Это был Дин. Или нет?

Она подошла ближе и толкнула дверь. Голос страха в голове стал просто оглушительным, вызвав воспоминание о сообщении на автоответчике.

Здесь было что-то не так. Ей лучше уйти.

– Мевис…

«Уходи!» – срываясь на визг, вопил ее внутренний голос. Как будто услышав это, шепот воззвал:

– Мевис… Мне больно…

Вопль детского панического страха был проигнорирован, отброшен, как шелуха.

– О, Дин! – закричала она и вошла в дом.

Незнакомца привели через черный ход. Его руки за спиной надежно сковывали наручники. Рядом с ним шел Джерри Нильс. Кой Чиверс замер в дверях с пистолетом в руке. Незнакомца проводили прямо в звуконепроницаемую камеру предварительного заключения в цокольном этаже. Джерри грубо толкнул его внутрь, где уже ожидал шериф, сидя на невысокой плоской кушетке.

С незнакомца сняли плащ, шляпу, пояс и ботинки. Теперь на нем были только джинсы и майка с короткими рукавами. Но носки он носил толстые, связанные из темно-серой шерсти. Создавалось такое впечатление, что он не мог решить, для какой погоды одеться.

– Кто ты, черт побери? – потребовал Джон, чье небритое лицо прорезали сердитые морщины.

Незнакомец улыбнулся. Борода и длинные каштановые волосы говорили в пользу зрелого возраста, но глаза, горевшие голубоватым огнем, делали этого человека чрезвычайно молодым.

– Он говорит, что его зовут Илия, – сказал Джерри. Он стоял за подозреваемым, держа того за наручники. – В этом все дело. Он не говорит фамилию.

– Илия! – выплюнул имя Джон, словно откусил что-то горькое. – А фамилии нет? Не думаешь, что это странно?

– Правда стала бы самой большой загадкой для всех, – сказал чужак.

Голос прозвучал гораздо мягче, чем ожидал Джон, намекая на то, что его хозяин молод и силен духом и телом.

Джон передернул плечами, неожиданно ощутив неудобство. Беспокойство. Тревогу. Нервировал тот факт, что этот человек был не тем, кем казался.

– Он все время ведет подобные разговоры. Сукин сын не затыкался всю дорогу. Но все это была такая же пустая болтовня.

Незнакомец улыбнулся:

– Ты думаешь, что я безумен, не так ли? Скорее даже хочешь, чтобы я оказался безумным. Мое безумие означает здравый рассудок всего мира.

Джерри поморщился:

– Да, да, точно. Означает, что ты жалкий ублюдок, убивающий всех. Джон кивнул едва заметным движением.

Джерри сразу же среагировал, подтянув наручники. Илия поморщился, но не издал ни звука.

– Послушай, может быть, все-таки скажешь свое настоящее имя, – спросил Джон.

– Я уже сказал, говорю и скажу опять, – ответил человек.

Джерри затянул наручники до упора. Металл врезался в раздраженную кожу запястий. Задержанный скрипнул зубами. Потом явил на свет еще одну улыбку.

– Мистер… – Джон помедлил, – Илия. Помощник Нильс сообщил мне, что у тебя за пояс был заткнут «Магнум» сорок пятого калибра. Не будешь так любезен сказать для чего?

– Что тут можно сказать? Придает мне уверенности. Джон воздержался от комментариев.

Наручники снова щелкнули. Задержанный застонал. На его левом запястье показалась тонкая линия кровоподтека.

– …Он также сказал мне, что у тебя нет на него разрешения. Незаконное владение оружием. Это текущее обвинение.

Кой Чиверс оставался в дверях, переминаясь с ноги на ногу.

– Слушай, ты избавишь нас от кучи неприятностей, если будешь содействовать. – Как говорится над унитазом: «Я хочу облегчиться, так облегчи меня».

В дверях камеры послышалось хихиканье Чиверса. Джон взглядом заставил его замолчать.

– Где жертва?

– Она перед вами.

Джон был сантиметров на десять выше чужака, но нависал над ним, как будто был по крайней мере в два раза выше. Осанка шерифа весьма впечатляла. Он приблизился вплотную, так что и ветерок не проскользнул бы между ними. Джон смотрел сверху вниз на бродягу и дышал так тяжело, что длинные распущенные волосы на голове подозреваемого трепетали при каждом выдохе. Джон стоял как скала, продлевая момент смущения и страха.

