— Я хотела сказать вам, что совершенно неправильно судила о вас… и как много для меня значит…

Перри Мейсон повернулся к Делле.

— Откройте ящики с папками, Делла, — приказал он.

Секретарша смотрела на него, ничего не понимая. Мейсон указал пальцем на несгораемый шкаф.

— Откройте несколько ящиков.

Делла открыла один за другим несколько ящиков, набитых пухлыми папками.

— Видите это? — обратился Мейсон к Иве. Та наморщила лоб и кивнула.

— Каждая из этих папок — определенное дело. Все ящики полны, можете сами убедиться. Это все дела, которые я когда–либо вел; большая часть их — дела об убийствах. Когда ваше дело, миссис Белтер, завершится, мы заведем на вас папку примерно такого же объема. Мисс Стрит даст ей регистрационный номер, и стоит мне захотеть освежить в памяти вашу историю, я назову шифр, а Делла вытащит из ящика папку.

Ива недовольно подняла брови:

— Не понимаю, к чему вы клоните?

Делла задвинула ящики и вышла из кабинета так же незаметно, как и вошла несколько минут назад. Мейсон спокойно смотрел на Иву Белтер.

— Я всего–навсего показываю ваше место в моей практике. В моей картотеке сотни подобных дел, а со временем прибавятся еще сотни. Вы мне уже кое–что заплатили, а теперь должны заплатить еще пять тысяч. Если вы послушаетесь моего совета, то половину этой суммы возьмете с Гаррисона Бёрка…

Губы Ивы задрожали.

— Я хотела поблагодарить вас, — сказала она. — Поверьте мне, на этот раз искренне, от всего сердца. Я действительно часто лгу, но сейчас я не притворяюсь. А вы обращаетесь со мной, как с каким–то лабораторным животным!

В ее глазах блеснули слезы, может быть, настоящие. Она грустно покачала головой.

— Дело еще не закончено, — сказал Мейсон. — Если мы хотим оспаривать завещание, то должны проследить за тем, чтобы Карл Гриффин был осужден именно за умышленное убийство. С этого времени вы будете держаться в тени, но это не значит, что вы не будете бороться. Гриффин не располагает никакими средствами, кроме денег Джорджа Белтера. От нас будет зависеть, чтобы он из этих денег не получил ни цента. Я напоминаю об этом, чтобы вам случайно не показалось, что теперь вы можете обойтись без меня.

— Мне это и в голову не приходило!

— Тем лучше. Я напомнил так, на всякий случай.

В дверь постучали.

— Да?! — отозвался Мейсон.

В кабинет заглянула Делла Стрит.

— Вы можете взяться за новое дело, шеф? — спросила она озабоченно.

Мейсон тряхнул головой, как бы пытаясь отогнать от себя усталость.

— В чем оно заключается? — спросил он.

— Не знаю. Пришла какая–то девушка, элегантно одетая, видимо, из хорошею дома. У нее какие–то неприятности, по какие именно, толком не понять.

— Хорохорится?

— Напротив, выглядит подавленной.

— Это значит, что она вам понравилась, Делла, — улыбнулся Мейсон. — Если бы она вам не понравилась, вы бы сказали, что она хорохорится. Кстати, как там ваша интуиция? Ваши предчувствия обычно сбываются. Взять хотя бы нашу последнюю клиентку.

Делла Стрит бросила взгляд на Иву Белтер и сразу же отвела глаза.

— Эта девушка… у нее душа чем–то опалена… и она выбита из колеи, — медленно сказала Делла. — Несмотря на это, держится она хорошо, пожалуй, даже слишком. Как если бы… Ну, не знаю. Может, она все–таки немножко хорохорится.

Перри Мейсон глубоко вздохнул, поднес руку к губам, вытер помаду и, ласково улыбнувшись Делле, сказал:

— Я приму ее, как только выйдет миссис Белтер. А это случится, — закончил он, — через минуту.

Перевод Э. ГЮННЕРА

1.

