– Двое сопляков, – сказал Петр, проморгавшись, – брызнули какой-то гадостью в лицо, полезли в карманы, только, по-моему, ничего не успели забрать, сами под свой газ и попали… Убежали, щенки.

– Документики позвольте? Посмотрите заодно, что пропало, что не пропало. Гра-аждане, ну не будем скопляться! Ничего тут нет интересного по нонешним-то временам… Так… Савельев Павел Иванович… знакомая фамилия, что-то про вас давеча по телевизору говорили, в положительном плане… Пропало что?

– Да нет, ничего, – сказал Петр. – Не успели…

– Соплячье неопытное. Ваше счастье… «Скорую» будем вызывать?

– Не стоит, пожалуй. В глотке только пакостно, а так…

– Опознать сумеете?

– Какое там – опознать… – вздохнул Петр. – Я их и не рассмотрел вовсе. Шли навстречу двое, пацаны как пацаны, один повыше, другой пониже, вот и все воспоминания…

– Бывает, – протянул участковый, возвращая Петру черную кожаную книжечку, где в прозрачных кармашках лежали документы, от прав до паспорта. – Ситуация…

Петр прекрасно понимал, что таилось за ускользающим взглядом опытного служаки. Дело дохлое, это старлей просек моментально. Как выражается очаровательная Дарья Шевчук, глухарь, он же висяк. Старлею и долг выполнить следовало бы, и не хотелось паскудить свободное время мартышкиным трудом…

– Ну, что… – проговорил участковый, подтверждая его догадки. – Надо бы заявление по всей форме, протокол составить…

– Да где вы их искать будете? – досадливо пожал плечами Петр. – При том, что я и лиц не помню?

– Оно, конечно…

– Ладно, обошлось, – сказал Петр. – Не стоит время терять на бесполезные протоколы, тем более что и не пропало ничего. Я, пожалуй, пойду…

– Оно как-то… – осторожно заметил старлей, в глубине души явно обрадованный. – Полагается все же…

– Вы – человек, конечно, опытный, – негромко сказал Петр. – Как думаете, есть шанс отловить?

Участковый красноречиво вздохнул, приподняв плечи.

– Вот видите, – сказал Петр. – Будем считать, что и не было ничего. У меня скоро совещание, нужно себя в порядок привести… Пойду я.

– Вы все же в райотдел зайдите, оставьте заявление, – для очистки совести предложил старлей, – в дежурной части зарегистрируют…

– Непременно, – кивнул Петр. – Спасибо.

– Да не за что…

Петр еще раз кивнул ему и направился прочь, обогнув табунок зевак, в некотором отдалении живо комментировавших происшедшее. Насколько ему удалось расслышать, среди них, оказывается, нашлась парочка индивидуумов, своими глазами зривших, как двое верзил с чулками на головах напали на «во-он того бизнесмена» и отобрали у него доллары и золотишко. Вот и прекрасно. Так даже лучше. Чем больше будет слухов-пересудов, тем глаже пройдет…

Оглядев себя, он снял пиджак, свернул его подкладкой наружу, повесил на сгиб руки. Брюки почти не запачканы, так что вид, в общем, добропорядочный…

Высмотрев свободную скамеечку, направился к ней, превозмогая остаточное жжение в глотке и резь в глазах, посидел пару минут. Достал мобильник, набрал Пашкин номер.

– Да.

– Это я, – сказал Петр, – Савельев Павел Иваныч…

– Узнал, конечно… Что стряслось?

– Вот именно, что стряслось, – сказал Петр. – Ты мне нужен сию минуту. Немедленно. Ну, не совсем сию минуту…

– Что случилось? – выпалил Пашка.

– Жив-здоров и организм цел, – сказал Петр. – Прямой опасности нет ни для жизни, ни для здоровья. Но пять минут назад со мной произошло нечто интересное… Не по телефону. Я к тебе немедленно должен приехать. Адрес назови, я ж не помню, меня к тебе Фомич привозил, а я города не знаю совершенно…

– Так, так… – судя по тону, Пашка пытался лихорадочно продумать план действий. – Ты где сейчас?

– Минутку… Улица называется «Кутеванова». Тут поблизости – дом сорок семь.

– Как тебя туда занесло?

– Потом объясню. Говори, как до тебя доехать.

– Так… Деньги при тебе? Отлично. Лови тачку, езжай на Апрельских Тезисов. Это от тебя минутах в десяти езды. Дом семь, квартира семнадцать. Запомнил? Валяй!