– Ты отрезал руку у мужчины в эту пятницу. Врачи утверждают, что жертва была жива, когда это произошло. Теперь я хочу знать, где жертва.

Незнакомец закусил нижнюю губу, пожевал ее секунду:

– Ага, я понял. Я знаю, о чем вы говорите.

Джон отступил назад, но тело его оставалось напряженным, готовым к действию.

– Я не знаю, где эта жертва, потому что я здесь по другой причине.

Джон и Джерри обменялись взглядами. Джерри поднял бровь.

– Не поэтому?

– Нет, сэр.

Джон скрестил свои мощные руки:

– В таком случае не сообщишь нам, зачем ты здесь? Незнакомец улыбнулся длинной, плоской усмешкой, приподнявшей углы рта, как будто с них сняли деревянную стружку.

– Я здесь ради доктора Дина Т. Трумэна.

Джерри высыпал содержимое магазинного пакета на стол, усеяв его желтыми смятыми газетными вырезками.

– Я нашел их у него в кармане. Всего двадцать две и все – из «Ведомостей Черной Долины». Описания разных трагедий. Смерти от несчастного случая, пропажи людей. Непонятные явления природы – всякая чертовщина… Я еще не отсортировал.

Шериф нашел вырезку о небольшом торнадо 1974-го. То обстоятельство, что он только что вспомнил о нем пробудило в душе неясное беспокойство.

Они перешли в офис Джона, чтобы разобрать улики, но также чтобы не потерять контроля над собой. Джон просто не мог больше сдерживаться.

«Я здесь ради доктора Дина Т. Трумэна».

Что это, угроза? Или просто болтовня?

Шериф тщательно просматривал вырезки, отложив в сторону крошечный некролог. Под фотографией стояло имя Джуди Трумэн, любимой жены Дина. Джон чувствовал, как его переполняет чувство гнева. Но кроме этого было еще что-то.

Страх. Джон беспокоился. Мог за всем этим стоять один человек? А если так, то что делать? Если он ответственен за все случившееся, сможет ли ему помешать Джон, решетки камеры?

– Кстати, о докторе Трумэне, – проговорил Джерри. – Илия что-то говорил по этому поводу.

Шериф перевел дыхание. Между бровями пролегла складка.

– Что? Что он хочет увидеть Дина? Джерри покачал головой:

– В том-то и дело. Он не сказал, что хочет увидеть доктора Трумэна. Он сказал, что хочет, чтобы доктор Трумэн увидел его.

Дин шел по узкому проходу, приближаясь к камере предварительно заключения, как человек, которому остался десяток шагов до электрического стула. В горле у него пересохло, а пальцы зудели.

Что ты будешь делать с пальцами?

– Уверен, что готов к этому? – спросил Джон.

Дин судорожно глотнул, в голове мелькнула мысль о глотке горячего чая, потом он кивнул:

– Да. Я в порядке. Просто отлично.

Дин и Пайпер по просьбе Джона находились в соседней комнате во время допроса подозреваемого. К моменту возвращения шерифа Пайпер впала в сильное волнение. Взгляд был обычным, но нервы натянуты, как оголенные провода. Она пожаловалась на сильную головную боль и прилегла на кушетке в отсеке для отдыха.

Две камеры предварительного заключения выглядели незатейливо. Цементный пол, выкрашенный в серый цвет, грязновато-бежевые стены из шлакобетонных блоков, окон не было. Койка с проволочным каркасом и туалет из нержавеющей стали.

• Бродяга Илия находился во второй камере, он сидел на тощем матрасе, сложив руки на коленях, и монотонно пел.

Пел?

Дин был готов ко многому. Однако пение – не то, что он ожидал. А что за мелодия? Он почти узнал ее.

Увидев Трумэна, Илия вскочил на ноги. В буквальном смысле слова. Он был упругим и молодым, хотя выглядел иначе. «Он не тот, кем кажется», – предупреждал Джон.

У этого странного человека было тело атлета. Сильный. Достаточно сильный, чтобы разрезать человека на куски?

– Доктор Дин Т. Трумэн, это такая большая честь снова видеть вас. Джон вопрошающе повернулся к Дину. Тот пожал плечами. С его стороны узнавания не последовало.

– Прошу прощения, разве мы встречались?