Уже к двенадцати ночи, когда многие темные спешат на отдых в город, меня сморил сон. Засыпая, я думал, что завтра ступлю на дорогу, которая вернет меня к людям. Мечты сменились сновидениями в которых, я снова общался с друзьями, встречался с девушками и просто радовался солнцу.

Утро было превосходным. Еще не открывая глаз, я сосредоточился на ощущениях своего тела. Судя по отклику, мое состояние было в районе отметки — восхитительно. Также не открывая глаз, я мысленно поиграл с потоками магии, которые для меня подобно ручью. Я запросто мог опустить в него руку и побрязгаться, но вот заставить изменить свое течение мне было не под силу. И наконец распахнул веки. Встал. Несмотря на сон на не предназначенном для этого диване, мое тело было полно ощущений силы и гибкости. Я сделал легкую разминку и в отличном расположении духа пошел в ванную.

Сверхи, повстречавшие меня в коридоре, едва не отскакивали в стороны. Причину этого я понял только, когда оказался перед зеркалом. За четыре дня я исхудал, под глазами пролегли тени, брови еще не отросли, а всклокоченные волосы оставались только на затылке. Но самочувствие было столь восхитительным, что вместо ужаса я пришел еще в более благодушное настроение и от души поржал над увиденным. Позади послышался звук смываемого унитаза и из кабинки появился блондин, некогда пытавшийся помешать мне выйти из базы темных. На парня я более не злился, но озорство заставило меня оскалиться выпущенными клыками. Бедолага, забыв застегнуть ширинку, бросился вон из туалета.

Хмыкнув, я направился в душевую кабину. Раздевшись, обнаружил, что расстался с не меньше чем с десятью килограммами веса и стал похож на наркошу. «Были б кости, а мясо нарастет» — подбодрил я себя и встал под душ. Спустя час я вернулся в комнату, чувствуя себя обновленным. Я сбрил щетину и волосы на голове, помылся и с брезгливостью запихнул старую одежду в пакет. Не будь, я знаком с Костей, просто выкинул бы, но следуя предупреждениям мага, не собирался кому-либо предоставлять одежду, хранящую мои пот и кровь.

Когда, желая пообедать, я спустился в столовую, меня почти никто не узнал. Братья и то долго принюхивались ко мне, им как оборотням полагается иметь чуткое обоняние, на которое они порою полагаются больше, чем на зрение. И не зря, талантливые оборотни и иные метаморфы, иногда были способны не только принять боевую форму, но и в различной степени изменить свою внешность. На это были способны немногие и стать совершенно другим человеком все же не получится.

По Яру и Славе я признаться даже немного соскучился, оборотни мне тоже были рады и даже невозмутимый Леха, как мне показалось, скорее испытывал положительные эмоции по отношению к моему возвращению, чем наоборот. Во время приема пищи, я снова смог удивить товарищей. И не только их, мой жаркий спор с поваром — жлобом, зажавшим мне четвертую добавку, с немалым вниманием наблюдало больше половины едоков, позабывших о своем обеде. Мне казалось, что могу съесть быка а на десерт схарчить самого повара. В конце концов, оборотни, Леха и даже неизвестная мне девушка, каждый отложив по немного от своих порций, насобирали мне на полуторную добавку, съев которую, я почувствовал, что мне все же удалось чуть-чуть заморить червячка. Оказывается последнюю часть фразы я сказал вслух, и братья — оборотни ржали так, что дрожали стекла. Слава подавился, но продолжал смеяться, знаками показывая, что ему надо похлопать по спине. Леха все с тем же невозмутимым лицом похлопал… в ладоши. Хохма старая, но учитывая общую комичность ситуации и то с каким видом он это сделал, я не удержался и тоже присоединился к веселью.

После обеда, мне удалось застать Кайлеба в его кабинете. Насколько это было возможно, мы тепло попрощались. Напоследок он дал мне напутствие держать ухо востро со светлыми, а после излечения, лучше б мне прихватить своих друзей и на месяц другой уехать из города. Причину столь странной просьбы объяснять он не стал, лишь пожелал удачи.

Я ушел в комнату и собрал свои скромные пожитки. Что бы не было лишних вопросов, прощаться больше ни с кем я не стал. К светлым меня должна была проводить Рита, но до назначенного времени встречи с ней оставалось еще несколько часов, которые я посвятил гулянию по летнему городу. Последние четыре дня были столь насыщены, что казалось в последний раз я гулял вечность назад. Лучи заходящего солнца не причиняли мне ровно никаких неудобств. Я задумался о том, как здорово будет позагорать на пляже. Так, занятый приятными мыслями, в расслабленном, благодушном настроении уже в сумерках, я добрался до квартиры Риты.

