Джек, Чарльз и Берт инстинктивно повернулись к Джону, лицо которого снова приобрело дополнительные оттенки красного.

Глаза Эвин сузились, девушка прямо-таки олицетворяла собой укор, когда поняла, почему Джон внезапно так сильно смутился.

— Ох, грехи мои тяжкие, — вздохнул Картограф. — Теперь я тебя вспомнил. Ученик Сигурдссона. Солдат, который возомнил себя ученым. Опять куда-то ее дел, м?

Джон принялся сбивчиво объяснять случай с «Географикой», крыльями Лоры Липучки, своей машиной и то, что у них все же есть копии атласа, изготовленные барсуком, в которых, возможно, кроется нужная информация, и начал он свой монолог с робкого извинения, но тут Картограф воздел руки.

— Не обижайся, но мне все равно, — спокойно сказал он. — Я здесь ничем не могу помочь, а принимая во внимание, что в наличии у нас четыре Хранителя и ни одной «Географики», должен заметить, что критерии отбора уже не так строги, как прежде.

— В какой-то степени «Географика» все еще находится у Хранителя, — попытался защититься Джон. — Моя машина так и стоит на улице у дома Джеймса Барри.

— Нашел чем крыть, — фыркнул Картограф. — Оставил ее у черта на рогах, возле дома Хранителя, который отказался им быть? — Он повернулся к Эвин и поднял брови: — Кто эти парни, братья Маркс[27]?

Эвин улыбнулась:

— Нам пригодится любая ваша помощь. Любая.

Картограф пристально посмотрел на нее:

— Тебя я тоже помню. Та самая злючка. Но, сдается мне, уже не такая злая. С чего бы это?

Эвин, казалось, испугало столь пристальное внимание к ней.

— Я... не знаю, — выдавила она. — Может, я просто повзрослела.

— Может быть, — протянул Картограф. — Думаю, в тебе скрыто больше, чем видят люди. И готов ставить последнюю драхму, что ты не повзрослела.

Эвин не ответила, но пристально посмотрела ему в глаза. Через минуту он отвел взгляд.

Картограф прошелся к окну и посмотрел на проплывающие мимо облака. Это был единственный доступный ему вид, меняющийся лишь с наступлением ночи. Когда он снова заговорил, то настроен был еще мрачнее.

— Мне действительно жаль. Я больше ничем не могу помочь. То, что вам нужно, не в моих силах. Могу предложить следующее: то, что случилось с Цитаделью Времен, стало следствием предыдущих событий. И это началось не тысячу, не семьсот и не девять лет назад, что бы вы себе ни думали.

Последние слова он произнес, понимающе глядя на Чарльза, который кивнул, но без облегчения.

— Возможно, это еще не все последствия, не всё чем обернулась та история. Башня рушится, и когда нижние уровни канули в Лету, все прежде недопустимые перекрестья прошлого стали возможны. Двери были всего лишь точками равновесия, ничем более, и то, что крылось за ними, теперь блуждает где-то по миру. Да, что-то изменилось семьсот лет назад, но это означает, что некто неизвестно где узнал, как использовать искажение Времени. И теперь я предупреждаю вас, Хранители «Географики» и Архипелага, берегитесь. Будьте начеку. Ибо Время сейчас в руках вашего врага.

Чарльз обошел стол и протянул Картографу руку.

— Я правда хочу извиниться. Моя в этом вина или нет, но кто-то должен вам сказать, что сожалеет обо всем этом.

Картограф помедлил, но пожал руку Чарльза.

— Спасибо. Но не думайте слишком плохо о Мордреде. Вся его жизнь могла бы пойти по-другому, если б хоть один раз, давным-давно, кто-то близкий извинился или хотя бы поддержал его, ведь это такая малость. Но никто этого не сделал. И, боюсь, мы все заплатим за эту ошибку.

Друзья по очереди поблагодарили Картографа и вышли из увешанной картами комнаты. Прежде чем они закрыли дверь, Картограф уже снова сидел за столом, погруженный в работу.

