй на этот раз записать разговор с ней. Не забудь нажать на кнопку.

— Я и в тот раз не забывал, — память меня не подводила. Если только кто-то не сделал так, чтобы я не помнил — но сама эта мысль непереносима.

София и Ники обменялись взглядами, но не стали развивать тему. Посмотрели на часы… и нет их, сделали шаг — и София испарилась, а Ники-здешняя чуть не полетела кувырком.

— Брюс?! — она вскочила на ноги, оглянулась. — Но… стойте, было же утро! Я… — она подняла ладони к вискам. — Нет, я сама, не мешайте. Я помню, — лицо её изменилось — вместо угрюмости и безнадёжности появилось живое выражение. — Господи, я помню что-то! Гостиница, или что-то такое, я плакала, не помню, почему, и потом…

Она замолчала, посмотрела мне в глаза.

— Вы это имели в виду, Брюс? Когда говорили, что я не должна прятаться?

Я не знаю, что именно я имел в виду, но кивнул на всякий случай.

— Мне было жутко страшно, — призналась Ники. — Скажите, зачем я… мы здесь?

— Если честно, я сам не очень понимаю, — сообщил я. — Проверяем кое-что.

— Я, вы, и кто ещё? Та девушка? София?

Я кивнул.

— Брюс, я хочу знать всё, — она взяла меня за руку. — В конце концов, это моё тело, и мне не всё равно, что с ним будет!

— Вам нужно многому научиться, Ники. Если я сейчас расскажу, вы мне просто не поверите.

— А вы попробуйте, — она усмехнулась. — Я не дурочка. Я только притворяюсь.

Я рассмеялся, она присоединилась.

— Минутку, — я вспомнил про «скрытую камеру» и отвернулся. — Вы разрешите?

Не знаю, что она подумала, но усмехнулась и вприпрыжку спустилась с холма. Не оборачиваясь. Ладно, нажимаем вот сюда, и камера работает. Я достал телефон, некоторое время нажимал кнопки. Проклятье. Где картинка с камеры?