…Какая спальня у тебя… гостевая? Это – гостевая? Спальня для гостей?! С зеркалами… и на потолке зеркало? За шторкой? Ваау! Никогда себя не видела под мужиком… сейчас увижу. Хочу такую спальню! Натка, я твою Динго закопаю, слышишь? Я сама твоей женой буду! Меня достала эта нищета, понял? Я хочу с тобой жить, в этом доме, подчиняться тебе и детей рожать! Только чтобы в такой спальне… А ее – порву и закопаю. Я круче ее, понял? Я рыжая! И тебя заставлю ее забыть! Ай! Ты что!.. аа, Натка, ты… ааа! Больно же! Отпусти! Больно! За что? Чтоо? За Динку? За Динго?! За эту уродку?! Убью нахер! Ее убью, вместе с ребенком! Ах ты… Не смей! Не тронь меня! Айй! Не тронь! Нет! А! Не бей! Ххы… больно, пусти, неет! Порвешь! Сволочь, неет! Не надо! Хааа… что ты… дела… а! Аа! Отпусти! Уйди, бандит, обезьяна, отпусти меня, урод, слышишь?! Отпусти, козел! Не хочу! Не трогай меня! Пустииии!

…ты, вонючая русская пизда! Жену мою трогать? Я тебе щас за Диночку… нна! А ну… на кровать суку, и по ушам! За что?! За Диночку, блядь! Ах, ты… куда?! куда пошла? Лежать, сука! Что ты там вякаешь про мою жену, тварь? Кто? Чтооо? Это я тебя убью, грязная шлюха! Только не сразу! Сначала изобью… в живот… в грудь… между ног… не пинайся, сука ебаная… зажать покрепче, а то все яйца отобьет… вот так… а теперь можно и одеждой заняться… а то что-то ее многовато, не видно ни хуя…

Треск разрываемого платья, визг женщины, рычание и хриплый мат мужчины. Это уже не игра, игры кончились.

…блядь, охуенные сиськи! нахуй этот лифчик, да не маши ты рукой, ссука! дай сюда! че, думала, не удержу? эти – моей рукой? смять бы их щас, в кашу, в мясо, с хрустом, чтобы ни одной целой косточки… как тогда, в Карабахе с той армянской подстилкой… как она хрустела, блядь! Нет, не буду пока… такие вкусные пальчики… а смять всегда успеем. Что, пачувствовала, сука? Поняла, что с тобой сейчас будет? И потом тоже? Затряслась, да? Рановато… я б еще тебя погнул с удовольствие… э!!… эмм… мммхмм… ааамма… ххх… аааахх тт… тты ттвварррь… ссссука триебаная… вссссе, пиздецццц тебе… убивать буду… заебу до смерти, пиззда волосатая!

…неееет! неееет! мааааамаааа! зачем я! зачем! убьет! нет, только не… аааййййиии… ааа… по… пощади… пожалста! пожалста! прости! пощади! натик! аааа! натик! не бей! неет! маааамаа!

…Пащщады она просит… просила одна такая! И не одна! Нна тебе, чтоб знала! Мы всех таких щадили, слышь, да? Зачем сразу убивать, если можна памучить? Иди сюда!.. в глаза мне смотри! Знаешь, сука, как мы это делали? Поймаем красивую армяночку, малоденькую, козочку такую, сиськи маленькие, жопка кругленькая, ножки, как карандашики…

…«Утро уже, что ли? Свет за окном… солнце… точно, утро, часов десять. Ой, как все болиит! Ой… ну ни хрена ж себе… это что, он меня так? Это как вообще? Я больная? Или как? Точно, больная… на всю голову… хоть кости целы? Руки… ноги… ребра… ой… нет, вроде это… аайй… нет, ушибы просто. Волосы не рвал сильно, и то хорошо. Хотя все равно заметно будет. А вообще… мне теперь из дому неделю не выйти, как минимум. Как будто со скалы сорвалась…»

– Проснулась, Нелечка? – Дина вплыла в комнату, неся на подносе завтрак. – Не вставай, не вставай, солнышко. Не двигайся. Я знаю, как это. Позавтракай осторожно, а если хочешь – я тебе помогу. Не стесняйся. Помочь?

– Ой, Динг… Диночка. Помоги. Руку не поднять. Стакан брать вообще боюсь.

– Давай, Нелечка. – Дина бросила подушку у кровати, присела и поднесла Нельке стакан сока к губам. – Ну ты смелая, я тебе скажу. Он же тебя покалечить мог, за то, что ты ему говорила. Я слышала, как вы орали.

– Да едва не покалечил. – Нельку передернуло. – Дин, а он тебя что, так же? Каждый раз?

Та слабо улыбнулась:

– Нет, почему каждый раз. Рик вообще умеет быть нежным. Он отличный любовник. Но если уж на него находит… у меня с самого начала шрамы остались, я тогда глупая была и не умела его останавливать. Сейчас научилась уже. А вообще с ним хорошо. Необычно.

