У центрального подъезда стоял бородатый мужик в синем мундире и переминался с ноги на ногу. И когда с тихим урчанием подъехала представительная машина, бородач засуетился и средневеково раскланялся перед прибывшими персонами. И наблюдая с безопасного расстояния за событиями на противоположном тротуаре, Иван сказал себе: "Правильно сделал, что пошел здесь".

– Добро пожаловать, – громко произнес швейцар.

Из автомобиля вышли двое. Один из них, выглядевший на сорок лет, обладал круглым лицом с легким избытком жирка, но черный лоснящийся костюм скрадывал все лишние килограммы и рисовал контуры вполне атлетической фигуры. Другой человек напоминал университетского профессора главным образом из-за козлиной бородки.

Господа эти были Александр Федорович Кольцов и Георгий Евгеньевич Варавин.

– А Зараев тут хорошо устроился, я посмотрю, – сказал похожий на профессора Георгий Евгеньевич.

– Это вы про дом?… – с неохотой спросил Александр Федорович.

– Да, – кивнул Варавин. – Недвижимость выглядит эффектно. Говорят, что в его квартире больше десяти комнат. Причем, комнат огромных. Хотя, давно уже не модно в нашем кругу иметь большую площадь и гордиться ею – народ обзаводится несколькими квартирами. Как кто-то точно подметил, по квартире на каждого родственника! Но ведь Николай Александрович особенный, он как будто из девятнадцатого века…

– Смешно все это! – буркнул Александр Федорович.

– Полностью с вами солидарен. Причуды у Зараева таковы, что скажи про него правду – и будет анекдот. И про десять ненужных комнат, в которых кроме уборщиц никого больше не бывает… А куда это вы так пристально смотрите, Александр Федорович?

– Да вот просто подметил мимоходом: вся здешняя безопасность оставлена на откуп глазам охранников, а они, как показывает практика, склонны проморгать все и вся.

– Ох, Александр Федорович, вы бы лучше на архитектуру поглядели бы!

– А чего на нее глядеть?! Тут любой медвежатник сходу сообразит, как на объект проникнуть.

Варавин вздохнул:

– Конечно, вы, Александр Федорович, большой специалист по безопасности, но на вещи надо иногда смотреть в целом и наслаждаться эстетическим, так сказать, видом.

– Ладно, идем любоваться интерьерами, – проговорил Кольцов и зашагал в подъезд.

Ивану ничего не оставалось, как двигаться дальше, украдкой оборачиваясь. Следующее здание, за номером семнадцать, выглядело на удивление невзрачно: его не спасали от уныния даже рельефные фронтоны и разухабистая кладка цоколя, стилизованная под белый камень крепостных стен.

Иван пересек улицу и свернул в переулок. Он назывался Песчаный. Боковой фасад невзрачного семнадцатого дома украшал живописный балкон, нависавший над аркой. Проход через арку ничто не преграждало, и потому, не мучаясь размышлениями, Иван завернул и оказался в небольшом дворике. По его периметру высилась трехметровая кирпичная стена, из-за которой выглядывало крыло министерского дома. Иван сразу обратил внимание на эфемерные наружные лестницы, проложенные между некоторыми этажами, и решетчатые ставни на отдельных окнах. Вдоволь насмотревшись, парень протиснулся между рядом плотно поставленных машин и вступил на крошечную детскую площадку, отмеченную глиняным пятном вокруг качелей. Они были заражены ржавчиной и, наверное, душераздирающе скрипели. Рядом росло одинокое деревце, очевидно, тоже чем-то болевшее, потому что его наклоненный хиленький ствол опирался на стену, а еще не распустившиеся почки жадно глядели к зажиточным соседям. Именно туда и нужно было попасть Ивану. Оглянувшись на все еще безлюдный дворик, парень вскарабкался на пологий ствол и быстро достиг верхних кирпичей стены. Территория министерского дома в первый миг неприятно поразила: Иван представлял себе миленькие газончики, опрятные дорожки и даже парочку декоративных статуй, но реальность оказалась цвета серого асфальта – везде и всюду. И этот уклад нарушала лишь отгороженная синей ширмой помойка в самом углу.

