– Дин? Дин, тебе правда лучше вернуться, – слова Пайпер заглушил новый звук.

Молоточки стучали у ученого в голове, сигнализируя о вновь родившейся мысли. Он вытащил белый носовой платок и закрыл им рот и нос, а потом вступил в полосу дыма. Запах был одурманивающий, атмосфера удушливая. Но у него из головы не выходила идея. Дин подсчитывал, вычислял, делал выводы.

И остановился.

В обломках что-то двигалось.

Пайпер почувствовала, как у нее сердце забилось в горле. Дин пропал. Его поглотил дым, как кит Иону.

– Дин, Дин?

Ее призывы были напрасны. В воздухе висела тишина. Дин не подавал голоса. Пайпер вдруг поняла, что с тех пор, как они приехали, она не слышала даже птичьего пения. Единственным звуком было легкое потрескивание охлаждающегося металла. Что, если Джерри оказался прав насчет радиации? Что, если оно радиоактивное?

Пайпер не могла ответить. Но, глядя на него, находясь рядом, она чувствовала, как напряглись ее чувства, отчего тоненькие белые волоски на руках и шеи встали дыбом.

Что-то дотронулось до ее кисти. Пайпер отдернула руку, как ужаленная, встряхнув ею. Зола. Хлопья серо-белой золы. И только. А чего она ожидала? Электронный щуп? Разве не она сказала Дину, что не верит в космические корабли?

Ну и что, а он не верит в привидения, но это не значит, что их не существует.

Пайпер уже собиралась отказаться от этого глупого замечания, как вдруг в дыму, в этих обломках что-то задвигалось.

И это был не Дин.

– Джон!

– Я вижу, – он поднял винтовку, приставив приклад к плечу. – Мальчики!

Пайпер услышала треск отстегиваемых ремней, характерное шарканье прикладов по коже, и оружие вырвалось на свободу. Джерри цепко двумя руками ухватил пистолет. Кой держал свой в таком же положении, но менее уверенно. Ствол дрожал. Кто знает, может, эта штука в дыму не единственная угроза?

– Дин? – снова крикнула она, в ее голосе прозвучала тревога. – Дин, уходи оттуда.

Бряк, бряк, ка-чау.

Ее первой мыслью было, что это выстрел; кто-то стрелял в них. Но потом Пайпер поняла, что в звуке преобладал металл. Это металл выбирался наружу. Ветер крепчал, стала видна передняя часть машины.

Ка-чау, ка-чау.

Теперь Пайпер заметила маленькую прямоугольную дверку, повернутую под углом, как крышка гроба.

Ка-чау.

Звук шел от этой двери. Что-то… что-то выбиралось наружу.

Дверь неожиданно с треском отскочила. Вылетел цыпленок. А потом сквозь пелену она увидела его – Дин вылезал из отверстия.

– Дин?

Он кашлял, прикрывая рот платком. Его волосы и лицо облепили сажа и зола. Глаза слезились. Он отмахнулся от дыма, потом переломился в поясе, уперся ладонями в колени и долго мучительно кашлял.

Когда Дин обрел способность говорить, он выпрямился.

– С той стороны все открыто. Это только часть.

Кто-то еще двигался в дымовой завесе. Цыплята, догадалась Пайпер.

– Часть чего? – спросил шериф. Дин махнул платком:

– Посмотри туда.

– Это космический корабль? – спросил Кой. – Боже милостивый, невероятно.

– Попробуй перевернуть его вверх дном, – предложил Дин, снова зашедшийся в приступе кашля.

Пайпер и оба помощника склонили головы набок, как раньше это делал Дин.

– Да, это корабль, точно. Настоящая летающая тарелка, только больше не летает.

– Посмотри еще.

– Будь я проклят, – прошептал Джерри. – Шериф, вы понимаете, что это?

– Что? – потребовала Пайпер. – Я не понимаю. Это что, космический корабль?

– Сделан не больше не меньше в Канзасе, – сказал Дин. Остававшийся невозмутимым Джон произнес:

– Да это силосорезка или по крайней мере ее половина. Обычная силосорезка.

Дин кивнул:

– Видите дым? Какого он цвета? Белый. Это значит, что горит что-то влажное или отсыревшее – сено или зерно. Поэтому я понял, что опасности нет.

