— Да, всё понятно, — ответил Джон, как-то не придавая большого значения словам незнакомца.

— Прекрасно. То, что я тебе сейчас расскажу, это первый эпизод, положивший начало всему тому, что произошло и ещё произойдёт. — Сайракс сделал короткую паузу, прежде чем взяться за своё повествование. — Всё началось с того, что очень давно, когда Вселенная была ещё молодой и лишь только начинала рожать на планетах жизнь, в далёкой галактике на планете Айнеб жил народ — фоурты. Фоурты находились примерно на такой же степени технического развития, как люди сейчас. Однажды им в голову пришла мысль отправить в бескрайние просторы космоса зонд, на поиски инопланетного разума, с посланием, в котором содержалось приветствие неизвестному народу.

— Люди тоже так сделали, — вспомнил Джон. Он немного интересовался космосом и обладал некоторыми знаниями в области космических исследований.

— Совершенно верно. Мы обнаружили этот зонд, когда один из наших кораблей пролетал через вашу солнечную систему. Фоурты знали, что у их посланника очень мало шансов наткнуться на разумных существ, но они терпеливо ждали. Когда же через четыре года по их летосчислению они обнаружили подлетавший к орбите Айнеб зонд инопланетного происхождения, то были чрезвычайно удивлены, найдя среди его внутренностей различные части от своего, а также они обнаружили там звёздную карту с указанной на ней планетой под названием Бэрин. По сведениям фоуртов Бэрин была не приспособлена для жизни, хотя имела спокойную атмосферу. Ко всему этому прилагался разговорный код, с помощью которого можно было общаться с неизвестным народом. Контакт был установлен. Соорудив самый мощный по тем временам звездолёт, фоурты отправили экспедицию на Бэрин, но, будучи осторожными, они также вооружили её. По возвращении домой послы сообщили, что встреченный ими народ, звавший себя тогезеры, дружелюбен и миролюбив. Родная планета этого народа называется Гейт, а Бэрин была назначена для встречи ради безопасности родины, на тот случай если бы фоурты показали себя, как агрессоры. После встречи они всё-таки сообщили координаты Гейт.

Солнце уже постепенно подплывало к горизонту, небо стало тёмно-синим, тени поползли по песчаной земле, удлинились, казалось, духи зла вылезают из своих пещер и подземелий.

Сайракс продолжал свой рассказ, потому что хотел, чтобы Джон, как можно лучше, понял цель его прибытия.

— Долгое время оба народа жили в мире, делясь своими изобретениями друг с другом, но однажды тогезеры быстрым и неожиданным нападением уничтожили несколько планет-колоний, принадлежащих фоуртам и продвигались дальше к Айнеб, когда были остановлены вооружёнными силами фоуртов. Развязалась жестокая война. Позднее стало известно, что тогезеры, к величайшему удивлению фоуртов, с самого начала обманывали своих соседей и готовились к войне, но, не показывая этого, заверяли фоуртов в дружбе. За первое время войны тогезеры применили некоторые виды оружия, которые скрывали от фоуртов, готовясь к захвату Айнеб. Вскоре нападавшие поняли, что фоурты никогда полностью не доверяли им и тоже скрыли некоторые боевые сооружения. Война длилась ещё много веков без какого-либо видимого перевеса одной или другой стороны. Изобретатели работали над новым оружием, политики фоуртов пытались решить этот конфликт, сделать правильный шаг, военные сражались, защищая свои территориальные пределы. Война приняла катастрофическую силу и больше не могла быть остановлена мирным путём. И вот было изобретено очень мощное оружие, способное стереть с лица планеты любую жизнь до единой бактерии. Вражда народов возросла настолько, что оружие было пущено в ход и уничтожило тогезеров и фоуртов одновременно. Выжили только двое — тогезер Рохон-Кур и фоурт Номроин. Рохон-Кур был избран, чтобы уничтожить Вселенную, Номроин, чтобы защитить её от Рохон-Кура. Так как вся территория, охваченная войной, превратилась в пустыню, Айнеб и Гейт включительно, жить им было негде, поэтому они разлетелись в противоположных направлениях. — Сайракс прервал рассказ, осмотрелся. — Нам нужно идти. — Он встал и направился на юг.

Джон последовал за ним.

— А причём здесь я?

