Незаметно подошли к ресторану. Он уже открыт, заманчивый запах шашлыка оповещал об этом, не оставляя места сомнениям. Молодые люди сели за столик на открытой веранде, над озером. Назир заказал шашлыки и шампанское. Валя попробовала было возражать и предложила ограничиться кофе с булочками, но Назир настоял на своем:

— Как можно не отметить такой день, Валюша? — И, торжественно подняв полный бокал, Назир пожелал своей любимой столько счастья и радости, сколько она сейчас видит листьев на деревьях и травинок на земле.

— Не слишком ли много? — смеется девушка. — Этого счастья хватило бы всем людям на свете.

— А мы не жадные, мы с ними поделимся! — серьезно отвечает Назир. — Ешь, шашлык нужно есть горячим.

— Вкусно! — искренне восторгается девушка. — Никогда не ела ничего подобного!

— А это потому, что у нас шашлык готовят особым способом, на древесном угле и обязательно — на шампурах.

— А у нас его жарят на сковородке, на газовой плитке. Вот разве на даче можно на костре...

— А у вас есть дача?

— Нет, конечно... — И снова они оба весело смеются.

Назир наполняет бокалы и уговаривает девушку выпить еще. Она решительно отказывается и ему не советует тоже. Он горячо уверяет ее в том, что он вовсе не пьяница, но что сегодня, дескать, такой день. И Вале не остается ничего другого, как согласиться.

— За наше счастье! — глядя ей и глаза, говорит Назир. — Знаешь, по нашим обычаям этот тост должен был бы произнести кто-нибудь другой, но сегодня нам больше никто не нужен, правда?

— Никто другой нам не нужен, — тихо повторяет Валя его слова и выпивает вино до дна.

Все, что связано с Назиром, — хорошо. Валя задумалась, и Назир тотчас забеспокоился:

— Что ты приуныла? Голова разболелась?

— О нет... Ничего у меня не болит. — И Валя сама кладет свою тонкую белую руку на такую широкую, крепкую и надежную руку Назира...

— Погляди, Валюша, — говорит он, показывая ей на противоположный берег озера. — Видишь белые пятна среди зелени — будто снег лежит на деревьях?

— Вижу, а что это? Неужели снег?

— Глупенькая, это цветут в лесу дикие яблони и груши. Правда, красиво? Я их очень люблю. А знаешь, как цветут весной каштаны? Кажется, нет ничего красивее.

— Хочу посмотреть на цветущие каштаны.

— Я и сам мечтал показать тебе их. Но теперь поздно, они отцвели...

— Давай поищем, может, найдем хоть одно дерево с цветами.

— Давай!

Назир расплачивается, и они выходят из ресторана. Валя оборачивается и долго смотрит на приветливую веранду, на озеро, на цветущие деревья вдали. Будто хочет навсегда запомнить все это и унести с собой.

— Слышишь, — говорит она Назиру, — птицы замолкли.

— Завтракают, наверное, — шутит он, — едят свой шашлык и пьют свое вино. Валя, — неожиданно спрашивает Назир, — что говорит твоя мама?

— О чем?

— О твоей поездке.

— Знаешь, раньше она страшно боялась. Представляла себе Кавказ по Лермонтову: будто все кавказцы ходят с длинными кинжалами и похищают девушек без их согласия... Ты бы мог меня похитить, Назир? Ну, пожалуйста, я сама прошу тебя об этом! — Валя засмеялась. — А теперь, после того, как я много рассказывала ей о жизни на Кавказе, она успокоилась... Хотя этой зимой зазвала к нам в гости Бориса Петровича и долго расспрашивала его обо всем — о ваших обычаях, привычках, нравах... Видно, чует ее сердце что-то неладное... Может, все-таки украдешь меня, а?..

Из курортной зоны они уже вышли. Теперь отдыхающие попадались уже не так часто, но народу в парке не убавилось. Сейчас здесь больше всего, пожалуй, детей. Их звонкие голоса, соревнуясь с птичьим щебетом, заполняют все уголки. Оживленные, румяные мордашки высовываются из окошек вагончиков детской железной дороги. А вот ребятишки катят в забавной коляске, в которую впряжены маленькие лошадки-пони с бубенчиками на шее. Малыши под присмотром бабушек деловито копаются в песке.

