— Что, прости? — очень вежливо и одновременно с тем надменно переспросила Гилберт, чувствуя, как внутри все закипает от злости, которая очень быстро подавила страх и заставила гордо выпрямить спину.
— Раздевайся, я сказал! — яростно повторил мужчина, уже успевший пересечь комнату в обратном направлении. Сейчас она увидела его лежащим на кровати, с закинутыми за голову руками, и что самое неприятное, он вновь улыбался, притом как-то очень недобро. На секунду ей почудилось, будто это все какая-то очень неуместная шутка, но когда шнурок на широких спортивных штанах стал развязываться как бы сам по себе, небрежно щекоча кожу на животе, на смену недоумению пришел банальный ужас. Конечно, за несколько лет знакомства с вампирами девушке довелось много чего повидать и узнать, но чтобы такое…
Она в ужасе схватилась руками за медленно ослабевающую резинку и поняла, что выглядит очень глупо.
— Правило номер один, — тем временем впивался в ее паникующий мозг ледяной голос. — Никогда не спорь со мной. Чем быстрее ты делаешь то, что я велю, тем дольше живешь. Поняла?
Елена кивнула головой и яростно взялась руками за края симпатичной домашней футболки. Она ощущала повсюду его омерзительный взгляд и скрипела зубами оттого, что совершенно ничего не может сделать. Спорить? Кричать? Топать ногами? Пытаться швырнуть чем-нибудь тяжелым? Полноте! Будь он даже самым обычным мужчиной, а не бессмертным, от ее усилий все равно не было бы никакого толка. Физической силы ей всегда недоставало, а уж о сверхъестественной и говорить нечего. Когда сгораешь от стыда и унижения, вряд ли получается концентрироваться.
Усилием воли проглатывая колючий комок обиды, она стянула с себя футболку и принялась торопливо избавляться от штанов, попутно завешивая лицо длинными волосами. Ей хотелось надеяться, что весь этот цирк устроен исключительно забавы ради, однако чутье подсказывало обратное — бездарным стриптизом дело не ограничится. И ее догадки подтвердились практически сразу же. Легкий порыв ветра и вот он уже стоит рядом и смотрит, смотрит, смотрит, точно пожирает взглядом. И молчит.
Девушке пришлось отчаянно бороться со своим языком, чтобы не ляпнуть нечто угрожающее. Никакого толка от ее: "Только рискни ко мне прикоснуться!", разумеется, не будет. Рискнет и прикоснется, в этом даже не приходилось сомневаться.
— Чем же ты так ему нравишься? — задумчиво пробормотал Дамон, откидывая ей за спину светлую прядь волос, ниспадающую на глаза. — Самая обычная капризная девчонка.
Он резко придвинулся еще ближе, заставляя отступить назад, и всей грудью вдохнул аромат ее кожи. В нем и заключалась необычность этой особы: пахла она совершенно иначе. По-человечески, но в то же время как-то неповторимо и особенно. Повинуясь секундной слабости, парень провел пальцем по ее дрожащим губам и удовлетворенно хохотнул, когда заметил, как фарфоровая кожа покрывается мурашками.
— Пугает наше внешнее сходство, не правда ли? — очень точно угадал он причины такой неоднозначной реакции.
Елена силилась не смотреть на красивое лицо, каждая черточка которого вызывала щемящую боль в сердце, но никак не могла привыкнуть… И это было невыносимо.
Наверное, только крайней степенью растерянности и испуга она могла объяснить себе то, как легко и непринужденно позволила ему себя поцеловать. Пока очень разумная частичка сознания надрывала горло в криках: "Что ты творишь?", руки по инерции взлетели вверх и улеглись на широкие плечи, а долгожданное спокойствие пришло само по себе. Расслабленно, тепло и очень приятно. На долю секунды в голову даже закралось странное ощущение чего-то родного, но в то же время совершенно нового и местами чуждого, неестественного, а главное неправильного.
Вампир недоумевал еще больше, потому как поцелуй вышел абсолютно не таким. Он собирался отомстить папочке самым извращенным образом и понял, насколько это невозможно. Она не вызывала в нем ненависти или ярости. Нет, все получилось с точностью до наоборот. Это томительно долгое касание губ перевернуло его восприятие с ног на голову. Сейчас, в данный момент, он целовал…сестру. Родную, самую близкую и горячо любимую. Ту, с которой тебя связывают не только кровные узы.
