– Тот, кто вышел через окно?

– Намертво заколочено. Хозяин установил кондиционеры около трех лет назад и не хотел, чтобы постояльцы оставляли окна открытыми. Поверь мне, никто не проник бы через окно.

Лампа дневного света в задней комнате снова мигнула. Игра света и теней создавала впечатление, что пальцы на отчлененной руке двигаются. Шипение лампы на высокой ноте теперь состязалось по громкости с гудением холодильников.

– Дин сцепил руки и выставил указательные пальцы, потом слегка почмокал губами. Запер изнутри… Какой рамок?

– Задвижка. Простая конструкция. Основной компонент вмонтирован в дверь. Ты поворачиваешь рычажок и выдвигаешь засов вбок, попадая в отверстие на дверном косяке.

Свет опять моргнул, затем восстановился. Шипение прекратилось. Джон надел шляпу, приладил рукой поудобнее, потом пробежал пальцами по краю полей.

– Как я уже говорил, вся эта чертовщина невозможна.

– Они были ошеломлены, – сказал Натан Перкинс, просовывая в японскую пижаму зеленого шелка свои бледные ступни.

– Так им и впрямь понравилось? – спросила Ава, возбужденно блестя глазами размером с крылья летучей мыши.

– Конечно, понравилось, – он ненавидел лгать, но еще больше боялся причинить боль Аве.

Она поворковала от удовольствия, прижимая его к своей пышной груди.

– И что этот Дженкинс Джонс конкретно сказал? Чудовищногрубое – фактически самое чудовищногрубое, что он видел в этом насквозь чудовищногрубом мире.

– Я не помню, – снова солгал Натан, внутренне удивляясь, как легко и непринужденно слова шли с языка.

Ава нахмурилась:

– Но ты сказал, что им понравилось?

Конечно, крошка, конечно. Они просто были стерты в порошок. Даже этот старый хрыч Дженкинс Джонс. Со всех сторон неслось такое множество комплиментов, что я точно не помню, кто и что произносил. Вот и все.

Ава хихикала и хлопала в ладоши. «Как ребенок», – подумал Натан. Она была на пятнадцать лет его моложе. Хотя уже и не дитя по возрасту, Ава сохранила молодой задор и темперамент. И что из того, что она порой вспыльчива и капризна?

Они встретились в Портленде. Ава работала конторщицей в пункте проката машин, но держала себя как королева. Это был ее стиль. «Ты такова, какой преподносишь себя», – любила говорить она. Сама Ава вела себя так, как будто мир принадлежал ей. Шесть месяцев спустя они поженились, и Натан стал ее любимой игрушкой.

Это был самый импульсивный шаг в его жизни, и немало скептиков в Чёрной Долине задумчиво поводили бровями. Но большая часть их просто завидовала. Натан до того времени никогда не являлся объектом зависти, и, нужно сказать, эта игра ему очень понравилась.

Ава вселяла в него бодрость.

– Я, правда, рада, что им понравилось, но, надеюсь, они поняли, что я пыталась выразить, – произнесла она, скользнув ногами по шелковым простыням поистине королевской кровати.

Натан последовал ее примеру, но с чрезвычайной осторожностью. Шелковая пижама на шелковых простынях заставляла его нервничать. Одно неосторожное движение – и он слетит с кровати.

– Натан, ты меня слушаешь?

– Да, конечно, дорогая.

– Что-то не так? У тебя расстроенный вид.

Натан снял очки и уютно устроил их на туалетном столике. Он потер уставшую переносицу. Как-нибудь нужно будет подобрать себе линзы – если вообще производят линзы с пепельным налетом.

Ему, наверное, не следует рассказывать ей про Клайда. Натан знал, что этим внесет в ее душу смятение. Лучше подождать до утра, чем расстраивать сейчас жену и потом вместе провести бессонную ночь.

– Дело в Дине, – сказал он, а потом осознал, что отчасти это правда.

– Доктор Трумэн?

– Да, мы вместе пообедали. И знаешь, кто-то бросил кирпич в окно его классной комнаты.

– Ужасно. Он пострадал?

– Нет. Фактически он даже не очень расстроен, и это очень взволновало меня. И я заставил его сказать Джону.

– Так мило с твоей стороны.

– Джон поехал с ним в школу.

Натан аккуратно повернулся на бок, опершись локтем на подушку, а голову положил на руку, чтобы лучше видеть жену, вдыхать ее запах. Она одарила его улыбкой, от которой в паху у Натана побежали мурашки.

