— Вспомни, — Ники встала, подошла к моему креслу. — После заданий, когда мы обедали и потом просто сидели, отдыхали. Ещё там, в отеле. У тебя было ощущение, что ты спишь?

Подумаешь! Это настоящий, обычный сон! И не спал я по-настоящему, только дремал!

— Ты же сам говорил, что никогда днём не спишь, разве нет? Ты ещё жаловался на свою матушку, что она любила после обеда прилечь на пару часов, и тебя это всегда злило?

— Я не жаловался, — ответил я автоматически и осёкся. Было, действительно было — но я не спал в подлинном смысле. Так, дремал — и было отчего — попробуйте весь день, а то и несколько дней подряд куда-то спешить, убегать от погони, спасаться от стихийных бедствий и всё такое. Но я не спал! Я всё чётко помню, что было!

— Пока ты так дремал, — Ники подходила к окну, — за окном всегда была одна и та же картина, Брюс. Тучи на горизонте, ясное небо над головой и радуга. Тебе это ничего не говорит?

Говорит, ещё как говорит. Я когда-то увидел огромную радугу, будто волшебные ворота, и кто-то рассказал мне сказку про страну, куда можно попасть, если пройти под радугой. Я часто видел то, что Ники описала, уже не помню, во сне или наяву. Я так и не смог пройти под радугой.

— Это твои сны, Брюс, — Ники вернулась в кресло, вновь уселась и откинулась. — У всех они разные, все приходят туда по-своему. Софи нужна дверь или занавеска, тебе нужно просто вспомнить то, о чём ты мечтал в детстве.

— Ты не назвала ещё одну причину, — Софи положила наладонник на стол. — Кто ещё может заставлять забывать.

— Инвариант? — предположил я.

— Ты сразу поймёшь, что это он, — пожала плечами Ники. — Ты уже ощущала его присутствие, его ни с чем не спутаешь.

— Если он может всё, — Софи посмотрела ей в глаза. — Он может менять так, чтобы никто не почувствовал его? Может?

Ники долго думала. Потом неохотно кивнула.

— Обычно он никогда не скрывается, наоборот — всегда заявляет о себе. Но… да, он может всё, что вообще можно в этом мире. Но это ни к чему не ведёт, Софи. Инвариант — не человек. Он думает по-другому, он чувствует по-другому, ему нет до людей никакого дела.

— Неправда, — Софи понизила голос. — Ты же говорила, что он, скорее всего — человек. В человеческом теле. Значит, что-то человеческое в нём есть.

— Да, есть, — Ники выпрямилась в кресле. — Он может доставать и сводить с ума так же, как обычные люди. И знаешь, в чём разница, Софи? Обычных людей можно послать куда подальше, от них можно убежать.

Она вскочила на ноги и убежала вон — по лестнице, вверх и далее по коридору. Мы услышали, как хлопнула дверь и повернулся ключ в замке.

— Что с ней? — тихо спросила Софи, часто моргая. — Я же не хотела…

— Ужин готов, — на пороге гостиной появился Шарль — как всегда, величественный и невозмутимый. — Прошу к столу.

Мы с Софи были голодны, как сто чертей каждый. Но… ужинать без хозяйки? Мы долго смотрели друг на друга, затем голод победил приличия. Едва мы уселись за стол, появилась Ники — похоже, только что умывшаяся. Она улыбалась и говорила о мелочах, но глаза её выдавали.

— Ни слова, — произнесла она в разгар ужина, когда случилась пауза в разговорах и Софи посмотрела ей в лицо. — Я не буду об этом говорить.

— Ники? — я постучался в её дверь. Ни звука, ни шороха. Я знаю, что она там, она никуда не могла выйти. Хотя… она, конечно, может что угодно.

Софи после ужина коротко пожелала спокойной ночи и убежала к себе в комнату. Мне показалось, что она плачет там, за дверью, но я даже не стал пробовать стучаться. Не откроет.

— Ники?

«Второй раз ты не стучишь». Да пошли все эти правила… Как она это делает? Как сделать, чтобы дверь на самом деле не закрылась? Теперь я не перебирал варианты долго и бесконечно, теперь они сами приходили ко мне. Вот так: она повернула ключ, но в спешке и не до конца, и дверь…

…открыта! Не заперта!

Я осторожно повернул ручку двери. Ники стояла у окна, спиной ко мне.

— Закрой дверь, — сухо велела она. Я ждал, что она скажет «с той стороны». Но не дождался. — Запри на ключ.