— Ты — избранник, в тебе возродилась душа великого существа, и только оно способно остановить войну, начатую тогезерами и фоуртами.

— А сколько времени прошло с начала войны?

— Точно этого, я думаю, не знает сам Номроин, но, можешь мне поверить, очень много.

— Рохон-Кур и Номроин ещё живы? — с удивлением спросил Джон. Сайракс подтверждающе кивнул головой. — Как это возможно, что они не умерли от старости?

— Я не знаю.

Юноша и инопланетянин продвигались по степи. Лёгкий ветерок похолодел, но от земли всё ещё струился тёплыми волнами воздух. В свете луны и высыпавших на небо бесчисленных звёзд степь казалась такой красивой и даже уютной. Заметив это, Джон невольно вспомнил свой дом, перед глазами встало лицо матери. Что-то дрогнуло в его душе.

— Сайракс, — Джон посмотрел на «ниндзя» с каким-то странным подозрением во взгляде. — Почему ты не пустил меня домой?

— Враги были там. Они устроили засаду, чтобы убить тебя. — В его голосе звучало оправдание.

Джон заметил это и снова спросил:

— Что с моей матерью?

— Её уже не спасти. — Голос зазвучал твёрдо и спокойно, как и прежде.

— Её убили?

— Если моя миссия не увенчается успехом, то её убьют. Если, всё-таки, ты попадёшь на Пройд, то враги заберут её с собой, и тогда ей будет ещё хуже.

— Мы должны её освободить.

— Это невозможно. Она навсегда потеряна.

При этих словах к горлу подкатил ком, глаза заблестели от едва заметных слёз. Джон опустил голову и, подбрасывая подошвами ботинок охлаждённый песок, быстрее зашагал за Сайраксом.

К утру добрались до дороги, пошли вдоль неё. Вместе с восходящим солнцем становилось теплее, затем, ближе к полудню стало совсем жарко. Юноше казалось, он никогда не забудет этот едкий запах горячего асфальта, от которого щекотало в носу. Его мучил голод, но ещё сильнее его мучила жажда. Казалось, от этой засухи всё внутри скрипит и возражает идти дальше, но помимо всего этого Джон смиренно брёл за Сайраксом.

Заметив издалека мчавшуюся по буграм пустыни машину, которая то исчезала за ними, то вновь выплывала наверх, спутник молодого Колдуэлла поспешил раствориться, как он это уже и прежде не раз делал, но юноша не переставал любоваться этим зрелищем.

Спустя пару минут стало слышно гудение мотора, затем показался из-за очередного бугра красный пикап. Заметив Джона, водитель притормозил, встал в нескольких метрах от него, сдал немного назад, остановился перед юношей. Джон заглянул в открытое окно. За рулём сидел мужчина лет тридцати пяти. Он посмотрел на Джона, спросил:

— Ты откуда здесь, один в такую жару? — осматривая его с ног до головы. — Куда идёшь?

— Туда, — Джон махнул рукой вдоль дороги.

— Издалека идёшь?

— Издалека.

— Ни вещей, ни пищи. Не может быть, что издалека.

— Да я автостопом путешествую, — начал оправдываться Джон. — Два дня назад бандиты, во время ночёвки, рюкзак и всё, что было отобрали, вот только одежду оставили. С тех пор иду, голодаю.

Это только что выдуманное оправдание юного Колдуэлла, вообще-то, не следует рассматривать, как чистейшую ложь. Если сравнить его с настоящей историей, произошедшей с ним, то можно заметить, что она тоже случилась два дня назад, ночью и при воздействии пока ещё неизвестных Джону врагов, из-за которых он лишился всего, что имел, кроме одежды.

Водитель хитро улыбнулся.

— Садись! Подброшу тебя до города.

Джон поднял голову, осмотрелся, словно искал кого-то, затем открыл дверь и впрыгнул в машину. Мотор взревел, пикап двинулся с места, набрал скорость.

— Держи! — мужчина достал из бардачка подозрительного вида бутерброд, подал Джону.

Понюхав, юноша в один миг, почти не жуя, заглотил его. Поблагодарил, но бутерброд принёс мало пользы, только усилил жажду. Джон хотел спросить, не найдётся ли у водителя воды, но тот, словно читая его мысли, протянул руку на заднее сиденье, не отводя глаз от дороги, достал оттуда полулитровую бутылку минеральной воды.