— Достаточно, — оборвал Керриден. — Чего вы от меня хотите? Что кроется за всем этим? Оставьте в покое мои личные дела, иначе я уйду отсюда.

— Еще немного, прошу вас. Это необходимо. После войны, не найдя себе подходящего занятия, вы уехали в Штаты и там провели год, подрабатывая контрабандой, Американской полиции не понравилась ваша деятельность, но вам удалось ускользнуть от нее. Вот уже неделю вы в Лондоне, без гроша в кармане. Куда приложить свои силы, вы пока не знаете. Развлекаетесь понемногу, вымогая деньги у рэкетиров, но даже эти гангстеры находятся под покровительством полиции. Мы предлагаем вам сделку… Работу, которая принесет вам тысячу фунтов.

3.

Вошел Ренли, держа руку в кармане. Он кинул быстрый взгляд на Керридена, потом небрежной походкой приблизился к Жанне.

— Ну, как дела? — спросил он с ободряющей улыбкой. — Мы немало о вас знаем, не правда ли?

— Если у вас уйма свободного времени, вы можете собрать еще множество других сведений, — сухо возразил Керриден.

Он сунул руку в карман, и Ян сразу наставил на него свой пистолет.

— Вынимайте руку — только медленно, — проговорил поляк напряженным голосом.

— Ради бога! — пожал плечами Керриден, доставая из кармана пачку сигарет. — Я вообще все делаю медленно.

— Убери оружие, — велел Ренли Яну.

— Не уберу, — ответил тот. — Я ему не доверяю. Ты можешь думать, что хочешь, но я останусь при своем мнении.

— Есть еще один вопрос, который мы должны задать вам, прежде чем расскажем, в чем будет заключаться ваша работа, — сказала девушка, не обращая внимания на Яна.

— Повторяю, у меня нет к нему доверия… — вновь попытался вставить Ян.

— Замолчи! — повысила голос девушка. — Говорить буду я!

— Тебе даже пикнуть не дают, бедняжка, — иронично бросил Керриден поляку.

— Мне нужно задать вам еще один вопрос, — отчеканила Жанна, повернувшись к Керридену, и ее глаза заблестели.

— Валяйте! Ну?

Она заколебалась, потом посмотрела на Ренли.

— Спроси его ты.

— Разумеется… Пожалуйста, покажите нам свою грудь и спину. Надеюсь, вам ясен смысл просьбы. Видите ли, мы не совсем уверены, что вы — Керриден. У нас в досье нет вашей фотографии. Зато известно, что у вас на спине и груди шрамы. А мы… мы хотим исключить всякую возможность ошибки.

Керриден приподнялся. Достаточно!.. Его глаза потемнели от гнева, губы сжались в прямую бледную линию.

— Не шевелиться! — рявкнул Ян, угрожающе поведя пистолетом. — Одно движение, и я стреляю! Я очень хорошо стреляю: могу по очереди отстрелить вам все пальцы. Я не шучу!

Взяв себя в руки, Керриден осел в кресле.

— Думаете, я тут стану перед вами обнажаться? — насмешливо спросил он. Ему хотелось позлить Яна. — Убирайтесь к чертовой матери!

Наступило напряженное молчание. Потом Ян сделал шаг вперед, но Ренли схватил его за запястье.

— Довольно! — прикрикнул англичанин. — Все неправильно!.. Иди карауль Крю! Иди, тебе говорят!

Ян рассвирепел.

— Мы теряем время! — яростно заорал он. — Позвольте мне действовать! Этот тип расселся в кресле и издевается над нами! Дайте мне три минуты и я отучу его смеяться!

— Болван! — презрительно закричала Жанна. — Это ты–то — после того, что с ним сделало гестапо? Ты?

Поляк круто повернулся к ней. Его губы судорожно подергивались.

— Все это пустая болтовня… — начал он срывающимся голосом.

Больше он ничего не сказал. Керриден выскочил из кресла, вырвал у Яна пистолет и сильно ударил им его по голове. Двое остальных не успели даже пошевелиться. Поляк, шатаясь, сделал несколько шагов, уткнулся в стену и медленно сполз на пол. Жанна и Ренли молча смотрели на Керридена.

— Он прав! Довольно болтовни! Я сыт по горло. — Зловеще улыбаясь, Керриден сунул маузер в карман плаща и нагнулся за своей шляпой. — Честное слово, был момент, когда я боялся, что потеряю самообладание, — продолжал он. — Все, счастливо. Советую вам больше не встречаться мне на пути. В следующий раз я буду менее вежлив.

— Красивая работа, — восхищенно произнес Ренли. Он повернулся к Яну, который, потирая голову, с трудом вставал на ноги. — Иди займись Крю. Ты уже достаточно натворил глупостей.

