– С кем? Рассказывай давай, а то ущипну! – кончики пальцев забрались под ткань, ногти несильно сжали кожу. Глаза Санечки впились в Костиковы, подавляя сопротивление и одновременно обволакивая таинственным влажным обещанием. – Ну?

– Э. Да ты ее не знаешь. Аринка такая, из нашего дома. Еще в девятом было.

– Аа, да ты у нас опытный, я погляжу? – рука уже полностью в трусах, гладит, мнет, покручивает. – И как вы? В подробностях давай, с самого начала!

«Кончить бы щас, и все проблемы разом… так ведь не даст! Вернее, даст, кажется… но не так… бля…»

– Ну. Блин. Чего ты…

– Стесняешься, что ли? – ласковые пальчики вдруг легли таким образом, что в животе ухнуло и провалилось. «Так вот что называется – взять за белы яйца!»

– Ты рассказывай, рассказывай. На меня не обращай внимания.

Костик сглотнул. Выбора не было.

– Ы. Ладно. Отпусти только. Ага. Короче… она в другой школе училась. В десятом.

– Красивая?

– Очень. Высокая, выше меня тогда была, и все уже как у старших, знаешь? Грудь, ноги, задница. Пацаны говорили, что она дает, но я вообще не верил. На меня она не смотрела даже, я мелкий был до десятого, потом только резко вырос. Ххх…

– Не останавливайся, рассказывай. И сюда не смотри, я тебя стесняюсь. Лучше вообще глаза закрой.

– Бля. Ммххх… Короче, я как-то в подъезде шел, в конце лета в самом, а она впереди шла. На лестницу впереди. Ну, и в короткой юбке, что все видно… снизу… Я специально на каждом пролете так отставал, чтобы посмотреть. Уххх…

– Что, трусики рассматривал? И какие на ней были? Мммм?

– Ууаа. Белые… обычные. А юбка… платье даже… ххо… желтое, светло-желтое такое. Просвечивало, и все видно было. Фффф. Ноги доверху, трусы… все. Кхха…

– Что, нравилось подглядывать? – Санечка отпустила пульсирующую головку – «рановато кончать намылился…» – и переместилась ниже.

– Конечно, кому не нравилось-то? Уу. Бля, ничче ты…

– Не отвлекайся! – зубки слегка прикусили мошонку, встряхнув судорогой все тело парня.

– Ййо. Нну это. Она меня, короче, запалила с самого начала, но ничего не сказала. Сама даже так шла, чтобы мне… вввидно было по максимуму. И до самого верха, а ей вообще на третий надо… было… Это она потом говорила.

– Ух, какая девочка заводная. Иии?

– А потом наверху встала на площад… ддкее… и ссмотрит на меня, такая. А я… как… дурак… на последний пролет начал подниматься, засмотрелсяаа. Бля, Саня…

– Нет уж, нет уж. Мы еще только начали. Я отдохну, а ты рассказывай, – девушка заскользила щекой вниз по ногам, руки потянули треники с колен до самых пяток. Повинуясь молчаливому требованию, Костик поднял одну ногу, вторую – руки ловко стянули с него окончательно штаны вместе с трусами, и Санечка неторопливо двинулась обратно наверх, за последним неснятым предметом одежды. Владелец предмета тем временем продолжал:

– Ну, и стоим, она у перил сверху, я на лестнице снизу. И смотрю на нее, сил нет уйти. Она как раз освещенная стоит, в солнце, и вообще как голая. Ноги загорелые, длинные, вообще пиздец. Потом еще медленно так – раз, и поднимает одну ногу на перила, там в середине такие узоры, вот туда и поставила. Так что ее вообще солнцем прямо туда освещает. Стоит, все выпятила, ногой качает и улыбается. Я уже не стесняюсь вообще, шею вытянул, пялюсь на нее изо всех сил. Она тогда еще задом поворачивается, и тоже начинает – нагибается по-всякому, крутит. Я вообще охуел. Эй, ты че делаешь?

– Снимай-снимай. Не стесняйся. Ну?

– Ну, короче, стояли минут десять, она уже себя гладить начала… ну, не под трусами, просто ноги, грудь, все. Я думал, кончу прямо щас. Хотел рукой уже помочь. А тут кто-то за дверью рядом с ней зашебуршился, типа сейчас выходить будет. Она – раз, такая, шуганулась, и давай вниз по лестнице! И я за ней тоже. Из подъезда выскакиваем, и за угол. А там кусты, деревья, в принципе с дороги не видно, если не приглядываться. Народ далеко, на спортплощадке, на газоне. Мы в этих кустах остановились, дышим такие, как после стометровки. А у нее глаза… ну, потом я уже знал, что это, а тогда просто напугался. Короче, когда девчонка хочет и готова, а ее обламывают, знаешь?.. Слушай, а ты сама не хочешь раздеться?

