— Двести долларов, — услышал он ответ Пола Дрейка. — И еще столько же к концу недели. За это время я, наверное, управлюсь.

— Сомневаюсь, что кошелек моего клиента выдержит такую нагрузку, — сказал Мейсон.

— Ладно, пусть будет триста двадцать пять в сумме. Только не забывай обо мне, если удастся потом включить это в расходы.

— О’кей, — ответил Мейсон. — Принимайся за дело.

— Подожди минутку. Собственно говоря, я только что хотел позвонить тебе сам. Перед домом стоит большой “Линкольн”. Сдается мне, это тот самый, на котором твоя таинственная приятельница смылась в прошлый раз. Хочешь, чтобы я проследил за ним? Я на всякий случай записал номер.

— Нет, — ответил Мейсон. — Это уже не имеет значения. Ты давай, принимайся за Локка.

— Ладно, — сказал Дрейк и повесил трубку.

В дверях появилась Делла.

— Ушла? — спросил Мейсон.

Девушка кивнула.

— Эта особа наделает вам хлопот, шеф.

— Я уже это слышал, Делла.

— Я готова повторить.

— В чем дело, Делла? — спросил Мейсон.

— Не нравится мне ее поведение! — сердито сказала Делла. — Видели бы вы, как она держит себя со мной! Я для нее — жалкое ничтожество, потому что, в отличие от нее, должна работать! У нее самый настоящий комплекс превосходства!

— Не у нее одной, Делла.

— Знаю. Если бы это был кто–то другой, еще куда ни шло… А эта… Да она не знает, что такое порядочность! Она покажет вам спину, не колеблясь ни секунды, если сочтете, что это для нее выгодно.

На лице Мейсона появилось задумчивое выражение.

— Для нее это не будет выгодно, — заметил он, поглощенный уже чем–то другим.

Делла Стрит некоторое время присматривалась к нему, а потом тихо закрыла за собой дверь, оставив Перри Мейсона в одиночестве.

Гаррисон Бёрк был высоким мужчиной, весьма заботящимся о том, чтобы выглядеть элегантным и благовоспитанным. Его успехи в конгрессе были весьма скромными, но он сумел заработать себе репутацию “друга народа”, поддерживая законопроекты, которые форсировала группа политиков в полной уверенности, что эти законопроекты все равно не пройдут в сенате, а если и пройдут, то наткнутся на решительное вето президента. Свою предвыборную кампанию по избранию в сенат Бёрк проводил при поддержке ряда именитых граждан, которых сумел достаточно ловко утвердить во мнении, что в глубине души он консерватор, стараясь при этом не потерять популярность среди широких масс, верящих в его репутацию “друга народа”.

Он окинул Перри Мейсона проницательным, оценивающим взглядом, после чего сказал:

— Я не знаю, что вы имеете в виду, мистер Мейсон.

— Ладно, — ответил Мейсон, — если вы хотите вынудить меня говорить без обиняков, то я имею в виду тот вечер в Бичвуд—Инн, когда был совершен налет на ресторан, а вы как раз оказались там в обществе замужней женщины.

Гаррисон Бёрк вздрогнул, как от удара. Он шумно втянул в легкие воздух и постарался придать своему лицу выражение, которое, вероятно, считал каменным.

— Мне кажется, — сказал он низким, хорошо поставленным голосом, — что вы введены в заблуждение. Я очень занят и поэтому прошу извинить меня.

Мейсон сделал шаг к столу, за которым сидел политик, и взглянул на него сверху вниз.

— Вы влипли в скверную историю, — медленно сказал он, — и чем раньше вы перестанете притворяться, тем скорее мы сможем поговорить о том, как вас из нее вытянуть.

— Однако, — запротестовал Бёрк, — я ничего о вас не знаю. Вы пришли ко мне без какой–либо рекомендации…

— Это дело, в котором рекомендации не нужны, — прервал его Мейсон. — Нужно только знание фактов, чем я и располагаю. Я выступаю от имени женщины, в обществе которой вы проводили тот вечер. “Пикантные новости” хотят добиться, чтобы ваши показания были заслушаны в суде перед присяжными, а вся эта история стала достоянием общественности.

Лицо Гаррисона Бёрка стало серым. Он осел на стол, словно ища опоры для локтей и головы.

— Что? — растерянно спросил он.

— Вы все слышали.

— Но я ничего об этом не знаю. Она мне не говорила… Должно быть, это какая–то ошибка.

