14
Фрэнк Локк сидел в своем редакционном кабинете и не спускал глаз с Перри Мейсона.
— Мне кажется, вас ищут, — сказал он.
— Кто именно? — беззаботно спросил Мейсон.
— Репортеры, полицейские в форме, агенты в штатском… Куча народу.
— Я со всеми повидался.
— Сегодня?
— Нет, вчера вечером. А что?
— Ничего, — ответил Локк. — Кроме того, что теперь они ищут вас по другим причинам. Чего вы хотите?
— Я забежал сказать, что Ива Белтер составила прошение о назначении ее временным управляющим в связи с наследованием собственности ее супруга.
— А мне–то что? — буркнул Локк, поднимая на Мейсона глаза цвета какао.
— То, что с этой минуты здесь правит миссис Белтер. Отныне вы будете получать указания от нее, а поскольку я являюсь ее полномочным представителем, будете получать также указания от меня. И первое, что вы сделаете, — выбросите в мусорную корзину ту самую статью о Бичвуд—Инн.
— Да-а? — саркастически протянул Локк.
— Да-а, — повторил Мейсон с нажимом.
— Однако вы оптимист.
— Может быть. Но не в этом дело. Если вы в чем–то сомневаетесь, вам достаточно взять трубку и позвонить миссис Белтер.
— Мне нет нужды звонить кому бы то ни было. Здесь решаю я.
— Вот так?
— Вот так, — отрезал Локк.
— Что ж, придется нам продолжить беседу, — сказал Мейсон. — Но, разумеется, не здесь. Стены, как известно, имеют уши…
— Надеюсь, вы позаботились о том, чтобы этот разговор был интереснее, чем в прошлый раз? А то какой смысл идти?
— Идемте, Локк, прогуляемся, потолкуем, глядишь, появится и смысл.
— А может, все–таки останемся здесь?
— Вы знаете мое мнение об этом помещении. Я в нем чувствую себя не лучшим образом, а где я себя не лучшим образом чувствую, там не лучшим образом и говорю.
— Ладно, — согласился Локк, поразмыслив немного. — Но самое большее, что я могу вам уделить, это четверть часа. На этот раз вы должны говорить кратко и по делу.
— Это не составит труда, — заверил его Мейсон.
— Я всегда готов попробовать, — сказал Локк.
Он взял шляпу и вышел с Мейсоном на улицу
— Может, возьмем такси и поищем какое–нибудь спокойное местечко? — предложил Локк.
— Свернем за угол. Я хочу быть уверенным, что такси не подставное, — ответил Мейсон.
— Да бросьте вы это ребячество, Мейсон! Если у меня есть микрофон в редакции, то, по–вашему, я утыкал микрофонами всю улицу? Или вы думаете, что все, кто тут ходит и ездит, — исключительно мои люди, которые только тем и занимаются, что следят за каждым вашим шагом? Да если бы вы в прошлый раз взяли мегафон и орали на весь город, это ничего не изменило бы.
Мейсон покачал головой.
— У меня свой способ улаживать дела.
Локк искоса взглянул на него.
— Мне это не нравится.
— Не вам одному, — согласился Мейсон.
Локк задержался на тротуаре.
— Это вам ничего не даст, Мейсон. С таким результатом мы могли бы вернуться в редакцию.
— Вы об этом пожалели бы, — предостерег его Мейсон.
Несколько секунд Локк колебался.
— Ладно, идем, — решился он. — Раз уж я вышел, то доведу дело до конца.
Мейсон повел его в сторону ломбарда Штейнбурга.
— Зайдем сюда, — сказал он.
Локк бросил на него подозрительный взгляд.
— Я не буду здесь разговаривать!
— И не надо. Зайдем на минутку, и вы можете сразу выйти, если захотите.
— Это еще что за штучки?
— Ох, да идемте же! — нетерпеливо сказал Мейсон. — Сейчас не время проявлять подозрительность.
Локк вошел в помещение ломбарда, осторожно поглядывая по сторонам. Из соседней комнаты появился Сол Штейнбург, потирая руки и широко улыбаясь. Он взглянул на Мейсона и сказал:
— Ах, это вы вернулись, мистер. Что вам угодно?
В этот момент его глаза остановились на Фрэнке Локке. На лице владельца ломбарда отразилась целая гамма сменяющих друг друга чувств. Улыбка уступила место выражению растерянности, разочарования, наконец — внезапной решимости. Штейнбург поднял дрожащий палец, прицелился им в Локка и провозгласил:
— Это тот человек!