… На улицу Апрельских Тезисов разбитной дедок в потрепанной «четверке» доставил его даже быстрее расчетного времени – минут за пять. Улица, полное впечатление, была одним махом, на всю немаленькую длину возведена в те времена, когда кибернетика уже перестала числиться буржуазной лженаукой, но кукуруза оставалась царицей полей, в том числе и за Полярным кругом. Двойная шеренга однотипных серопанельных пятиэтажек, кое-где для аскетической красоты разбавленных пятиэтажками из бурого кирпича.

Указанный Пашкой дом поражал вовсе уж пошлой для хрущевских времен роскошью – во дворе имелся фонтан, разумеется, давненько бездействовавший. Облупившаяся серая чаша, окруженная полудюжиной неких фигур, уже совершенно неопознаваемых, непонятно было даже, кого они согласно первоначальному замыслу изображали – пионеров-героев, сказочное зверье или строителей коммунизма. Сразу становилось ясно, что на них не один десяток лет пробовали силушку сменяющие друг друга поколения юной шпаны.

Взбежав на второй этаж, он нажал кнопку древнего звонка. В квартире тягуче задребезжало.

– Кто?

– Пал Иваныч, – сказал Петр.

Пашка приоткрыл дверь и тут же отступил:

– Заходи быстрее, а то узрит еще кто-нибудь меня в таком виде, разговоры пойдут…

В комнатке были плотно задернуты занавески. Как и в прошлый раз, брательничек Пашка, козел дешевый, был замотан чистыми бинтами так, что человек-невидимка и в подметки ему не годился. Однако день за шторами стоял жаркий, невыносимо солнечный, и света в комнату пробивалось достаточно, чтобы Петр вскоре же рассмотрел главное: бинты определенно намотаны наспех, в жуткой прямо-таки спешке, никого не оказалось рядом, чтобы помочь. В одном месте, под левым ухом, виднелся достаточно обширный участок кожи – гладкой, здоровой, ничуточки не поврежденной. «За идиота меня держит братишечка, – подумал Петр с неприязнью. – Ободранная об асфальт физиономия за это время давно зарубцевалась бы, покрылась корочкой, не было бы нужды в такой повязке. Значит, очередная догадка чертовски похожа на правду».

Он рухнул в кресло, шумно выдохнул, помотал головой:

– Выпить найдется? Нервы…

– Чем это от тебя несет? – Пашка приблизил лицо, отпрянул – видимо, въевшийся в пиджак газ еще не выветрился полностью, ударил по носоглотке. – Химия какая-то…

– Вот то-то и оно, – сказал Петр с горькой иронией, одним глотком осушив протянутый бокал с коньяком, – по-ученому это называется – газовая атака. Я и не знаю, как сказать… Виноват, конечно, но ты и сам чего-то недоучел… Нужно было мне дать кого-то в сопровождающие… – Он сделал вид, что собрался, наконец, с духом. – Короче, Паша, провалил я твое задание. Вытряхнули меня из «уазика» и, самое паршивое, непонятно кто…

– Что-о?! – прямо-таки взвыл Пашка.

– Все твои инструкции я выполнил в точности, как и просил Фомич. Поехал на стоянку, забрал «уазик», приехал в условленное место, угол Кутеванова и Западной. Заглушил мотор, вылез, встал возле машины…

– Инструкции? Фомич? – лепетнул Пашка в полной растерянности.

– Все выполнил в точности, Паша! – ударил себя в грудь Петр. – Все сделал, как он просил…

– Погоди-погоди! Дай я соображу…

Все-таки голова у Пашки работала не хуже ЭВМ. Он, конечно, не хотел признаваться, что о «своих» инструкциях, якобы переданных через Фомича, слышит впервые в жизни. Что впервые слышит о каких бы то ни было перемещениях «уазика». И, конечно же, сейчас подыскивал подходящую формулировку…

Дабы облегчить ему задачу, Петр встал и налил себе еще, потом долго закуривал.

– Погоди, – сказал Пашка жестко, зло, – значит, вытряхнули из машины? Расскажи с самого начала, как можно подробнее, чтобы я на ходу попробовал просчитать…

– Изволь, – вздохнул Петр. – Фомич пришел сразу, едва я приехал на фирму. Передал от твоего имени, чтобы я отправлялся на стоянку, забрал «уазик», приехал на угол Кутеванова и Западной, свернул во дворик в том месте, где Кутеванова – нечетная. Потом следовало заглушить мотор, вылезти из машины и ждать, когда подойдет человек и скажет: «Меня прислал мирный грек». Тогда я должен отдать ему ключи и отправляться ко всем чертям, забыв и о машине, и о нем…