И не теряя больше драгоценного времени, Света выскочила из кабинета и побежала по длинному коридору, забыв обо всех возможных предосторожностях. Ей было сейчас не до начальников и не до месячных премий. И даже узнанная только что новость о разладе в стане министра меркла на фоне блестящих видеодисков. Но, присев на минуточку в приемной Корницкого, Света таки прошептала пару слов на ушко секретарше – та, домыслив не сказанные подробности, передала информацию Сонечке, которая в свою очередь поведала великий секрет девицам из курьерской службы, а они уже разнесли известие по всем этажам статистического агентства.

Вернувшись из столовой, где Света так и не появилась, Жанна вновь разложила в правильном порядке листы отчета, сдвинутые подругой, и принялась вглядываться в цифры и сверять их. И вдруг зазвонил телефон. Жанна вздрогнула, и целый рой фантомных привидений-мыслей закружился перед ней. По мерзко дребезжащему телефону всегда звонил кто-нибудь из непомерного штата помощников и консультантов министра. Жанна не решалась взять трубку, хоть бедный телефон орал и надрывался. Но, в конце концов, подивясь дюжей настойчивости звонившего, девушка протянула руку к аппарату.

– Почему так долго не отвечаете? – прозвучал фонящий, шепелявый голос.

Жанна выдохнула с облегчением, потому что звонили не от министра, но в то же время и с тревогой, потому что на том конце провода гневилась строгая начальница отдела кадров.

– Я была занята работой, – сказала Жанна.

– Работаете, значит, – проговорила все также шепеляво Зоя Петровна. – Однако вам придется сделать небольшой перерыв и зайти ко мне прямо сейчас. Я вас жду.

– Да, да. Конечно, – ответила Жанна. Но в трубке уже звучали тягучие и заунывные гудки.

Коридоры здания статистического агентства обладали той странностью, что имели на службе помимо дверей, ведущих в рабочие кабинеты, еще и маленькие дверки, больше похожие на створки шкафов. И почему-то на каждой из них висел большой амбарный замок. Жанна догадывалась, что за этими недодверками должны были скрываться маленькие служебные помещения размером со стенной шкаф, но зачем во всем многоэтажном здании было их такое количество, Жанна не понимала. Лишь однажды, придя на работу раньше положенного времени, она увидела, как уборщица закрывала на замок одно из этих странных микропомещений, но так и не решилась спросить у старой женщины, что находилось там внутри.

Рядом со входом в отдел кадров обитала одна из этих странных дверок – но в отличие от стеснительности остальных она была выкрашена в сочно-белый цвет и щеголяла черными буквами "ЯЮ". Жанна с гадливостью глянула на это бельмо интерьера, проходя мимо.

Зоя Петровна была женщина строгая, опрятная, с громким, но шепелявым голосом. В ее просторном кабинете на всех подоконниках росли кактусы, а в большом горшке на полу стоял вытянувшийся до самого полка колючий молочай. И несмотря на прохладу, созданную кондиционером, воздух в помещении всегда был сухой и отдавал чем-то настолько горьким, что можно было кашлянуть с непривычки.

Сама Зоя Петровна сидела на жестком стуле, так близко придвинутом к столу, что должно быть испытывала жуткое неудобство от этого – но в реальности неудобством страдали исключительно посетители, а Зоя Петровна, несмотря на свое мрачное и кислое лицо, безраздельно царствовала над всеми кадрами в уютном картотечном мирке. Жанна абсолютно не понимала эту странную женщину и побаивалась ее.

– Садитесь, милочка, – сказала Зоя Петровна.

Жанна села на скамейку. После лицезрения рабочего места Зои Петровны уже никого не удивляло, что для посетителей здесь предназначались дерматиновые скамейки – точь-в-точь такие, как в обычной поликлинике.

– Итак, Жанна Константиновна, – сказала начальница и как-то надменно и неласково посмотрела на девушку, – увольняться будем?

Вопрос озадачил Жанну, и она, моргнув глазами, сказала в ответ:

– Я не понимаю.

– Хорошо, я объясню.

Зоя Петровна пододвинула свой стул еще ближе к столу.

