На третий день он провел испытания. Его иллюзия летала к гномам, подтрунивала над подмастерьем, и все это время он видел ее глазами, не отвлекаясь от чтения трактата. Это был успех и символ того, что Малик не останется рядовым местным шаманом, а сможет стать наравне с магами Эдвара.

На четвертый день выехали впятером. Помимо Малика и Могрина, в поход пошли еще трое гномов. Взяли две самоповозки, сами гномы их называли машинами, пару нового образца арбалетов и большую «штуку». Иначе ее Малик назвать не мог, она походила на пушку, но ею не являлась. Могрин на расспросы его лишь посмеивался, и говорил, всему свое время.

До леса по тракту пять лиг. На машинах всего два дня пути. Ехали быстро, Малик в машине читал, и на окрестности не смотрел. На второй день они резко остановились. Малик вышел спросить, в чем дело.

— Понимаешь, уже часа два вдоль тракта продолжается не убранное поле пшеницы. Все поле. Когда уже должны были собрать. Мне это не нравится, — и вправду, Могрин выглядел хмурым, — предлагаю заскочить в местную деревню, посмотреть все ли в порядке. Как эта деревушка то хоть называется?

— Хитрина. Я тут как то бывал, она маленькая, в основном одни крестьяне, — Малик тоже заинтересовался видом. Поле уже перезрело, его убрать надо было как минимум недели две назад. В Хомико уже давно собрали урожай.

Они свернули с тракта в сторону деревни. Она была небольшой, по сравнению с Хомико. Дома были деревянные, только дом старосты как-то отличался от остальных красивой резьбой. Ни трактира, ни гостиницы в Хитрине не было, гости тут бывали редко и их обычно устраивали к кому-то домой. Как только дома стали отчетливо видны, все пятеро напряглись. Нет, дома не горели, не выглядели пустыми, из некоторых труб валил дым, но было тихо. Вообще тихо. Ни криков детей, ни разговоров крестьян, ни смеха, ни плача. Тишина. Как будто вся деревня разом вымерла или ушла куда-то.

Повозки подъехали к центру деревни, к дому старшины. На окнах были закрыты ставни. Могрин постучал:

— Открывайте, путники мы.

На стук дверь им не открыли. Но послышался звук шагов:

— Кто это?

— Гномы мы, и маг из деревни Хомико. Тихо у вас как-то, отчего все попрятались то?

Дверь робко приоткрылась, ровно настолько, чтобы глаза мужчины смогли оглядеть путников. Потом открылась увереннее, высунулась голова и спросила:

— Вы говорите среди вас чародей?

— Да, — Малик вышел вперед, — я получивший аттестат взрослости маг.

Тут дверь открылась совсем, и мужчина рухнул к ногам Малика и начал бормотать:

— Помогите, всем, чем смогу отплачу, только помогите!

Старосту подняли, внесли в дом, посадили на стул, в шкафу у него отыскали крепкой браги, дали глотнуть и спросили:

— Какая же напасть случилась?

— Мертвые восстали из кладбища.

Малик передернулся. Мда, неприятное дельце, он конечно не некромант, но очистить погост вроде должен смочь. Благо в книгах отца описывалось и это.

— И давненько у вас мертвые гуляют ночью?

— Да если б ночью! Они и днем ходят!

Тут Малик удивился. Время неживых — ночь, свет им неприятен и опасен.

— И еще пристают, с угрозами непонятными.

— Они говорят??? — воскликнул Малик.

— Как я с вами. Требуют баб наших отдать и вина, иначе, говорят, съедим вас.

Сказать, что путники были ошеломлены, ничего не сказать. Нежить, гуляющая днем, да еще и требующая разумным голосом баб и вина?

— А вы уверены, дорогой, что это точно нежить?

Про себя Малик начал уже верить в помешательство всей деревни куда охотнее, чем в слова старосты.

— А вы идите и сами посмотрите.

Через десять минут в полном вооружении путники пришли на погост и обомлели.

Вокруг костра сидели шестеро полуразложившихся трупов и один голый скелет и в полный голос травили байки. Еще трое упражнялись на ржавых мечах, и одно, еще более-менее приличного вида тело спало на камне, похрапывая.

