— Это все Старики, — сказал Джек, который прыгал в воображаемые классики со своими тенями. — Они рассказывают эти страшилки, чтобы мы слушались и ценили их заботу. Но мы не слушаем, потому что знаем одну вещь, о которой они забывают...

Все истории правдивы. Просто некоторые из них так никогда и не случились.

В отличие от пролива, разделяющего Кроатон и Убежище, который при низкой воде можно было пересечь хоть вброд, путь из Убежища на Центра-Терру лежал только по мосту.

Западная оконечность Убежища обрывалась скалой, на которой начинался этот мост. Он был сплетен из толстых канатов и старого дерева, и хотя доски и выцвели от непогоды, когда-то они были выкрашены в цвета радуги. Джон опознал скандинавское зодчество и находился под таким впечатлением, что не решался ступить на мост.

— В записях, относящимся к Эддам[54], есть описания Радужного моста, — восторженно сказал он. — Интересно, этот имеет к ним какое-то отношение?

— Вполне возможно, — ответил Берт. — Стеллан занимался норвежской мифологией, а на Архипелаге есть несколько островов, уходящих корнями в истории Эдд.

— Слушайте, а собиратель скандинавских сказов Снорри Стурлусон[55] часом не наш предшественник? — поинтересовался Чарльз.

Быстрая проверка в «Географике» доказала его правоту: ученый тринадцатого века действительно был Хранителем.

— Поразительно, — выдохнул Джон. — В таком случае, не бывал ли Стурлусон и в Подмире? Существуют сказания о великом змее — на самом деле, это был дракон, — который охранял корни мирового древа Иггдрасиль[56]. Напоминает легенду о золотом руне и стерегущем его драконе.

— Может, в Эддах есть подсказки, которые нам помогут? — обрадовался Чарльз. — Что там сталось с драконом и древом?

— Ну, если верить мифу, дракона порешили, дерево срубили, а мир канул в холод и мрак, — ответил Берт.

— Н-дас, вряд ли это нам поможет...

Мост, хоть и старый, был солидным и прочным, друзьям удалось пересечь его в считанные минуты. То, что они обнаружили по другую сторону, Джон немедленно обозвал «ур-лесом». Изначальный, выросший на заре человечества, с деревьями столь мощными, что всякий другой лес в мире выглядел просто картинкой в детском калейдоскопе по сравнению с этим.

Лес был мрачным и зловещим. И через него вела только одна тропинка, проходившая прямо посреди острова.

— Ой! — воскликнула Лора Липучка. — Чуть не забыла!

Она торопливо развязала свою поклажу и велела остальным сделать то же самое. Внутри друзья обнаружили красные плащи с капюшонами, которые, объяснила девочка, следовало надеть перед тем, как отправляться в лес.

— Это часть Лесного закона, — пояснила она, воюя с завязками плаща.

— Она права, — подтвердил Джон, листавший «Историю». — Здесь есть предупреждение на древнегреческом, в котором говорится о красных плащах. Оно, очевидно, связано с некоей спартанской легендой: красные плащи называются «щитами»[57].

— Хм, — протянул Чарльз, уже надевший плащ, помогая девочке. — Он не выглядит достаточно надежным, чтобы защитить нас даже от легкого дождичка, не говоря уж о чем-то посерьезнее.

Джек с отвращением разглядывал доставшийся ему плащ.

— Девчачий цвет, — пожаловался он. — Нет зеленого? Зеленый был бы вообще здоровский, но я согласен и на синий.

— Красный — цвет Лесного закона, — покачала головой Лора Липучка. — Другой цвет не подойдет.

Джон, снова сверившись с «Историей», подтвердил сей факт. Джек пробормотал еще что-то, но все же сделал как просили. Он неохотно набросил плащ на плечи и завязал завязки.

— Все готовы? — Берт оглядел остальных. — Итак, надо идти через лес!