– Да уж, что-то в этом есть. Попробовать интересно, – Нелли фыркнула и покрутила головой, зашипев от боли. – Но только один раз, больше – нафиг надо. Слушай, а он не дома?

– Нет, по делам уехал. Днем вернется. Мне поручил тебя холить, лелеять и развлекать.

Девушка встревоженно приподнялась:

– Он что, хочет… чтобы я осталась?

Диночка смотрела на нее с грустью.

– Нель, а ты еще не поняла? Ты не слышала, что он тебе говорил? Или не помнишь? Ты ему такое устроила, что он тебя не отпустит просто так. Он мне сказал утром, что его никто никогда так не возбуждал. Я тебя только прошу: когда он будет тебе предлагать выйти замуж, поставь ему условие, чтобы он меня пощадил? Пожалуйста, Нель. Правда ведь, собакам отдаст, а я даже сбежать не могу. Он меня сломал, я никому не верю, друзей у меня нет, да и боюсь я его. А даже если сбегу – все равно это не жизнь, я ж свихнутая уже. Пожалей меня, а? Сделай так, чтобы он меня не тронул, когда тебя в дом приведет?

«Так это не приснилось? Мама. Бежать отсюда!»

– Дин, да что за бред? Какой «замуж»? Я что, совсем уже, по-твоему?

– Не в этом дело. – Диночка снова поднесла Нельке стакан, та жадно отхлебнула. – Ты вспомни себя этой ночью? Чего тебе хотелось? Вот… больше всего?

Нелли немедленно открыла рот, чтобы ответить – и зависла. «А правда же…»

– Что, поняла теперь? Тебе хотелось, чтобы он тебя бил сильнее, а потом трахал как можно жестче. Ты любишь подчиняться, Нель. Сама себе не признаешься, но тебе нравится, когда тебя ломают и бьют. У меня было точно так же: сначала сопротивлялась, а потом сломалась и стала кайф ловить. Какой смысл сопротивляться? Если я получаю удовольствие, когда он меня бьет и обзывает по-всякому – так и пусть. Другое дело, что без этого я уже не могу, что-то сломалось. А теперь он тебя нашел, а меня выкинет. Или, скорее, убьет. Или тебе даст убить…

– Дин, ты что! Я никогда…

– Нелька, я тоже так думала. Пока он меня не ткнул носом в ту девчонку. А потом – рвала ее и кончала от этого. Так и ты будешь меня рвать. Про все забудешь.

Нелька взорвалась.

– Динго, да что за бред! Что я, Натку не знаю? Он же нормальный, что ты про него тут!.. Ну, фантазирует человек, никому не запрещено! Ты тоже навыдумывала!.. собаки, девчонки… наслушалась его бредней…

– Погоди минуту, солнц. Я сейчас. – Динка деловито встала и направилась из комнаты. Нелли рухнула обратно на подушку со стоном облегчения. В голове бесконечным порожним составом грохотали мысли: «бред… Натка… не может быть… нормальный парень… но он же бил меня? ну и что? увлекся, бывает! а слова – что слова… я еще не то могу напридумывать…»

Дина влетела обратно, неся в руках что-то маленькое, прямоугольное. Книжка? Альбом! Розовый, с сердечками и хохочущей Диночкой в картуше на обложке.

– Что, свои фотки хочешь показать? – Нелли изобразила улыбку. – Давай!

– Да, мои фотки. Смотри, – тон у хозяйки был подчеркнуто-радостный.

…Девушка… Диночка? да, она… на четвереньках, голая, покрытая синяками, с окровавленным ртом. Она же, над… выпитый сок вдруг резко запросился обратно. Что это? Как это? Дальше – крупным планом, лицо измазано в крови, зубы оскалены, с краю фотографии… что? Не может быть. Кто? Как это? Монтаж? Точно монтаж, такого не бывает. Фотошоп. Сейчас и не такое делают…

– Дд… Динго… это как? Это что… правда? Ддинка… скажжи, чтто нет? – Нелли колотило так, что кровать поскрипывала.

– Ну ты же сама видела. Так и было. Я ее действительно ела, и мужика потом. И других. Я людоедка, Нель. И с собаками все правда. В последний раз я на той неделе с Мухтаром трахалась, чаще мне Рик не разрешает. Говорит, им вредно.

«…Не кричать. Полный рот крови… губы… плевать, только не закричать!..»

– Он в Карабахе был, год или полтора, – продолжала Динка. – Как раз когда война была. Он мне и оттуда фотографии показывал, но я тебе их не покажу, ты свихнешься. Я тогда и сломалась – когда он сказал, что со мной так же сделает, и со всей моей семьей тоже. А после того.. после той… я ненормальная, Нель. Я ему правда буду задницу вылизывать, если он пальцами щелкнет, и убивать, если моргнет. Тебе такое в кошмаре не приснится, что я пережила.