Малик стоял с открытым ртом и перевернувшимся миром в душе. Гномы же не знали, что делать и ждали реакции Малика. После нескольких минут раздумий, он ничего умнее не придумал, как подойти к костру и спросить у неживых:

— Как вас угораздило то так?

Нежить внимательно осмотрела его, особенно рассматривала посох и смекнула, что его пугать лучше не надо.

— Сами не знаем милый чародей. Вот три недели маемся от скуки, пугаем деревенских, а как так получилось, и что делать не разумеем.

Гномы облегченно вздохнули, поняв, что драки не будет и присели к огоньку.

Рассказ нежити был не долгим. Правда называть их нежитью, у Малика пропала желание. Главное желание мертвых — убивать живых, они боятся дневного света, полностью тупы и не умеют не то, что разговаривать, даже мыслить. Да и чем им разговаривать то, связки все давно сгнили. А с Маликом и гномами сидели рядом бывалые воины и один, в прошлом легендарный маг, когда-то цвет и гордость всего края. Самое интересное, что на погосте около тысячи могил, а восстали только эти, незаурядные при жизни люди.

— И что делать нам, ума не приложу, — говорил скелет. Он был за старшего, при жизни его звали просто, Петр, но враги его называли Миг до смерти, настолько он был превосходен в своем ремесле, — есть не хотим, ни в чем не нуждаемся, смысла жизни никто в нас не вложил, как вообще мы живем, не знаю… Зато все помним, что было при жизни. Хуже всех Аркаиму. Он был легендарным магом, человеком, победившим проклятого императора и покончивший с бесконечными войнами людей. Вот он сидит, все помнит, но не магией пользоваться, не объяснить, что с нами, не может.

Гномы сочувственно вздыхали. Они почувствовали былое величие этих существ и хотели бы помочь.

— Знаю только одно, — продолжал Петр, — мы не хотим умирать вновь. Может, мы вам пригодимся?

Малик представил лицо старосты, при виде эдакой подмоги, при сборе урожая, например. И рассмеялся. Подумав, спросил:

— Силенки то остались?

— А как же. Помимо пугания деревенских. Уж передайте извинения за это им, скучно было нам. Мы проверяли наши навыки. Кости, руки, и что там осталось прекрасно слушаются, причем мы не чувствуем боли, а конечности чудесным образом срастаются вновь, при потере. Раньше мы служили на благо края, но теперь эта деревня перестала быть центром, и нам тут делать нечего.

Малику понравилась идея, подобной стражи деревни. Еще бы, просто так не убить, все профессионалы своего дела, даже Аркаим, потерявший силу, может быть полезен как учитель чародейства. Вот только как уговорить принять сельчан подобных «людей», Малик не представлял. Он обратился за советом к Моргину.

— Оставлять их одних нельзя, это факт, — рассуждал гном, — мало, что еще со скуки натворят. Убивать тоже не хочу, что мы не понимаем, откуда они взялись, еще ничего не означает. Возьмем их с собой. Помогут нам, а там посмотрим. Правда маскировка летит к чертям, но может даже наоборот, чародей заинтересуется ими и сунется сам к нам, если это не его рук дело, конечно.

— Не его. Я его магический след уже различаю. Ну что, Петр, согласны с нами пойти?

— Отчего ж нет то. Служба есть служба, все лучше, чем заживо гнить тут.

Путники вкратце рассказали цель похода. Аркаим, до этого молчавший, оживился, заявил, что поможет советами Малику, и поможет ему более четко отслеживать магические ниточки.

Напоследок Малик проверил погост на следы магии. Просто так, на всякий случай. Ни следов магии, ни какого-то источника Силы он не нашел. Угрозы появления нежити тоже не было. Но все же что-то в воздухе, в земле пугало Малика, но объяснить он не мог. Поэтому решил и не обращать внимания на этот страх.

Вся это странная процессия, уже без всякой легенды направилась в Вечный лес.

Гномы с воинами, как они назвали себя сами, весело болтали по дороге, рассказывая свои подвиги и любовные похождения, но Аркаим с Маликом молчали. Они понимали, что для «воинов» поход в Вечный лес — испытание.