Дети, то есть, Лора Липучка и Джек, захотели идти первыми, но Эвин и слышать об этом не желала. Она разведывала дорогу шагах в двадцати впереди, за ней шли Джек, Лора Липучка и Чарльз, а Джон и Берт замыкали шествие.

Они не заметили, что за ними наблюдают из укрытия на дереве, причем не одна пара глаз. Все внимание друзей было приковано к тропе, которая из неких практических побуждений четко делила остров пополам. Тропа была хорошо проторена и когда-то красиво вымощена желтым камнем, но большая часть булыжников стерлась от долгого использования и времени, и лишь жалкие остатки несли на себе следы желтой краски.

Им часто попадались вырубки, с которых все срубленные деревья давно убрали. Наличие в такой чащобе лесника, который бы рубил деревья, явно не бросалось в глаза, не считая того, что мельком увидел Чарльз. На расстоянии от тропинки в глубине леса стояла фигура человеческих пропорций. Фигура застыла неподвижно с поднятыми руками, словно замерзла посреди замаха топором, а потом кто-то вытащил этот топор из рук.

Чарльзу показалось, что он разглядел металлический блеск среди побегов, оплетавших статую и не дающих ее рассмотреть, за исключением навечно застывшего перекошенного ужасом рта.

Больше никто этого не заметил, а Чарльз не видел резона привлекать к статуе внимание, так что они просто шли дальше.

— Основная польза «Истории» в том, — говорил Джон Берту, — чтобы вооружить путешественников нужными знаниями против всех опасностей, подстерегающих их на островах. И здесь всегда в качестве примеров приводятся истории, как притчи.

Он пролистал несколько страниц и внезапно остановился. В конце книги несколько страниц были вырваны.

— Может, поэтому Дедал ничего и не сказал о девятом острове, — заметил Берт. — Ему не на что было сослаться — не о чем нас предупредить.

— Или потому, что он знал, что их вырвали, и решил не говорить, — в свою очередь предположил Джон.

— Тише! — прошипела Эвин, расставив руки и загораживая тропинку от остальных. — Молчите. Не шевелитесь. За нами следят.

Медленно, осторожно Эвин легким кивком указала на какие-то темные нагромождения у них на пути, которые оказались живыми существами. С нарастающим ужасом друзья поняли, что и сзади к ним кто-то подбирается.

Волки.

Огромные, косматые звери ростом с лошадь и весом с быка.

Волки выдвинулись из-за деревьев, неслышные, как детская молитва. Они не глядели прямо на друзей, но обходили их по кругу, пока не взяли маленькую группу людей в кольцо.

Бежать было некуда. Сражаться с ними — невозможно. Друзей явно одолели без боя.

— На вас шапочки, — рыкнул серый волк, которого все приняли за главного. — Шапочки Закона.

— Да, — заявила Лора Липучка, которую явно воодушевила способность зверя говорить и, очевидно, мыслить. — Они правильного цвета, так что тебе придется отпустить нас, волк.

Волк пристально наблюдал за ней с минуту, затем издал какой-то скрежещущий звук и мотнул головой из стороны в сторону.

Огромный зверь, догадались они, смеялся.

— Маленькая Дочь Евы, — промолвил волк, — я Картос Морс, и я повинуюсь законам Центра-Терры, законам, принятым между нашими с тобой предками и Королевой Печалей. Вы носите шапочки. На вас цвет. И мы клянемся защищать вас.

Пока он говорил, Джек торопливо возился с плащом, стараясь прикрыться насколько возможно. Чарльз твердой рукой приобнял его за плечи, а Джон с Бертом стали плотнее за спиной у Лоры Липучки.

— Защищать нас? — удивилась Эвин. — От кого?

Другие волки зарычали, подняв морды к небу и вздыбив шерсть. Ответ на вопрос Эвин прятался вверху, среди деревьев.

Тишина лесного укрытия внезапно была прервана яростным стрекотанием, и огромные летучие обезьяны сорвались с врехушек деревьев, откуда они все это время следили за друзьями.

Рявкнув, Картос Морс со товарищи бросились в атаку, а друзья устремились на поиски убежища.