"Что это, черт возьми, было?" — хотел было воскликнуть мужчина, очень быстро отодвигаясь к противоположной стене, и разумеется, делать этого не стал.
Он понятия не имел, каково это — лобызаться с сестрой, но мог поклясться, что удивительно точно истолковал свои ощущения.
Девушка зябко поежилась от его стремительности и сильнее вжалась в стену, видимо, в надежде слиться с ней в единое целое. Ему пришлось напомнить себе о наличии четкого плана действий, согласно которым очаровашку блондинку не сможет отыскать никто, поэтому уже через пару мгновений Дамон протягивал ей заранее приготовленные вещи, взглядом намекая на необходимость молча одеться.
— Сколько тебе лет? — не сумел он сдержаться, одновременно с тем гадая, что же вокруг происходит. Бесспорно, ее сходство с Катриной возымело должный эффект — он не тронул девушку и пальцем, если не считать дурацкой затеи с попыткой затащить в постель добровольно-принудительными методами. Однако с этой небольшой проблемкой ему уже удалось справиться. Да, она похожа, но при этом совершенно другая. Отвратительная. Запах…тут было множество самых разных объяснений. В конце концов она просто была подружкой отца, а значит, пила его кровь не раз и не два. Отсюда и знакомый аромат. Но этот чертов поцелуй! В нем все было не так…
— Девятнадцать, — с минутной задержкой отозвалась Гилберт, справляясь с молнией на теплом свитере грубой вязки. Словами было невозможно передать то, насколько хорошо и уверенно она почувствовала себя вновь одетой.
— Да? — недоверчиво изогнул юноша бровь. — Я думал гораздо больше.
А ведь верно. Он никогда раньше не задумывался над темой возраста, предпочитая обвинять девчонку во всех смертных грехах. Но если рассуждать логически, то она никак не может быть виновником ухода отца — ее еще и на свете-то не было. Хотя…сейчас это уже не имело значения. Нарочно или непреднамеренно, Елена все равно являлась убийцей его матери. Хладнокровной, мерзкой стервой, которая одним движением переломила его жизнь и душу пополам. На "до" и "после".
И стоило вампиру добраться до самых черных воспоминаний, как разум заволокло дымкой ненависти и всепоглощающего отчаяния. Вот она стоит рядом с прилипшими к лицу мокрыми волосами, и даже не подозревает о том количестве ярости, которое пожирало его день ото дня. В тот самый миг, когда Клаус проронил шокирующее: "Катрина мертва. Сгорела на солнце", сердце Сальваторе раз и навсегда распрощалось с жалостью и сожалением. Он встал на тропу беспринципной войны и поклялся себе добиться отмщения любыми путями, даже если за него придется расплачиваться жизнью.
Махнув рукой на неразгаданные тайны, мужчина с неразличимой для человеческого глаза скоростью вновь оказался рядом и с такой злобой сдавил ненавистное горло, что запросто мог бы сломать блондинке шею, издай она хоть один лишний звук.
— Как же я мечтал о сегодняшнем дне, — сквозь дикое рычание донеслись до нее пропитанные гневом слова. — Грезил о том, как медленно буду убивать тебя за все, что ты сделала. За мою боль, за боль моей матери, за бесплодные надежды иметь семью. Кто дал тебе право рушить чужие жизни? Я не просил ничего у вашего бога! Единственная необходимая мне женщина изредка, но все же была рядом, и я был счастлив. Гордился тем, что мог ей продемонстрировать. Моя Сила восхищала Ее! Впервые за долгие годы Ей нравился именно я, а не точная копия папочки! Но вдруг появляешься ты, и все летит к чертовой матери! Она беснуется от ревности, когда узнает, что оба Сальваторе влюбились в тебя по уши. А то кольцо…Вот это, — он выставил вперед правую ладонь, демонстрируя девушке легко узнаваемый золотой перстень с небольшим камнем посредине: лазурит. — Оно было у тебя на руке на празднике Дня Основателей, правда? А откуда? Сопливый дядя Стефан подкинул к твоим ногам свою травоядную душонку, предложив стать его женой. Чертовски романтичный поступок, который ты вряд ли оценила по достоинству. Отдать теперешней девушке кольцо своей бывшей…Ну я просто не нахожу слов, способных охарактеризовать моего родственника! Тебе не противно было его носить?