Поднимаясь на второй этаж, меня охватило чувство неладного. Которое с каждой ступенькой крепло и оформлялось. Из — за двери девушки, несмотря на позднее время, громко орала музыка, и что — то еще, неуловимое, но безумно тревожное витало в воздухе. Наконец с рукой поднятой, что бы открыть дверь, я замер. Запах глинтвейна! Я открыл дверь, взявшись за ручку через нижний край футболки. Усилившийся звук музыки и запах крови едва не сбили с ног, но я все же вошел внутрь и плотно прикрыл за собой дверь. Осторожно ступая, я свернул вправо, где располагался зал. В квартире оказалось многолюдно. Некогда светлое убранство комнаты было резко перечеркнуто кровавыми брызгами. Диван на котором, я когда-то очнулся, стоял по диагонали, его в пыле борьбы сбили в сторону, одно из бежевых кресел было перевернуто. Вокруг последнего и собралось человек восемь. Некоторые сидели на диване, кто-то просто стоял рядом. Прежде чем меня заметили, я успел подойти к собравшимся практически вплотную. Мало того, что гремела музыка, дополнительным фоном шли подбадривания и улюлюканья некоторых присутствующих. И наконец я увидел, что происходит на полу. Уже мертвое тело девушки сношал приснопамятный мне блондин. Я застал кульминацию, тот пару раз всхлипнул, дернулся и стал подниматься с ЕЁ тела! Рита, как всегда была одета во что-то светлое, во что конкретно теперь уже не определить, одежда была разорвана и покрыта кровью. Губы ее были чуть приоткрыты и бледны. Ублюдки трахали и пили кровь. Устроили пиршество. Блондин в первое мгновение, испугавшийся меня, тут же успокоился. Мое появление не могло сбить его превосходное настроение. Он был настолько щедр, что предложил и мне пристроится.

— Ахахах, представляешь она оказалась целкой! Ахах, суккуб и целкой! — все присутствующие были похожи на обдолбанных в хлам, многие поддержали товарища хохотом.