– Он все еще встречается с Мэвис? Ему нужна хорошая женщина, а Мэвис самая лучшая.

– Нет, она идет вторым номером, – сказал Натан. – Первый принадлежит мне.

Ава засмеялась, и Натан вдруг подумал, что это первые правдивые слова, сказанные им за весь вечер.

– Но, знаешь, сейчас они практически не встречаются.

– Почему нет? – спросила Ава по-настоящему заинтересованно.

– Он списывает все на Джуди, – Натан помедлил. Было слышно, как в столовой прозвенели часы.

– Я потом говорил с Мэвис. Она считает, что он перестал с ней видеться после того, как она пожелала войти в его дом.

– В его дом? Почему он продолжает жить в этой развалюхе? Он, несомненно, заслуживает лучшего. Особенно теперь.

– Знаю. Но он всегда с ума сходил по этому дому.

– Он одинокий вдовец. Может быть, просто не хотел, чтобы она видела беспорядок.

– Когда я там бывал, там все было в идеальном порядке. Все прибрано, чисто, разложено по полочкам. Как сам Дин. Нет, здесь что-то другое. Вот только не знаю что.

– Давай вернемся к моей живописи, – сказала Ава, сбрасывая нижнюю деталь пижамы. – Расскажи мне все, что они говорили, слово в слово. А я буду слушать тихо, потому что невежливо болтать с набитым ртом.

Она скользнула под одеяло, а Натан Перкинс принялся лгать.

Пайпер Блэкмор встряхнула руки и размяла пальцы. Пустой коридор на втором этаже гостиницы «Рассвет» протянулся перед ней знаком вопроса. Двенадцать комнат, шесть дверей на каждой стороне. Тонкий вытертый палас серого цвета испещрен рядами пурпурных треугольников. До этого она не замечала. Четыре двери вниз, а на двери предпоследней комнаты желто-черная лента, оставленная полицией на месте преступления.

– Ты как? – спросил Дин.

Пайпер судорожно сглотнула и улыбнулась, заложив волосы за уши:

– Ничего, нормально.

Шериф Джон Эванс аккуратно оттянул ленту. Он сделал знак Дину и Пайпер присоединиться.

Глаза Пайпер были так же широко распахнуты, как дверь. Она вошла в комнату, как будто озарив ее светом, увидела кровать. Это, должно быть, место, где было тело, обведено мелом на той стороне…

Клерк, выбивший дверь, так постарался, что нуждался в медицинской помощи. Его тогда оставили на Пайпер. Сейчас она согласилась последовать за шерифом, узнав, что у доктора Трумэна родилась теория.

– Я рада, что кто-то принимает участие, – прошептала Пайпер. Дин взял ее за руку. Этот жест ее подбодрил, и, сглотнув еще раз, она повторила свой рассказ.

Все объяснение заняло не более пяти минут. Временами Дин был сосредоточен, но в следующее мгновение принимал отсутствующий вид.

Когда Пайпер закончила, все взгляды обратились на Дина, который, казалось, этого не замечал. Он около пяти минут смотрел в проем выбитой двери. Сплетал пальцы и перебирал губами. Его глаза перебегали с предмета на предмет, выхватывая каждое пятнышко, мозг подсчитывал невидимые числа, расшифровывал незримые слова.

– Есть запасной ключ? – спросил Дин. Джон протянул его:

– Взял у бедняги клерка.

– Хорошо. Пойдемте в соседний номер, я покажу вам, что произошло.

Портленд, штат Орегон. Купол яркого чистого неба накрывал город. Серые ленточки автомагистралей пересекали ленивую Вилламет Ривер, теряясь среди разноцветного кирпича, стекла и стали – в новом городе со старомодными привычками. Краеугольный камень Сиэтла – так охарактеризовал его один заезжий путешественник. А Мейсон Эванс прекрасно понимал, в чем тут дело. Портленд отличало не то, чем он обладал, а, скорее, то, чего он был лишен, – туристов и хищников-коммерсантов. Это место до сих пор оставалось неизведанной страной, красивой и загадочной, как земля Оз.

Праздновали день рождения Мейсона, и, в качестве редкого проявления милосердия, отвратительная женщина, которая когда-то была его женой, позволила детям повидаться с отцом. Или дети уже достаточно подросли, что эта ведьма не могла давить на них.