– Так вот, дорогая моя, – начала Зоя Петровна, – здесь в агентстве ни для кого не секрет, что вы поступили к нам в штат по распоряжению Николая Александровича Зараева и должность ваша учреждена им же для целей, которые с работой нашего предприятия никак не связаны. Я могу подробно рассказать всю подноготную, вынув из папки ваше личное дело, но вы же все прекрасно знаете и сами. Ведь так?

– Да, я в курсе, – сказала Жанна.

– И в связи с последними событиями я как начальник отдела кадров вынуждена сообщить вам, милочка, что красивые дни в угловом кабинете на девятом этаже для вас подходят к концу.

– Иными словами, меня увольняют?

– Не совсем так, но вы понимаете в правильном направлении. Уволить вас сейчас никто не может, но как только из Министерства торговли придут бумаги, наш директор подпишет соответствующий приказ. И чтобы не доводить дело до крайности, я вам предлагаю написать заявление самой.

– Я поняла, – проговорила Жанна.

– Нет, вы не поняли! Потому что не дослушали меня до конца! – сказала с порывом гнева Зоя Петровна.

– А что тут дослушивать? И так понятно. Я же не дура и соображаю.

– Эх, молодежь, молодежь! – нарочито вздохнула Зоя Петровна. – Выслушайте меня до конца и не перебивайте. Я здесь в отделе кадров уже тридцать лет работаю: пришла молоденькой и несмышленой девочкой, но меня научили: что и как. А вас учить некому, потому что нет у вас начальника – вы, как кошка, сама по себе: хотите – работаете, хотите – нет. И работу вашу сдаете не понятно кому.

– Я честно выполняла все то, что мне поручали, – сказала Жанна.

– Охотно верю. Но настоящего начальника у вас здесь никогда не было. А работать без начальника в вашем незрелом возрасте просто вредно. Можете подумать на досуге над моими словами.

Жанна передвинулась по скамейке – но и в новом месте было жестко.

– Так вот, Жанна Константиновна, – продолжила Зоя Петровна, – нашему предприятию блатные работники не нужны, а ваш блат скоро кончится, и потому у вас есть два пути: или вы увольняетесь по собственному желанию, или переводитесь на другую должность. По поводу второго варианта я сразу хочу вам сказать, что придется по-настоящему работать все восемь часов в день и зарплата у вас будет довольно-таки скромная: по крайней мере, никаких премий в первые три месяца вы не получите. Вы понимаете, о чем я вам говорю?

– Да, я поняла.

– Тогда думайте, по какому пути пойти. Данный вопрос должен быть решен на этой неделе – у вас на раздумья остаются считанные дни. И чем раньше вы мне принесете заявление – тем будет лучше. И для вас, и для нашего предприятия.

Жанна бесцельно смотрела на кактусы, разглядывая их колючки, и, внезапно осознав, что Зоя Петровна больше ничего не говорит, робко спросила:

– Я могу идти?

– Да, – ответила начальница.

Жанна вернулась на свой девятый этаж. Такой знакомый и привычный коридор теперь казался ей каким-то другим, и, ступая по грубому паркету, Жанна ощущала легкое чувство новизны, словно шагала здесь в первый раз. Щербатые стены, двери и номера на них вызывали странные дуновения в мыслях. И пусть Жанна знала, что в кабинете под номером 907 скрывался отдел закупок, а в следующей комнате обитал завхоз Семен Ильич, но, тем не менее, все вокруг было каким-то не таким, как обычно.

Задумавшись, Жанна заметила незнакомца не сразу. Молодой рабочий в синем комбинезоне копошился возле открытой дверцы одного из тех загадочных микропомещений. Но перед самым Жанниным носом парень захлопнул свой секрет и стал навешивать на петли тяжелый замок. В иных обстоятельствах Жанна конечно бы поздоровалась с новым человеком и даже, может быть, кое-что спросила бы у него, но в данный момент она прошла под вуалью молчания и быстро прошмыгнула в свой кабинет. И встав перед широким окном, девушка долго смотрела вниз на то, как по площади семенили те редкие люди, что были свободны в разгар рабочего дня. А потом она села за стол, придвинула к себе калькулятор и как ни в чем не бывало принялась за прежнее дело. Бездушные цифры помогли ей не думать о самом плохом.