Картограф Сгинувших Земель с бешеной скоростью несколько минут черкал пергамент линиями, прежде чем отложить перо. Он снял очки и не в первый уже раз устало потер глаза. Он подозревал, но не знал наверняка, что должно случиться на Архипелаге. Но события в Подмире стали сплошной загадкой. Все, что ему было известно, так это то, что Хранители, в особенности один по имени Джон, должны сами найти свой путь в водовороте событий. Это был их единственный шанс подготовиться к приходу имаго[28].

— Так цель оправдывает средства, а? — пробормотал он. — Ты играешь в опасную игру, Жюль. Это вне моего понимания — а ведь мне уже было три тысячи лет, когда ты только родился. Но одному из них надо было рассказать. Он должен знать, что не увидит конца этой истории. Это правильно, это справедливо. Не так ли?

Он помолчал, как будто ждал ответа, но его не последовало. С глубоким вздохом Картограф взял перо, обмакнул в чернильницу и вернулся к работе.

Друзья ожидали, что спускаться по лестнице вниз будет легче, чем подниматься, но не тут-то было. Грохот, который они слышали, поднимаясь, стал повторяться все чаще, башня сотясалась так, что их чуть не сбрасывало со ступеней. Они старались держаться ближе к стенам и двигались так быстро, как только осмеливались.

— Вот она, эта самая нестабильность, о которой говорил Картограф, — бросил через плечо Берт, возглавлявший группу. Куски башни падают вниз.

— Надеюсь, мы пришвартовались достаточно высоко, — пробормотал Джек. — Будет чертовски жаль вернуться и обнаружить, что корабль улетел, потому что кусок стены свалился в океан.

— Не волнуйся, — сказала Эвин. — В моей команде не бездари подвизаются. Они будут держать корабль поближе к башне и следить за нами.

— Прямо гора с плеч, — без особого облегчения отозвался Джек.

Они добрались уже достаточно близко к нижним уровням, чтобы увидеть вместо фундамента чистое небо, когда дрожь сотрясла башню, и кусок лестницы, шедшей против часовой стрелки, отделился от общей конструкции. Ступени полетели вниз, прихватив за компанию и те, что шли в противоположном направлении, и несколько дверей.

— Рад, что мы не идем наверх, — заметил Чарльз. — На самом деле, я вообще рад, что мы уходим.

Берт вытянутой рукой преградил движение. Он взглянул на Эвин, и та обеспокоенно нахмурилась.

— Мы бы уже должны оказаться у окна, где пришвартовали «Дракона», — сказал Берт. — И то, что мы не на месте, означает, что та часть стены уже рухнула.

Они находились футах в тридцати от разрушающегося основания башни, под ними было только небо. Над ними не хватало части лестницы. Вниз спускаться было нельзя, наверх — тоже некуда. Друзья оказались в ловушке.

— Что нам делать? — воскликнул Джек.

Будто бы в ответ из ближайшего окна раздался знакомый шум лопастей, и в поле зрения показался «Индиговый Дракон». Один из фавнов перебросил в окно веревку. Эвин поймала ее и закрепила под одной из ступенек, после чего втащила внутрь веревочную лестницу.

— Ты первый, — сказала она Джеку.

— Подожду, спасибо, — бросил он в ответ. — Чарльз?

— Я уже на месте, — отозвался тот, радостно размахивая рукой с палубы. — У меня была сильная мотивация.

Следующим перебрался Берт, за ним Джон. Джек уже почти добрался до корабля, когда еще один резкий толчок сотряс башню и лестница рухнула.

Джек был примерно на середине лестницы, но Эвин стояла на ступеньках. Не было времени даже вскрикнуть. Все, что ей оставалось, — это ухватиться за что-нибудь, и девушке удалось обмотать веревку, которой пришвартовали «Дракона», вокруг своей руки.

Другой конец веревки был привязан к скобе у ступеньки, что весила несколько сот фунтов. Эвин закричала от боли и попыталась дотянуться до Джека, но он был слишком далеко.

— Эвин! — вскрикнул Берт. — Джек, ты можешь дотянуться до нее?

— Пытаюсь, — пропыхтел Джек. — Дай мне минуту.

Но в его распоряжении не было этой минуты. Тяжесть камней тащила Эвин вниз и притягивала «Индиговый Дракон» опасно близко к башне.