— Я думаю, что надо дать ему шанс, — весело предложила Инанна, — только пусть он расскажет, что задумал.

— А, можно, — подмигнул ей Нинурта, — это останется пока тайной? В любом случае, я смею надеяться, что вы не пожалеете о своём решении. Это будет интересно.

Анну поднялся со стула и стал медленно расхаживать по залу. Его изрезанное геометрическими узорами лицо ничего не выражало и можно было только догадываться о том, что творится в его голове. Все собравшиеся молча наблюдали за ним, не решаясь вымолвить ни слова.

— Провести их по лабиринтам лаборатории. Говоришь? — Задумчиво спросил Анну, не глядя в сторону Нинурты. — Да никто не знает, что таят в себе эти самые лабиринты. Ещё никому из нас не удавалось заглянуть за каждую из дверей, но и того, что уже известно вполне достаточно, чтобы я отказал тебе. Наши предки, создавшие это здание переборщили. Хотели сэкономить на площади, но даже сами не поняли, что из этого может получиться! Как мы можем пускать этих маленьких людей туда, где сами не бывали? Что или кого они могут там встретить и какими вернутся, если повезёт, обратно? Мне кажется, что ты стал слишком легкомысленным.

— Им в любом случае придётся туда пойти, если вы всё ещё хотите, чтобы они сами, без нашей помощи, смогли вернуться обратно. Другого пути нет, — это Нинурта сказал с вызовом.

— Всё верно, — выдвили из себя Энки, — но кто-то должен же за нимим следить, а это значит, что мне или тебе, неважно кому из нас, придётся отправиться с ними в этот путь.

— Совсем не обязательно, — вмешалась в их разговор Нинти, — пора уже дать им свободу совершать ошибки.

Тяжело вздохнув, Анну, вернулся на своё место и, положив ладони на столешницу, сухо произнёс:

— Что ж, проголосуем. Кто за то, чтобы предоставить Нинурте сыграть эту партию в одиночку?

Семеро из десяти подняли вверх сжатые кулаки и лищь трое показали раскрытые ладони. Это значило, что Нинурте позволили разыграть свой вариант сценария. Анну оказался в числе тех троих, которые проголосовал против, но теперь он вынужден был подчиниться воле большинства.

— Меня поражает ваше безрассудство, — раздался где-то в стороне тихий, но очень выразительный голос Ведающей и все дружно повернули головы в её сторону. Как всегда женщина появилась незаметно. — Вы не боитесь нового прорыва? Когда это случалось последний раз? Сумасшедшие! В отличие от людей у вас уже атрофировался один из основных инстинктов — инстинкт самосохранения. Я прошу… нет, я требую, чтобы Феликса и Маргариту немедленно уничтожили!

Впервые она позволила себе говорить с игроками в таком тоне и это сразу же отрезвило всех собравшихся в зале Совета. Пальцы Нинти вздрогнули от напряжения. Нинурта нахмурился и тут же по залу прокатилась волна горячего воздуха. И лишь Анну оставался невозмутимым. Он знал, что решение принято и не имеет обратной силы. Ведающая тоже это прекрасно понимала, но всё ещё пыталась спорить.

— Миры, заключённые в этом здании, до конца неизучены даже нами. Что там таится за этими бесконечными дверями? Подумайте, хорошо подумайте, каких монстров вы можете впустить в наш мир! Когда случился последний прорыв, погибло лишь пять человек, но вы уверены, что вы с вашим легкомыслием не привлечёте на Нибиру куда более опасных существ, настолько опасных, что справится с ними мы не сможем?

Слово 'прорыв' могло охладить даже самые горячие головы. Оно означало только одно — на Нибиру через одну из бесконечных дверей лаборатории прорвалось нечто, чему нет места на этой планете. Обычно прорывы оказывались довольно безобидными и существа, проникшие в мир анунаков, не представляли никакой опасности. Их легко уничтожали или же выдворяли восвояси. Обычно бывало именно так, но не всегда.

Чудовищных размеров пауки и всё пожирающая рыжая плесень — это мелочи по сравнению с теми случаями, когда прорыв был совершён бесплотными тонкоматериальными сущностями, которых до недавнего времени невозможно было ни отловить, ни убить. Потом появился шарур — орушие способное сжечь дотла не только материю, но и поглотить любую энергию.