Кабинет. Книжные шкафы, письменный стол, под ногами — ковёр с цветочным орнаментом, с таким же орнаментом шторы, мягкий свет лампы стекает на стены… За окном заворчало — гроза.

На столе — её компьютер, включен, что-то там двигается на экране. Я оглянулся. Комната выглядела немного не так, как я её запомнил. Фотографии на стенах, много фотографий. Вазочка, в ней — букетик жасмина. Я вспомнил пустое, безнадёжное лицо здешней Ники, и как оно менялось, когда у неё в руке возникало оружие.

— Сядь, — голос её смягчился. — Или иди ко мне, или сядь. Терпеть не могу, когда ходят за спиной.

Я подошёл к окну, встал рядом, взял её за руку. Холодная, неживая рука.

— Что случилось, Ники?

Она закрыла глаза, прижалась щекой к моему плечу.

— Я устала, — сообщила она очевидное. — Он не понимает, что мне нужен отдых, хотя бы иногда.

— Кто… — вопрос так и не оформился — я уже знал ответ.

— Что он от тебя хочет?

— Вон, — она махнула рукой в сторону компьютера. — Мы объявили войну терроризму, — она хрипло рассмеялась. — Одни террористы уничтожают других. Ради всеобщего счастья. У «Солдат хаоса» полно дел, Брюс. Сегодня они объявили войну «Ассасинам».

Я вздрогнул. «Ассасины», крупнейшая международная террористическая организация, давний враг крупнейших европейских и американских стран.

— Час назад убит «Горный старец», — пояснила Ники. — И он оставил меня в покое. Не знаю, надолго ли.

— «Горный старец»?! Это шутка?

— Нет, не шутка, — Ники прижалась сильнее. — Я уже дала интервью, сказала, что только приветствую, чтобы террористы перебили друг друга. И уже получила «послание смерти» от «Ассасинов».

— Зачем ты давала интервью?!

— Он потребовал, — Ники выпрямилась, повернула меня лицом к себе. — Не спрашивай. Это ужасно. Ты просто не ощущал, как он даёт указания. Я ещё, дурочка, пробовала не слушаться. Он умеет быть настойчивым.

Она неожиданно развернулась и выхватила пистолет, прицелилась в компьютер. Постояла так… и убрала оружие.

— Глупо, — она дошла до стола и закрыла крышку компьютера. — Господи, зачем я его искала? Забери меня, — она повернулась ко мне. — Забери меня отсюда, Брюс. Куда угодно.

Двое, сон

Это было всё то же поместье — дом, сад, постройки, всё остальное — но днём. Раскалённый диск солнца, направляющийся за горизонт и арка радуги напротив — и чёрные башни туч по ту сторону. Вход в сказочное королевство.

За воротами поместья начались поля, поля без конца и края, застывшие волны холмов, островки леса — словно пена на гребне волны. Ники оглянулась и рассмеялась. Взяла меня за руку.

— Побежали! — она едва не вывихнула мне руку.

Она неслась со всех ног, легко взлетала на очередной холм и бежала дальше, я едва поспевал. И едва не столкнулся с ней — она остановилась на полпути к подножию очередного холма. Одетая по-другому. В ту одежду, в которой она бегала каждое утро там, в «Иероглифе». Я посмотрел на себя — моя одежда не изменилась. А если…

Мне не пришлось напрягаться и искать ближайшую точку в прошлом, где я мог бы переодеться. Одежда просто стала другой. Спортивный костюм… деловой… пляжный наряд, если его так можно назвать — стоило мне представить, и я оказывался в это одет. Уж не знаю почему я подумал о рыцарских доспехах и тяжесть лат немедленно упала мне на плечи — я едва не рухнул наземь. Ники рассмеялась, глядя на меня, а вернул то, в чём вошёл сюда, в сон. Она уселась наземь, не прекращая смеяться.

— Здесь у него нет власти, — она обвела руками вокруг себя. — Здесь ты хозяин, Брюс. Хочешь, покажу что-нибудь? Попробуй рассердиться.

— Зачем? — я подал ей руку, помог подняться. — У меня нет повода.

— Попробуй, — она настаивала. — Вспомни что угодно.

Мне не сразу это удалось. В последнее время мне с трудом удавалось сердиться, раздражаться, обижаться — всё это налетало на миг и тут же отпускало. Я представил ту поляну, увидел снова, как Ники безучастно поднимает пистолет, целясь Софии в голову…