Где-то слева треснула ветка. Энлиль непроизвольно выбросил руку в направлении звука и яркая вспышка озарила полумрак девственного леса. И буквально сразу же земля под его ногами ожила, зашевелилась и стала проседать, подобно зыбучим пескам. Анунак замер, боясь пошевелиться. Так бы он и стоял без движения, пока земля не поглотила бы его, если бы чьи-то сильные руки не подхватили его под мышки и не поставили на твёрдую почву.

— Кто ты? — Спросил он своего спасителя — худощавого стройного молодого человека с ярко-оранжевыми глазами.

— Не твоё дело, — резко ответил тот и толкнул Энлиля в бок, — иди, тебя там уже ждут. И не вздумай даже повторить то, что ты сейчас сделал, больше тебя никто спасать не будет.

Глядя в образовавшийся в земле глубокий провал, анунак кивнул и молча пошёл по тропе. Он чувствовал себя униженным и злым. Никто и никогда не позволял себе так с ним разговаривать!

Ведающая Айна встретила его у дверей небольшого, лёгкого домика и жестом попросила войти. Всё происходило в полном молчании, как будто здесь, в этом треклятом месте табу наложили не только на выброс ментальной энергии, но и на звуки. Уже в доме Ведающая спросила:

— Что привело тебя в наши края, Энлиль? Не часто вы нас посещаете, — ему показалось, что в её голосе звучит насмешка и только усилием воли ему удалось сдержаться.

— Нас здесь не особо жалуют, — угрюмо ответил он. — Зачем же нам ломиться в запертые двери?

— Верно, не жалуют. А тебя это удивляет? Это же вы сами отбраковали нас. Мы же лишь ответили вам взаимностью. Так что ты хотел?

Глядя в эти белые глаза с узкой чёрной щелью зрачка, Энлиль тщательно подбирал слова, которые собирался сказать, но Айна его опередила:

— Можешь не говорить, я уже и так всё знаю. Тебя интересует Абсо.

— Да, — удивительно тихо ответил он, — я хочу знать, чем он опасен для нас? Кто он такой, Ведающая? Кто такой твой сын и мой внук?

Лицо Айны прямо на глазах посерело и осунулось, как будто пролетела целая вечность. Тонкие бледные пальцы дрогнули и ей пришлось сжать руки в кулаки, чтобы не выдать своего волнения. Отведя взгляд в сторону, она вяло произнесла:

— Этого я не знаю, Энлиль. И никто не знает, но Абсо уже не мой сын. Я точно знаю, что этот мальчик уже не тот, кем он был когда-то. Если тебе так уж интересна эта тема, то расспроси своего сына. Уж Нергал-то, — на этом имени голос её предательски дрогнул, — наверняка догадывается, что такое Абсо. Это всё, о чём ты хотел меня спросить?

— Нет, не всё. У меня осталась ещё пара вопросов. Думается мне, что то, о чём пойдёт речь, одинаково важно, как для меня, так и для тебя.

Вздохнув, Ведающая тяжело опустилась на невидимый стул и положила локти на такой же невидимый стол. Если бы в её жилище зашли обычные люди, то они наверняка поразились бы полному отсутствию в помещении каких-либо предметов мебели, но для анунаков это было обычным явлением. Зачем что-либо создавать, если можно просто изменить структуру воздуха настолько, что он станет плотным, как камень или мягким и податливым, словно пух?

— Говори, — женщина замерла в ожидании, хотя прекрасно знала, какой вопрос собирается задать ей Энлиль.

— То, что ты сказала на совете, — он слегка запнулся, — о той опасности, которая исходит от этой парочки, это правда?

Ведающая покосилась на дверь. В пороге стоял молодой человек и в его напряжённом лице легко можно было прочитать недоумение. Нечасто сюда, на территорию ведающих приходят анунаки, да ещё и без охраны. Однако Айна едва заметным жестом выпроводила его, давая знать, что от гостя никакой угрозы ждать не стоит…пока.

— Угроза? — Переспросила она, как будто не слышала вопроса. — Не просто угроза. Они нас уничтожат. Не сейчас, нет, но это случится ещё при нас. Я ведь говорила, чтобы не позволяли Абсо общаться с людьми…

Энлиль передёрнулся и возмущённо воскликнул:

— Можно подумать, что кто-то что-то способен ему запретить. Вот поэтому-то я интересовался у тебя, кто же он такой на самом деле. Но, — в лице анунака появилось что-то хищное, глаза сверкнули, как будто в них плескалась раскалённая лава, — Можно ведь уничтожить эту пару и тогда угроза исчезнет, верно?

