Баширу же это совсем не хочется, он подмигивает Хусею и укоризненно качает головой, но Асхат откликнулся:

— Баширу спешить нечего, он уже договорился обо всем. Лучше скажи, как у тебя дела?

Хусей не отвечает и продолжает поддразнивать Башира:

— Наш друг скрытный, у него ничего не выведаешь.

— А ты и не старайся, думай лучше о себе, — отвечает явно смущенный Башир.

Асхат поглядел на часы.

— Говорят, Ходжа Насреддин привел однажды своего соседа к скале и попросил постоять и поддержать ее спиной до его возвращения — как бы, мол, она не упала. Не кажется ли вам, что Назир проделал с нами нечто подобное? Башир, сходи, позвони в аул.

— А что сказать?

— Ты спроси, там он или уехал сюда.

— Кому звонить-то?

— Хотя бы к нам домой.

Башир зашел на почту и позвонил к Аслановым. Телефон молчал. Башир вернулся ни с чем, тогда Асхат сам дозвонился до Ариубат и узнал, что Назир ушел еще вчера, как и собирался.

С почты Асхат вышел в тревоге. Возле райкома повстречался он с Батыром Османовичем.

— Ты что, Асхат, такой озабоченный? — спросил Батыр, когда они поздоровались.

— Есть отчего, Батыр Османович. — И Асхат рассказал, в чем дело.

Батыр задумался. Не хотелось прежде времени предполагать что-нибудь скверное. Огляделся.

— Давай-ка, Асхат, садись в машину, вон, видишь, Борис стоит? Поезжайте, надо выяснить, что случилось.

Баразов поглядел вслед отъезжающей машине и решил идти домой, воспользоваться неожиданным отдыхом.

Борис вел машину на большой скорости, благо дорога хорошая — асфальт, но Асхату казалось, что едут они медленно. Они к тому же должны были останавливать встречные машины: расспрашивали водителей, но никто ничего не знал. Уже к вечеру свернули с большой дороги к перевалу. Валя первая увидела машину, и вздохнула облегченно.

— Борис Петрович, машина! Вот почему он задержался, решил на машине приехать! — И она вытерла платком слезы.

Машина подъехала, ребята вышли, но Назира среди них не было. Асхат первый подошел и поздоровался, но при виде Валиного лица почувствовал, что ноги у него подкашиваются.

— Асхат Азаматович! — старый геолог отвел его в сторону. — Почему Назира нет с вами?

— Я хотел задать этот вопрос вам, Борис Петрович.

— Но где же он?

— Я звонил в аул, мне сказали, что он ушел вчера.

— Наваждение какое-то! — Старый геолог поднял к глазам бинокль и посмотрел на перевал.

— Борис Петрович, я боюсь, не случилось ли чего. Вы с Валей садитесь в машину и уезжайте. А мы с ребятами пойдем на поиски. Беда стряслась, Борис Петрович, не иначе.

— Но Валя не согласится. Поговорите с ней сами, Асхат.

— Вас она больше послушает. — Асхат вытер глаза. — Простите, Назир — мой самый близкий друг.

Валя увидела слезы Асхата. Подбежала, обняла его и вскрикнула так, будто сердце у нее разрывалось.

— Что случилось? Почему ты плачешь?

Асхат молчал. Да и что он мог ответить? Он мужчина, должен был сдержать слезы и — не сдержал. Потапов пытался успокоить Валю, но она крикнула:

— Что же вы стоите? Идемте искать... — и упала.

Ее на руках отнесли в палатку. Асхат с ребятами отправились в путь. Темнело, найти почти невозможно, но невозможно и сидеть сложа руки.

До перевала добрались уже ночью. По пути искали, прислушивались к каждому шороху, кричали, стреляли из ружья. На перевале Асхат отдал ружье Хусею.

— Вот по этой тропе выйдешь к аулу. Иди скорей и расскажи там...

Хусей ушел. Асхат и Башир искали, искали — без устали и без результата.

Худая весть быстро бежит. К утру весь аул, все, кто мог, пришли на перевал. Уже к полудню кто-то из стариков вспомнил о тропе, которая укорачивала путь, но ходили по которой редко. Вскоре нашли и то место, где с Назиром случилось несчастье. Спуститься здесь не было никакой возможности, пришлось идти в обход. Пошли трое, среди них — Асхат. Нашли полузасыпанное землей и камнями тело Назира...