Я молча, медленно, как сомнамбула, достал из тайного кармана брюк капсулу, которую когда-то дал мне Костя. Улыбнулся. Блондин сперва напрягшийся моей молчаливости, расслабился и улыбнулся в ответ. Я покосился по сторонам. Большинство темных спокойно отреагировали на мое появление. Но среди них оказались чернокожий Хмырь и его коренастый друг-оборотень. Опьяненные кровью и безнаказанностью, они решили поквитаться со мной. Думая, что их переглядывания оказались для меня незаметным, они стали обходить меня с боков. Все это происходило, пока моя рука несла ко рту капсулу с боевым коктейлем. Раскусил. Раз. Два. Три. Четыре. Пя… к черту! Ждать пока он подействует на полную катушку, я больше не мог. Животная ярость, тоска и гнев затопили мой разум. Если бы не тренировки с Кайлебом я потерял бы контроль над собой полностью. Но они были и это позволило крупицам разума направлять безумную жажду убийства и мести. Именно поэтому, блондин, представлявший сейчас наименьшую опасность, остался жив. В первую очередь я метнулся в сторону крепыша, желающего под шумок прикончить меня. Но я оказался быстрее. Мы вместе повалились на пол. И я тут же разорвал ему глотку клыками. Кровь хлынула мне в лицо и горло, казалось больше мне не потерять рассудок, но после крови оборотня, сознание почти потухло, отдавшись на волю инстинктам. Дальше все происходило, словно в тумане. Я без разбора бросался на темных, не защищаясь от ударов кулаков и когтей, рвал тварей на куски, не обращая внимания на раны. Боевой коктейль и животная ярость превратили меня в настоящего монстра, остановить которого неопытным темным оказалось не под силу. Не прошло и пары минут, как я разорвал кадык чернокожему вергиену и обвел комнату бешеным взглядом. Единственным, кто оставался на ногах оказался Блондин. Оставляя за собой шлейф запаха мороза и хвои, он как раз пытался удрать в коридор, но в этот момент появились два мощных оборотня, в которых он уткнулся и с визгом откатился. Он с надеждой взглянул на вновь подоспевших. Видно эти двое не пожелали учувствовать в кровавой оргии, но все равно они заслуживают смерти. Я метнулся к ним напролом через всю комнату, спотыкаясь на растерзанных телах, но стоило оказаться на расстоянии удара, как я был отброшен мощным толчком в грудь. Отлетев к противоположной от входа стене, я заметил недобитого сверха, пытавшегося пережать руку, с которой лоскутами свисали куски мышц и кожи, разорванные моими когтями или зубами. Практически из положения лежа, я прыгнул на тварь и с упоением вцепился в лицо, на котором, несмотря на боль, уже начало проявляться злорадство. Оно тут же сменилось гримасой ужаса, кровь, запах страха и обезумевшие от дикого ужаса глаза врага поддерживали мое неистовство и приглушали пожар, пожирающий мою душу. Я не пытался восстановить правосудие, я хотел мстить, хотел что бы им было больно и страшно, как милой девочке, с которой так поступили ублюдки. Но упиваться этими чувствами мне не дали. Животное чутье заставило меня дернуться в сторону и сильный удар, направленный в мой затылок, не попал в цель. Я тут же руками и челюстью вцепился в лапу, столь неосторожно оказавшейся около моих клыков. Это был сильный оборотень, его рука была трансформирована. Здоровая лапа с жесткой шерстью, но чем труднее было прокусить ее и чем больше на меня сыпалось ударов свободной руки оборотня, тем больше я усиливал хватку. В конце концов, мне удалось подтянуться и вцепиться в горло врагу. Жесткая шерсть, предназначенная для противодействия более сильным клыкам, чем есть у вампира, но меня такие пустяки не останавливали. Безумие не отпускало меня. Я продолжал пытаться прокусить шею, а правой рукой нащупал лицо врага и вцепился в него, вернее морду. Попал в район носа, зверь взвыл и я на секунду отвлекшись от его шеи, понял, что он сейчас откусит мне руку. В момент, когда неизбежное почти свершилось, я засунул кисть в пасть твари и когтистой лапой вырвал язык. Оборотень взбрыкнул так резко, что меня буквально отбросило от противника. Мое тело снова пустилось в полет, разминувшись с еще одним оборотнем, который неуклюже, пробирался к месту схватки через мебель и трупы. Блондин, поняв, что он все еще не в безопасности попытался сбежать, но штаны, которые он так еще и не успел нормально застегнуть, сыграли злую шутку. Он замешкался только на мгновение, но мне хватило и этого, я в один прыжок догнал его. Парень завизжал, как, наверняка, не визжала гордая и храбрая девчонка. Но этого его не спасло, размах когтистой лапы и тварь больше никогда не сможет никого изнасиловать. Я залюбовался выражением его глаз, потерявшим всякую осмысленность, животный ужас полностью поглотил его разум. Лишь спустя пару мгновений, вспомнил про то, что остался еще один совершенно невредимый оборотень, и тут же откатился в сторону — прыжок верфольфа не застал меня. Под тело мне попалось что — то жесткое, нащупав — обнаружил кастет Риты. Увесистый. Сжав его в кулаке, я вскочил на ноги и встретил им оборотня снова взвившегося в прыжке. Рука едва не отнялась, но полет вервольфа был срезан. Не давая ему очухаться, навалился сверху и стал превращать его морду в кровавое месиво, с усилием вбивая металл в череп. Во время очередного замаха в меня врезался оборотень с вырванным языком, ему удалось повалить меня и вцепиться в плечо, не обращая внимания на терзавшую меня боль, я ткнул когтями больших пальцев оборотня в глаза, оба попали в цель. И слепая тварь с криком, в котором смешалось человеческое и животное, откатилась в сторону. Не вставая, снова навалился на другого оборотня, который уже почти очухался. Бить правой рукой больше не получалось, пришлось наносить удары левой. Но тварь вопреки этому начала все более активно сопротивляться. Я отвлекся на секунду, обнаружил, что блондина нет, а кровавый след ведет в сторону кухни. Мгновенно забыв о все еще опасных оборотнях, я даже не вставая на ноги, на четвереньках поспешил за ним. Ему совсем немного не удалось доползти до кухни, услышав меня, он повернулся на спину и заскулил, словно животное, признающее свое поражение. В одно движение я разорвал когтями его горло и пересиливая брезгливость вцепился в него. Я давился кровью, но восполнял стремительно утекающие силы. Пошатываясь, оперся на табурет и встал. Затем подхватил его и похромал с ним в зал. Покалеченный оборотень продолжал скулить лежа на полу, а вот его собрат, которого я избивал кастетом, уже оказался на ногах. Табурет развалился от столкновения с оборотнем, но тот, припав на четвереньки, устоял. Этому я не расстроился, и тут же ударил сверха ногой. Затем подхватил обломившуюся ножку и, вложив всю инерцию тела в удар, вбил импровизированный кол в оскаленную пасть. Вервольф засучил ногам, но оставался в живых, поэтому я продолжил наносить удары, от чего ножка табурета расщепилась на два острых кола. В тот момент, когда тварь подо мной наконец затихла, с диким ревом, вслепую на меня навалился последний противник. За мгновение до того, как на меня обрушилось тело твари, я чудом успел воткнуть в пустую глазницу, оставшийся в руках кол. После чего вывернулся из под все еще живого оборотня, схватил его за загривок и с силой приложил мордой в пол, отчего ножка табуретки вонзилась в его мозг.