Айна напряглась. Энлиль озвучил то, о чём она думала уже не одни сутки. Анунаков женщина, как и все ведающие, не жаловала, но люди, по её мнению, были ещё хуже. И уж, если выбирать из двух зол, то лучше зло знакомое и предсказуемое.

— Никто, — она перешла на шёпот и даже пожалела, что не может позволить анунаку слышать её мысли — у ведающих это допускалось только между своими, — не рискнёт убить их. Игроки не простят такого самоуправства и ты это знаешь лучше меня. А убить их так, чтобы никто ничего не узнал, невозможно. Так что мы здесь с тобой обсуждаем?

Наклонившись к ней так, что их лбы почти соприкоснулись, Энлиль произнёс зловещим шёпотом:

— Можно. Айна, их можно убить так, чтобы никто ни о чём не догадался. Понимаешь, о чём я? Если заманить людей на вашу территорию, то никто и никогда не сможет понять, что же с ними произошло. Подумай над моими словами, Ведающая.

Мужчина резко поднялся, показывая этим, что их разговор можно считать оконченным. Но теперь уже Айна остановила его вопросом:

— Так ты хочешь, чтобы это сделали мои люди, Энлиль?

— А кто же ещё? Айна, это ведь ваша территория и это единственное место, которое мы не можем просматривать. Только здесь от этих маленьких навязчивых человечков можно избавиться безнаказанно. Что, боишься? Ну, тогда зачем ты мутишь воду, дорогая? Пусть всё идёт своим ходом и будь, что будет!

В белых глазах Ведающей невозможно было прочитать её чувства, но анунак заметил нервную дрожь, пробежавшую по телу женщины. Она боролась с собой и Энлиль уже догадывался, каким будет результат этой борьбы. Он стоял и терпеливо ждал её ответа. От напряжённой борьбы с собой Айне стало холодно. Она обхватила свои плечи руками, опустила голову и всё никак не могла решиться совершить этот последний шаг в пропасть. Если всё откроется, то месть игроков будет страшной, а она не была уверена в том, что Энлилю можно доверять полностью. Если понадобиться, то он с лёгкостью сдаст её.

— Я готова согласиться, — ответила она после долгого мучительного молчания, — но с одним условием.

Анунак удивлённо вскинул брови. Никогда ещё Ведающая ни с кем не торговалась — это что-то новое, а, следовательно, опасное. Энлиль был уверен, что всё новое, незнакомое — это обязательно угроза.

— Хорошо, — сказал он осторожно, — если твоё условие будет для меня приемлемым.

— Ты тоже будешь в этом участвовать, — резко выпалила Айна. — Я не могу так подставлять своих людей, а доверять тебе у меня нет причины… всем вам, — поправилась она, смягчив формулировку.

Смерив женщину странным, слишком уж внимательным взглядом, словно пытаясь проникнуть внутрь неё, анунак промолчал — кое с чем он готов был согласиться. Если игроки возьмутся за него серьёзно, то он продаст Ведающую, не задумываясь.

— Хорошо, я согласен. Не знаю, чем я смогу здесь помочь, но готов выполнить всё, что ты мне скажешь. В отличие от Анну, я верю в твои пророчества. Да и не нравится мне вся эта игра. Что-то здесь есть ещё, что-то такое, о чём я не знаю.

Он испытующе уставился в чёрные щели зрачков Айны. Уже давно ему не давало покоя, что игроки играю на чужом поле. Его не покидало ощущение, что в игре участвует ещё кто-то достаточно сильный, коварный и находящийся постоянно в тени. Словно прочитав его мысли, Ведающая тихо призналась:

— Я и сама не всё знаю, но кое о чём могу тебе сказать.

Энлиль весь превратился в слух.

— Что, — он тоже старался говорить почти беззвучно, одними губами, как будто боялся, что кто-то может их подслушать, — есть здесь такого, чего не знаю я?

— В этой игре, Энлиль, есть ещё один игрок, — медленно, взвешивая каждое слово, произнесла женщина, — самый важный игрок, тот, кто всегда в тени и тот, кто затеял всю эту игру. А ты думал, что основные игроки — это вы? Нет, вами тоже играют так же, как вы людьми. Спросишь, какая цель у этой тёмной лошадки? Уничтожить здесь, на Нибиру, всех анунаков!