Не говоря ни слова, Ян прошел в соседнюю комнату и с треском захлопнул за собой дверь. Керриден тоже направился было к выходу, когда вновь заговорил Ренли:

— Я должен извиниться перед вами, мы вели себя неправильно. И все же, может, поговорим, как деловые люди?

Керриден бросил взгляд через плечо.

— Вряд ли мы найдем общий язык.

— Жаль, — сказал Ренли. — Мы нуждаемся в вашей помощи и готовы как следует заплатить. Тысяча фунтов — это серьезно. Будьте благоразумны, по крайней мере, хоть выслушайте меня. Ян дурак. Он воображает, будто с помощью пистолета можно добиться всего. Я возражал с самого начала… Ну что мне сделать, чтобы убедить вас?

Керриден широко улыбнулся.

— Ладно, уговорили. — Он присел на подлокотник кресла, держа шляпу в руке и всем своим видом показывая, что готов уйти в любой момент. — О какой помощи идет речь?

— Нам надо удостовериться, что вы действительно Керриден, — быстро вставила Жанна. — Это крайне важно.

— Разумеется, — подтвердил Ренли. — Видите ли, если мы ошибаемся на ваш счет и будем говорить откровенно, нам грозят большие неприятности. Дело сугубо конфиденциальное. Один раз мы уже ошиблись. Этот тип, Крю, украл у меня бумажник с документами и решил нас шантажировать. Мы с огромным трудом его разыскали и теперь пришлось вот расположиться здесь, чтобы не выпускать его из виду. До сих пор мы не знаем, что с ним делать… Если вы действительно Керриден, то у вас на груди должны быть шрамы — следы работы гестапо.

Керриден выпустил из ноздрей струйку дыма, потом пожал плечами, снял пиджак, вынул запонки из манжет рубашки и закатал рукава. Кисти каждой руки, немного повыше запястья, опоясывал широкий белый шрам.

— По вечерам на меня надевали наручники, — пояснил он мрачным голосом. — И нагревали их, чтобы мне не было холодно… Этого достаточно?

Мужчина и женщина хладнокровно смотрели на шрамы — без жалости, без ужаса, а просто с любопытством.

— В гестапо не страдали избытком воображения, — заметил Ренли, дотрагиваясь до шрама на своем лице. — Мне это сделали раскаленным штыком.

Керриден бросил на него внимательный взгляд.

— Вы тоже получили от них свою порцию?

— О, и я, и Жанна!.. Все верно, — сказал Ренли, обращаясь к девушке. — Это действительно он. На шраме отпечаталась марка наручников.

— Хорошо, — произнесла Жанна. — В таком случае мы можем поговорить.

Ренли отошел от Керридена, взял из ящичка на камине сигарету и закурил.

— Дело необычное, — начал он, глядя на тлеющий кончик своей сигареты. — И очень опасное. Я не знаю никого, кто смог бы выполнить его лучше, чем вы. Мы сами уже пробовали, но тщетно. Если вы откажетесь, просто не представляю, кто этим займется.

— Так в чем же все–таки дело? — резко спросил Керриден.

— Нужно найти и уничтожить одного человека, — ответил Ренли. — И мы хотим поручить это вам.

1.

“Вам заплатят тысячу фунтов. Половину сразу, половину после окончания работы”.

Пока Керриден, сидя в кресле, слушал Ренли, эта фраза не переставала звучать в его ушах. “Половину сразу, половину после окончания работы”… Всякий раз разговор о рискованном деле начинался именно так. Репутацию удачливого исполнителя опасных операций Керриден завоевал себе без труда. Несколько преувеличенные слухи о его подвигах во время войны заставляли людей думать, что он — сорви–голова, которому море по колено. К нему обращались те, кто боялся рисковать своей собственной шкурой… У каждого из них от денег оттопыривались карманы и одинаково блестели глаза — маленькие глазки, похожие на пуговицы. Он слушал этих типов с таким же вниманием, как слушал сейчас Ренли, торговался с ними, поднимая цену, объяснял план будущих действий. Они по секрету доверяли ему свои тайны, делились своими страхами и радовались, что нашли верного человека — сильного, ни перед чем не останавливающегося, презирающего опасность. И все попадали под его обаяние, покупались на прямую и открытую манеру поведения и доверчиво выплачивали аванс… Понимание приходило позже, когда день или два спустя Керриден как бы случайно находил клиента и спокойно заявлял, что он передумал и советует найти другого исполнителя или вовсе отказаться от дела. Некоторые храбрились и требовали деньги назад, но под холодным жестким взглядом теряли уверенность и делали вид, что шутят. Керриден отвечал всегда одно и то же: “Можете на меня жаловаться” и не спеша уходил, засунув руки в карманы, надвинув шляпу на глаза, насмешливо улыбаясь.