Так как вблизи никого не было, Иван аккуратно спрыгнул и, прячась за спинами автомобилей, как напуганная кошка, побежал и схоронился в закутке помойки. Сердце истерично ухало в груди. А вокруг растекалась вязкая тишина. Вдруг где-то хлопнула калитка, по улице пронесся шорох стремительной машины. И снова тишина неодобрительно посмотрела на Ивана.

Успокоившись, парень принялся изучать место, куда он попал. В мусорных баках лежали упаковочные коробки с заманчивыми надписями, стеклянные бутылки причудливых форм хвастались своими намертво приклеенными этикетками, блестели разноцветные целлофановые пакеты и до сих пор выдыхали вкусные запахи своего былого содержимого. Здесь находилась, как быстро сообразил Иван, отнюдь не типичная помойка – от обычной бы воняло кислятиной бытового перегноя.

В соседнем баке вдруг что-то хрустнуло. Иван замер. Раздался шелест – и из недр приятных отбросов выпрыгнула толстая, безобразная крыса. Она даже не взглянула на Ивана, вильнула длинным хвостом и скрылась в какой-то дыре.

Иван выдохнул. Переждал еще немного и наконец созрел, чтобы приподняться и высунуться наружу. Но оттуда его сразу окатило чувство холодного разочарования: перед ним стояла развернутая буквой "П" задняя часть дома-комода, но вместо нарядных желтых стен парень видел простые серые кирпичи, навевавшие скуку, – и лишь некоторые окна были непропорционально высокие и с округлыми фрамугами, отдаленно напоминавшие средневековое зодчество. Иван не сомневался, что за одной из этих несуразных глазниц располагалась обитель гадкого старика. Кое-где за отблесками стекол даже различались пятна шершавых штор, но черная пустота не спешила раскрывать тайны своих высокопоставленных жильцов.

Увлекшись созерцанием чужих подоконников, Иван не заметил, как к мусорным бакам подошла девица в сине-белом наряде горничной. Она же глядела себе под ноги и мягко ступала по однообразной серости асфальта. Их взгляды встретились у самого заборчика. Девица вскрикнула негромко, судорожно, словно от нехватки кислорода. Иван осознал свою оплошность и похолодел. Уставился на горничную. Сердце билось неровно и невпопад.

И вдруг девушка произнесла неожиданную фразу:

– Так ты Иван?

Парень вышел из оцепенения лишь через секунду.

– Но… Откуда? – проговорил он.

– Значит, тебя действительно зовут Иван? – спросила девушка.

– Ну, допустим.

– А меня – Аня. И я знаю, зачем ты сюда пришел!

– Но! – воскликнул Иван.

– Тише! – произнесла Аня. – Нас не должен никто услышать. Тут полно охранников и сплетниц. А ты – красивый. Когда Жанна мне о тебе рассказывала, я прямо почти такого красавца себе и представляла.

– Жанна! – прошептал Иван. – Как она?

– Сидит в комнате одна. И, по-моему, она горюет.

– В каком окне?

– Отсюда нельзя увидеть: окно ее спальни выходит на другую сторону. Давай поступим так: я поднимусь к ней и расскажу о тебе, а дальше что-нибудь да и придумается. Ты только никуда отсюда не уходи и дождись моего возвращения.

– А Жанна не придет? – спросил Иван.

– Понимаешь, там в квартире у Зараева сейчас гости, и еще там полковник СГО…

– Димитр! – прошептал Иван.

– Да, – сказала Аня, – он самый. И я не знаю как на парадной, но на черной лестнице дежурят охранники, которых там отродясь не было. Не уверена, что Жанна сможет прийти. Лучше будет, если приду я. Хорошо?

Иван кивнул.

В это время во двор заехала машина.

– Спрячься! – сказала Аня. Иван пригнулся.

– Это Сергей Петрович с верхнего этажа – не волнуйся, – прошептала Аня и пошла. Через несколько мгновений Иван услышал ее голос:

– Здравствуйте, Сергей Петрович!

– Добрый вечер, сударыня, – сказал мужчина и хлопнул автомобильной дверью.

Выждав несколько тягучих секунд, Иван высунулся: Аня как раз заскочила на ступеньку и исчезла в маленьком боковом проходе, а упитанный Сергей Петрович семенил к другому, более солидному крыльцу.