Хоронили Назира через день... Неутешно было горе матери, вместе с ней оплакивало Назира все село. Приехали на похороны геологи: Валю вели под руки Борис Петрович и Николай.

Потапов долго протирал очки, заговорил, стараясь, чтобы голос звучал твердо:

— Это и наше горе, друзья. Я любил Назира, замечательный был он мальчик. Звали меня на свадьбу... — Он махнул рукой и заплакал, не в силах говорить дальше.

— «Мечта на горах, а смерть на плечах», не зря, видно, говорили так наши предки. — Азамат обнял Потапова за плечи. — Да, хотели праздновать свадьбу, а вот...

На два с лишним месяца раньше срока завершено строительство электростанции. Электричество пришло на помощь людям — особенно это чувствуют те, кто работает на животноводческих фермах. Вообще дела идут недурно: и к зиме колхозы подготовились, и плановые задания выполнили.

— По-моему, товарищи, — говорит Батыр Османович членам бюро, собравшимся на очередное заседание, — надо представить к правительственным наградам тех, кто особенно отличился на строительстве электростанции. И наших передовых животноводов тоже.

Саубаров быстро пишет что-то у себя в блокноте. Хажомаров смотрит на секретаря и улыбается — доволен. Редактор газеты как будто бы хочет взять слово, но не решается пока что просить об этом.

— Ну так как? — спрашивает Батыр.

— Вы в обкоме обговорили? — вопросом на вопрос отвечает Саубаров, которому почему-то кажется, что члены бюро не одобряют предложение секретаря.

— Был разговор.

— Ну тогда это можно... — Саубаров важно выпячивает нижнюю губу.

Редактор поддержал:

— Да, неудобно...

Хажомаров его перебил:

— А зачем нам разрешение? Мы, наверное, все помним, что сказал товарищ Таулуев, когда строительство только начиналось. Выскажем свои предложения, а обком решит, основательны ли они.

Заговорил второй секретарь:

— Я бы хотел прежде, чем обсуждать вопрос как таковой, узнать, кого конкретно будем мы представлять к награде.

— Это действительно существенно, — отозвался Баразов. — Я предлагаю обсудить кандидатуры... Ну, скажем, Малкарова, Сокурова. Из бригады каменщиков — Башир Кодзоков, Маремкулов, Лариса и Хусей Салихов. Да и комсорга стройки Асхата Асланова.

— Не возражаю! — Второй секретарь легонько пристукнул ладонью по столу.

Согласились и другие члены бюро, только редактор добавил, что рабочих в списке маловато. Это было резонно, и Баразов предложил пригласить в кабинет Малкарова и Сокурова, которые были тоже вызваны на бюро и ждали в приемной. Когда вопрос о строителях был решен, начали обсуждать, кого из животноводов следует включить в список.

Саубаров сразу же назвал Конака, второй секретарь — Фаризат. Третьей была доярка из колхоза имени Ленина Бица Маршанова, но тут Батыр Османович напомнил всем о заслугах Адемея и Салиха.

— Верно, — подхватил Саубаров, заглянув предварительно в свой блокнот. — Я был у них. Отара хороша, и приплод получен большой.

— Ты еще увидишь, какой приплод принесут в будущем овцы, которые родились нынче.

— А не рано ли радоваться? — послышался чей-то вопрос.

— Не рано! — возразил Баразов. — Этих людей необходимо поощрить. Жаль только, что обком просил представить к награде максимум троих, а у нас уже пятеро.

— А вам, Батыр Османович, кто насчет этого указание дал? — спросил Саубаров. — Таулуев?

— Да.

— А если поговорить с Темболатом Алиевичем? Попросить разрешение включить в список пятерых?

— Лучше сделаем так: представим всех, а если кто не пройдет, наградим в районе ценными подарками. Хватит у нас достояния поощрить людей! Можно выдать чабану или пастуху овцу, например.

— А не припишут ли нам это как разбазаривание колхозного добра? — спросил редактор.

— Не думаю. По сравнению с прошлым годом приплод у нас выше. Нет, хороших работников материально поощрить необходимо, от этого только польза делу.