– Силосорезка? Но откуда она взялась? – спросила Пайпер.

– Оттуда же, откуда грузовик.

– Ты что вправду думаешь, кто-то летает вокруг Чёрной Долины и разбрасывает горящие вещи с грузового самолета? – спросил Джон.

– Возможно. Они парили над бурей.

– Но это же абсурд, – заметил Кой.

– О! А корабль не абсурд? – напал Джерри.

– Продолжай, док. Закончи свою мысль.

Но Пайпер готова была поклясться, что Дин не мог этого сделать. Как будто проигрывая партию шахмат в голове, он даже на предельной концентрации столкнулся с чрезвычайно сложной задачей.

– Ты сказал: возможно. Это звучит неубедительно.

– Мне не удалось осмотреть обломки грузовика, но если он похож на это… Я не уверен, – Дин закусил нижнюю губу. – Если представить, что самолет находился достаточно высоко и буря его не задела… Но факт, что оба предмета, грузовик и силосорезка, горели…

– И что? – подначивала Пайпер.

– Никаких признаков горючей смеси. Ничто не указывает на катализатор. Здесь что-то другое. Но это был необычный огонь.

Радио Джона заквакало. Он ответил, потом кивнул остальным:

– Возвращаемся в участок. Вертолет приближается.

Следующие пять минут Дин провел, проводя измерения и делая отметки. Потом он попросил, чтобы его высадили у школы. Пайпер отправилась с Джоном в участок: ее внедорожник был припаркован у больницы. Шериф краем глаза изучал эту невысокую брюнетку. Она привлекала внимание, этакая сжатая пружина, готовая распрямиться в любое время.

Джон решил, что Пайпер могла узнать о пылающем грузовике только одним путем – она явно участвовала в заговоре. И при всем своем тяготении к логике, Дин не мог вычислить это, не мог противостоять мужским пристрастиям. Джон заметил: эти двое смотрели друг на друга, как две собаки в период течки.

Шериф поморщился.

– Вы в порядке? – спросила Пайпер.

Он почувствовал, как его щеки заливает краска, как будто его поймали за мастурбацией.

– Голова болит.

– Понятно.

Когда они приехали в департамент шерифа, вертолет «Сикорский» казался на горизонте монетой в двадцать пять центов. Джерри и Кой прошли в больницу, чтобы дать инструкции больничному персоналу и помочь подготовить тела к транспортировке. Джон остался около полицейской машины, держа шляпу в руке, как будто опасаясь, что воздушная волна при приземлении вертолета сорвет ее у него с головы.

Пайпер вошла в участок, чтобы привести себя в порядок, оставив Джона наедине с его собственными мыслями и в ожидании приближающегося вертолета. Больничная парковка служила единственным возможным местом посадки для огромной машины. По счастью, она не была заполнена.

Конечно, нет. Большинство в больнице уже покойники.

Нет. Неправда. Натан был где-то там, сходя с ума от беспокойства. Все же ему удалось выпустить прокламации для населения Черной Долины, где говорилось, что «из-за несчастных случаев на юге и ненастья на севере город временно оказался отрезанным от всего остального мира». Листовка предназначалась для успокоения жителей, которым «не о чем волноваться, потому что ситуация находится под контролем и проезд скоро будет открыт. Правительственные инженерные войска в настоящее время работают в ускоренном темпе, возводя временный мост через Вилламет вместо разрушенного».

Последнее заверение было весьма упреждающим сообщением. Но надежно успокаивающим.

«Сикорский» уже принял размеры детской коляски. В холодном неподвижном воздухе вибрировали его бешено вращавшиеся лопасти и мощный мотор. На фоне чернильно-черных облаков машина смотрелась ярким эффектным пятном, вклинившимся в черно-белую телепередачу.

Послушайте, шериф! Послушайте! Скажите им, чтобы повернули назад.

В ушах Джона гремели слова бродяги. Казалось, только в тот момент в незнакомце проснулся разум. Джон нерешительно переминался с ноги на ногу, потом опять сел в неостывший салон полицейского джипа.

Скажите полиции штата, чтобы повернули обратно! Оно уже почти здесь!

«Что? – подумал Джон, когда массивная машина заслонила собой уже почти полнеба. – Что уже почти здесь?»