Было далеко за полночь. Темное ноздреватое небо источало капли влаги. Засунув руки в глубокие карманы плаща и надвинув на самые глаза шляпу, Керриден не спеша шел по Олд—Комптон–стрит. Улицы в Сохо[9] были безлюдны: зарядивший с вечера дождь согнал с тротуаров обычных гуляк.

На углу Олд—Комптон и Фрит–стрит Керриден остановился, чтобы закурить сигарету. Загораживая пламя спички от ветра, он прислушался — не раздастся ли сделанный ненароком шаг, но ничего не услышал. И кинув быстрей взгляд через плечо, увидел лишь пустынную улицу, унылую и мокрую… Керриден бросил спичку в водосток и свернул на Фрит–стрит.

В течение вот уже двадцати часов у него было впечатление, что за ним следят — причем без каких бы то ни было на то оснований — два или три человека.

В принципе, такое случалось уже не в первый раз. Во время войны за ним охотилось гестапо, сейчас, когда он выполнял определенные задания, с ним порой хотела встретиться полиция. Благодаря своему чутью, Керридену всегда удавалось избавиться от преследователей. Теперь, однако, он просто не представлял себе, кто мог заинтересоваться им до такой степени. Конечно, у него хватает врагов, которые с удовольствием свели бы с ним счеты, но ведь он не прятался и его очень легко можно было застать дома, вместо того, чтобы зря таскаться за ним в течение суток. Это обстоятельство интриговало Керридена и действовало ему на нервы.

Желая убедиться, что воображение не сыграло с ним дурную шутку, он намеренно вышел под цождь в надежде заставить преследователей обнаружить себя. И опять ничего не получилось. Керриден возвращался по собственным следам, сворачивал в переулки, крутился на месте, — но они оказывались неуловимыми, как привидения.

Неподалеку, в конце Фрит–стрит, находился клуб “Аметист”. Туда и решил отправиться Керриден: пускай загадочные враги караулят его на улице. Может, удастся увидеть их из окна… Так или иначе, ожидание под дождем охладит их пыл.

2.

Клуб “Аметист” затаился в тупике. Он принадлежал к тем подозрительным заведениям Сохо, где всегда можно найти убежище от чрезмерного любопытства полиции и днем, и ночью получить выпивку. Когда–то здесь располагался винный склад, но теперь фасад дома был выкрашен в яркий лимонный цвет, в зале стояли кожаные кресла и покрытые стеклом столы, а вдоль стен красовались запыленные зеркала. За стойкой бара хозяйничал Зани — огромный, напомаженный, мрачный и опасный.

Зани, владелец клуба “Аметист”, не брезговал ни одним из тех дел, которыми промышлял Сохо. Гигантского телосложения, темноволосый, с негритянскими чертами лица, он напоминал Керридену злодея из фильма ужасов или урода из коллекции монстров. Костюм, сшитый у лучшего портного, белая рубашка, галстук в крупный горошек и огромный бриллиант на мизинце левой руки шли ему, как горилле смокинг.

В зале находилось человек двадцать мужчин и женщин, и все повернулись, когда Керриден начал спускаться по ступенькам, ведущим из вестибюля в бар. Подозрительные взгляды провожали его сквозь клубы табачного дыма. Шум голосов затих. Военного покроя плащ, который носил Керриден, его широкие плечи и манера держать голову не внушали завсегдатаям доверия. Клиентуре бара было ясно, что вновь прибывший не принадлежит к их миру, хотя и не полицейский.

Керриден, с полным безразличием к вызванному им тихому переполоху, уверенно направился к стойке.

— Говорили мне, что ты здесь, — сказал Зани, протягивая ему огромную лапищу, — но я не верил, думал — басни. На твоем месте я бы в эту паршивую страну не возвращался.

— За меня не беспокойся, — ответил Керриден, делая вид, будто не замечает протянутой руки. — Стаканчик виски, если оно у тебя не отравлено.

В противоположном конце помещения маленький худенький человек в клетчатой красно–белой рубашке и серых фланелевых брюках играл на рояле с профессиональной виртуозностью.

— Никакого яда, — процедил Зани с застывшей улыбкой, — напитки — экстра–класс. Вот, попробуй. — Он придвинул к Керридену стакан и бутылку. — Ты вроде был в Штатах?