— К сожалению, это не ошибка.

— Как могло получиться, что я узнаю об этом от вас?

— Вы узнаете об этом от меня, по всей вероятности, потому, что заинтересованная дама желает держаться от вас как можно дальше. Она сама ломает голову над тем, как ей выбраться из создавшегося положения. Я делаю, что могу, но это обходится недешево. Она, по–видимому, не спешит обратиться к вам с предложением принять участие в расходах. А мне приходится.

— Значит, вам нужны деньги? — спросил Бёрк.

— А вы как думаете?

Полное понимание ситуации, наконец, достигло сознания Бёрка.

— Боже! — простонал он. — Я погиб!

Мейсон никак не отреагировал на этот крик души.

— А что если их купить? — продолжал политик. — Я не знаю точно, как они там это улаживают, но существует какой–то трюк с рекламой, от которой отказываются. В контракте есть оговорка о компенсации убытков в случае нарушения условий. Вы юрист, вы должны об этом знать, Я имею в виду, должны знать, как это уладить,

— Купить “Пикантные новости” не удастся, — ответил Мейсон. — Во–первых, они потребовали слишком большую сумму, а во–вторых, теперь уже они хотят только крови. Борьба не на жизнь, а на смерть.

Гаррисон Бёрк выпрямился за письменным столом.

— Мистер Мейсон, — сказал он, — мне кажется, вы глубоко заблуждаетесь. Я не вижу повода, из–за которого они могли бы занять такую позицию.

Мейсон улыбнулся.

— Не видите повода?

— Никакого.

— Дело в том, что фактический владелец журнала это некий Джордж К. Белтер. А его жена, в обществе которой вы были в тот вечер, собирается разводиться с ним. Продумайте все это.

Лицо Бёрка приобрело цвет оконной замазки.

— Это невозможно! — воскликнул он. — Белтер не может быть замешан в такое дело! Он человек чести!

— Человек чести, являющийся хозяином грязного журнальчика, — уточнил Мейсон.

— Это невозможно! — упорствовал Бёрк. — Это…

— Увы, это факт, — прервал его Мейсон. — Я изложил вам все как есть. Ситуация для вас скверная, но есть шанс выйти из нее целым и невредимым, если вы последуете доброму совету.

Гаррисон Бёрк нервно переплел пальцы.

— Что вы предлагаете? — спросил он.

— Есть только один способ разогнать эту банду, — сказал Мейсон. — Использовать их собственное оружие. Это шайка шантажистов, следовательно, в борьбе с ними я должен буду сам прибегнуть к шантажу. У меня есть кое–какие материалы, но их нужно проверить. Понадобится помощь, а это, как вы догадываетесь, не бесплатно. Моя клиентка не имеет никаких средств, а я не намерен тратить собственные деньги. Так что, думаю, вы не откажетесь взять на себя часть расходов.

Гаррисон Бёрк заморгал.

— Как вы полагаете, сколько это будет стоить? — спросил он осторожно.

— Я хочу получить тысячу пятьсот долларов сейчас, а когда я вас из этого вытяну, вам это будет стоить дороже.

Бёрк провел по губам кончиком языка,

— Я должен подумать. К тому же потребуется время, чтобы собрать эту сумму. Приходите завтра утром, я дам вам ответ.

— События развиваются быстро, — покачал головой Мейсон. — До завтрашнего утра может многое измениться.

— Ладно. Приходите через два часа, — уступил Бёрк.

— Хорошо. А теперь послушайте: я расскажу вам, что вы намереваетесь сделать. Вы хотите узнать, что я собой представляю. Я могу сказать вам наперед, что вы узнаете. Я адвокат, специализирующийся по уголовным делам, нередко участвую в судебных разбирательствах. Каждый адвокат такого рода имеет свою узкую специальность; моей специальностью является помощь людям, попавшим в затруднительное положение. Клиент приходит ко мне, оказавшись в передряге, и я стараюсь его вытянуть из нее. Большинство моих дел так и не попадает в суд. Замечу далее, что если вы попробуете узнать обо мне что–нибудь через своего адвоката или юридического советника, то, наверное, услышите, что я не более чем заурядный крючкотвор. Если вы обратитесь с этим вопросом в прокуратуру, вам скажут, что я — опасный противник, но вообще–то они обо мне не много знают. Если же вы попробуете навести обо мне справки в банке, то не узнаете абсолютно ничего.