– Ах ты какой. Обломайся пока. Хватит с тебя так, – Санечкины шарики под джемпером потерлись о спину Костика, выдав тайну отсутствующего лифчика; руки обхватили сзади и принялись гладить его по груди и животу. – Рассказывай-рассказывай, чего встал.

– Да. Чокнутые глаза, короче. Я бы сбежал, наверно, если бы она не начала пуговки расстегивать, на платье. Ей уже до лампочки было – видят нас, не видят. Я перепугался вообще, конечно – щас запалят, весь двор будет ржать. А с другой стороны, такой случай. Взял ее за руку, короче, сказал что-то типа «давай не тут», застегнул пуговки обратно…

– А грудь облапал?..

– Немножко. Ладонью. Но тоже чуть не кончил, у нее уже классные сиськи были. Ну, и повел ее на крышу. У нас в одном подъезде люк был открыт. С крыши гоняли, конечно, но только пацанов. Взрослые там себе поставили всякие стулья, лежаки – тетки загорали летом, кто на дачу не ездил. Мужики некоторые туда бухать залезали, но это стремно было. Люк-то один, если несколько теток выцепят и соберутся – не сбежишь даже. И с соседних домов видно, если ходишь. Но если лежишь – то ничего.

– И вы легли, конечно?

– Ну да, на лежак какой-то я ее завалил. Уммм… офигеть. Какие у тебя… ммм. Покажешь?

– Не наглей. Тогда, может, и покажу. Вон, потрогай пока, – Санечкина рука повлекла Костикову ладонь на джинсы пониже спины.

– Ооооу. Бля, кайф. Вааа.

– Ну и что дальше-то? Только подробно давай!

– Извращенка! Ну че, она на лежаке этом лежит, я типа на коленях рядом стою, расстегиваю на ней все. Целуемся. Я до этого целовался, конечно, но не так. На вечеринке, там, в школе, в коридоре с девчонками зажимались, целовались тоже, но там, понятно, по-быстрому… и стремно, оглядываешься все время. А тут по-нормальному, с языком, она умела уже. Расстегнул ей платье, подол задрал, лапаю всю везде, по трусам, по ногам, по сиськам… она выгибается, дышит так… как ты щас…

– Даа? Ну так ты ж меня тоже лапаешь.

– Это? Лапаю? Иди ты… задницу потрогал, и уже «лапаю»!

– А что… ты больше хочешь?

Вместо ответа Костик развернулся лицом к девушке, обнимая ее и прижимая к себе. Ох, ну и красотка! А возбудилась-то как! Губки приоткрыты, зубки сжаты, дыхание резкое, в глазах – поволока. Потянулся губами к ее лицу, но она отстранилась:

– Погоди. Ты не досказал еще.

«Ах, ты! Ну, щас я тебе доскажу!»

Теперь уже обе руки решительно легли на аппетитные кругляши под джинсами, сжали, не стесняясь. Санечка закрыла глаза и застонала в голос, выпячивая попку, втискивая ее в мнущие ладони. Ее собственные яростно вцепились парню в плечи.

– Короче, она лежит вся расстегнутая, я на нее как бы навалился уже сверху, целуемся, она меня ногами обхватывает, сиськами трется. Я платье сверху спустил, стал пытаться ей лифчик расстегнуть. Но это ж сложно по первому разу, сама знаешь…

– Ох, знаю. Вечная проблема у вас.

– Ну да. Потом уже научаешься – раз, щелк, и все. А тут я колупался-колупался, пока Аринка сама не расстегнула. Ну, я лифчик стащил, стал ее там целовать, лизать, она меня за голову схватила, в них вжимает, подставляет все. Правда классные сиськи, упругие такие, белые, большие, острые, и соски широкие и низкие. Розовые. А вокруг вообще ничего нет, вот странно, прикинь? Ни разу больше такого не видел, просто ровная кожа прямо до сосков. Я ее сосу, короче, руку уже в трусы засунул, она мокрая там вся, без волос, бритая. А я ж ни фига рукой не понимаю, только в порнухе видел, как там все устроено. Перебираю там чего-то, вроде дырка должна быть, а никакой дырки – одни складки какие-то. Но тоже классно. Потом она раз, такая, начинает меня на себя тащить. Вообще уже терпения нет. Сама мне ширинку расстегнула и ремень, сама достала, трусы я с нее стащил уже к этому времени. Ну, и заправила меня…