В голосе Мейсона прозвучало предостережение:
— Не спешите, Сол! Вы должны быть абсолютно уверены.
Хозяин ломбарда неожиданно обрел красноречие:
— А разве я не абсолютно уверен? Или я не способен узнать человека? Вы спрашивали меня, узнаю ли я его, а я сказал вам на это: “Да”. Теперь я вижу его, и я снова говорю вам: “Да”. Это он! Тот самый человек! Чего вы еще хотите? Это лицо я узнаю всюду. Этот нос! Этот цвет глаз!
Фрэнк Локк отступил к двери. Его губы искривило бешенство.
— Так вот что вы мне устроили! — рявкнул он. — Но вам это ничего не даст! И я вам этого не спущу!
— Что вы мечетесь? — спросил Мейсон и снова повернулся к Штейнбургу: — Сол, вы должны быть уверены абсолютно! Вы не должны сломаться во время перекрестного допроса, когда предстанете перед судом.
Руки Сола взлетели вверх в красноречивом жесте.
— Но могу ли я иметь большую уверенность? Вы поставите меня перед судом, вы притащите десяток адвокатов, вы притащите сотню адвокатов, но я всегда скажу одно и то же!
— Да я никогда в глаза не видел этого человека! — воскликнул Фрэнк Локк.
Смех Сола Штейнбурга был шедевром сарказма. На лбу Локка выступили капельки пота. Он повернулся к Мейсону.
— Что тут вообще происходит? В чем дело? Что это за номер?
Мейсон с серьезным выражением лица покачал головой:
— Это часть моей версии, — объяснил он. — Все подтверждается.
— Что подтверждается?
— Что вы купили этот револьвер, — понизив голос, сказал Мейсон.
— Вы что, сбесились?! — завизжал Локк. — Никогда в жизни я не покупал никакого револьвера! Я никогда здесь не был! Я в глаза не видел этой лавки! И вообще я не ношу оружия.
Мейсон обратился к Штейнбургу:
— Дайте мне реестр проданного оружия, Сол. И оставьте нас одних. Мы хотим поговорить.
Штейнбург подал ему реестр и поплелся к двери, ведущей в соседнее помещение. Мейсон нашел выбранную страницу и, вроде бы неумышленно прикрыв рукой номер револьвера, указал на слова: “Револьвер кольт, калибр 8”. Затем он передвинул палец к фамилии в последней графе.
— Наверное, вы будете отрицать, что это написано вами?
Локк сделал заметное усилие, чтобы удержаться и не подходить к реестру, но любопытство взяло верх. Он наклонился над книгой.
— Конечно же, это писал не я! Моя нога сюда не ступала! Я в глаза не видел этого типа! Никакого револьвера я не покупал! И это не моя подпись.
— Знаю, что не ваша, — терпеливо ответил Мейсон. — Но вы, кажется, отрицаете и то, что вы это писали? Только не торопитесь с ответом. Это может иметь принципиальное значение.
— Разумеется, не писал. Какая муха вас, черт побери, укусила?
— Полиция еще не знает, что из этого револьвера застрелили Джорджа Белтера.
Локк пошатнулся, как будто на него обрушился удар. Его глаза расширились, лоб заблестел от пота.
— Вы хотите повесить на меня мокрое дело?
— Минутку, минутку, Локк. Вы зря горячитесь. Я мог бы обратиться в полицию, но не сделал этого. Я хочу уладить дело по–своему. Хочу дать вам шанс.
— Какой, к черту, шанс?! Мало ли что болтает ваш еврей–ростовщик! Да его и слушать никто не будет! — кипятился Локк. — Надо же додуматься — пришить мне такое… Ну, ничего, уж я постараюсь, чтобы для вас это плохо кончилось!
Голос Мейсона по–прежнему был спокойным и терпеливым:
— Пойдемте куда–нибудь. Надо поговорить с глазу на глаз.
— Ловко же вы разыграли эту комедию! А я‑то, я‑то хорош! Это же надо — позволить затащить себя…
— Я, как вы выразились, затащил вас сюда, так как Сол уверял, что непременно узнает вас. Я должен был в этом убедиться.
— Ничего не скажешь, здорово придумано! А какой пафос! “Я мог бы обратиться в полицию”… Да если бы вы туда обратились, то остались бы с носом! Там быстро бы собрали несколько мужчин, построили в шеренгу. Тогда черта с два ваш еврей опознал бы меня!