— Интересно, — Нинурта даже не пытался скрыть свою враждебность, — а почему ты советуешь уничтожить Феликса и Маргариту? Они-то чем нам угрожают? Или ты думаешь, что мы настолько слабы, что и с ними не сможем справиться?

Женщина слабо улыбнулась, она понимала недовольство своего соплеменника, наверное, на его месте и она бы вела себя так же. Но, в отличие от него, ей известно будущее, то самое, которое изменить невозможно… Невозможно, но она вновь и вновь пытается это сделать, прекрасно сознавая всю тщетность своих попыток.

— Может статься, — устало произнесла Ведающая, — что мы кое в чём действительно слабее их. Мы утратили все инстинкты…

— И что в этом плохого?! — Взорвался Адад. — Мы — разумные существа, инстинкты нам давно уже не нужны.

Ведающая усмехнулась, ей тоже хотелось бы думать так же, но те знания, которые были открыты лишь ей одной, не оставляли ей ни малейшего шанса.

— Инстинкты, мой друг, — терпеливо объяснила женщина, — не такая уж плохая штука. Людям они помогают выжить. А куда делся наш инстинкт самосохранения? Он исчез. В этом мире у нас нет ни конкурентов, ни соперников, ни врагов. Друг с другом мы тоже не воюем, как они. У нас нет такой необходимости — выживать. И вот именно в этом наша слабость. Это приблизительно то же, как, если бы человек долго пролежал без движения и у него атрофировались мышцы. А им приходится выживать, пусть даже в самых комфортных и, на первый взгляд, безопасных условиях. Они живучи и изворотливы, иначе они бы не выжили. Вы хотите создать себе достойного соперника? Что ж, допустим, у вас это получится. Что дальше?

В зале повисло тяжёлое молчание. В словах Ведающей каждый и присутствующих смог, хоть и не без доли скептицизма, увидеть довольно мрачные перспективы для своего народа. Сколько бы это длилось неизвестно, но тут Энки разорвал эту напряжённую тишину и ответил с вызовом:

— Нибиру закрыта для всех, кроме нас. Никто и никогда не сможет прорваться на нашу планету. Так чего нам бояться?

— Этого я не знаю, — честно призналась Ведающая, — видения, которые приходят ко мне, не дают ответа на этот вопрос.

Лица анунаков прояснились. Больше всего игроки боялись, что Ведающая вот-вот вынесет приговор всей игре и тысячи лет кропотливого труда пойдут прахом. Теперь, когда цель оказалась близка, как никогда, отказываться от игры никому не хотелось. Взгляды нибирийцев обратились в сторону Анну. Тот нахмурился и угрюмо заявил:

— Игра продолжается. Но, прошу вас всех, будьте внимательными. Если возникнут хоть какие-то сомнения, немедленно уберите этих двоих. Никаких проволочек!

— О, да! — Энки готов был согласится со всем, что скажет шеф, лишь бы тот позволил продолжить игру. — Не беспокойся, Анну, если возникнет хотя бы намёк на какую-то угрозу для нашего народа, они и секунды лишней не проживут.

— Вы глупцы, — грустно констатировала Ведающая, — но изменить вас не в моей власти. Делайте, что хотите, но только прошу, чтобы потом ко мне никто не смел предъявлять никаких претензий.

Она поднялась и собралась уходить но в этот момент по залу прокатился тревожный пронзительный звон. И хотя лицо Анну давно лишилось возможности отражать хоть какие-то чувства, тем не менее в глазах его вспыхнула тревога. Все остальные тоже обеспокоились и не сговариваясь помчались к выходу. И только Ведающая осталась стоять на своём месте, хотя прекрасно понимала, что означает этот назойливый звук. Последним неспеша шёл Нинурта. Бросив укоризненный взгляд на женщину, он процедил сквозь зубы:

— Довольна? Напророчила, кликуша. Столько лет не было никаких прорывов и вот, как по заказу. По твоему заказу.

Узкие щёлки зрачков смотрели уходящему в спину и не было в них ничего, кроме бесконечной тоски человека, которому известно будущее, кототрое невозможно изменить.

Когда в зале не осталось ни одного человека из-за большой гладкой коллонны вышел Абсо. Мальчишка обладал удивительной способностью передвигаться так, что его никто никогда не мог заметить. Он находился здесь уже давно, но почему-то анунаки даже не обратили на это внимания.