Валя с Назиром дошли до гостиницы. Нальчикский парк манит их назад, точно раскрывает им свои объятия: «Добро пожаловать!» О, они еще вернутся сюда, непременно вернутся!

...Однако, как сказал некогда мудрый нарт: любое дело имеет не только начало, но и конец. Подходит к концу и этот прекрасный день. Наступает час разлуки. А как не хочется расставаться...

К вечеру Валя с Борисом Петровичем пришли на автовокзал проводить Назира. В глубине души девушка надеялась на то, что дорогу еще не успели починить и поэтому Назир и задержится в городе. Надежды, однако, оказались тщетными. Когда объявили посадку на автобус, Валя чуть не расплакалась. Она низко опустила голову, чтоб никто не заметил ее слабости. Подошел Назир с билетом в руках. Непонятно, почему Борис Петрович именно сейчас направился к киоску за газетой. Видимо, забыл, что краешек свежей газеты выглядывал у него из кармана...

Назир взял Валю за руку.

— Значит, договорились: как прибудете на место, сразу же сообщишь мне, и я приеду.

— Хорошо, — тихо отвечает Валя, не поднимая головы.

Среди пассажиров, как водится, оказалось несколько односельчан Назира, которые, смеясь и пошучивая, начали звать его. Подошел и старый геолог.

— Вот как получается, — говорит он Назиру на прощанье, — сегодня утром ты встречал нас, как дорогих гостей, а сейчас мы выпроваживаем тебя, как негостеприимные хозяева...

Борису Петровичу явно хочется ободрить приунывших молодых людей, но шутка получается невеселой.

— Ничего, — крепится Назир, — я буду рад встретить вас у себя дома. Примите мое самое горячее приглашение.

Борис Петрович и Валя обещают непременно навестить Назира, но их слова уже почти не слышны в шуме мотора.

— Привет Азамату! — кричит Потапов, сложив ладони рупором.

Автобус срывается с места, Назир высовывает голову из окна и долго смотрит на удаляющиеся фигуры своих друзей... Когда-то он теперь снова увидит Валю?

Весна не обманула ожиданий: обильные дожди щедро увлажнили почву, и вскоре зазеленели дружные всходы. Немало труда и усилий затратили и люди — внесение в почву минеральных удобрений, культивация, подкормка озимых... Земля всегда отвечает добром на заботу и ласку. Все предвещает хороший урожай.

В эти горячие дни Батыр Османович вместе с главным агрономом района не отходит от механизаторов, днюет и ночует вместе с ними. Сегодня, однако, он решил вырваться на строительство.

Радостные мысли роятся в его голове, пока машина уверенно катит по знакомой дороге: «Похоже, что все идет неплохо, если так будет и дальше, — обязательства мы, безусловно, выполним. Может, и перевыполним даже... Впрочем, луна еще не взошла на небо, а я уже любуюсь ее светом. Как говорят русские, не стоит делить шкуру неубитого медведя. Тем не менее, виды на урожай хорошие...»

Привычное течение мыслей внезапно прервал шум встречной машины, несущейся под уклон. Не успел Батыр Османович подумать: «Не иначе — Тарзан. Когда-нибудь бешеная езда выйдет ему боком!» — как откликнулся и Борис:

— Глядите — Тарзан!

— Да, я тоже узнал, хоть он и пролетел мимо, как молния.

— Он, знаете, и по ровному месту, и в ущелье гонит, как ненормальный.

— Нужно попросить автоинспектора, чтоб остерег его. Этак недолго и угробиться.

— Уже предупреждали. У него на все один ответ: «Тихо ездить я не могу...»

— Что ж, если не может, придется отобрать у него машину и передать другому, — говорит Баразов и пытается снова вернуться к прерванным размышлениям.

Однако «Тарзан» не выходит у него из головы: «Лихой джигит, ничего не скажешь. Только ездить-то у нас в горах нужно осторожно, с умом... А так недалеко и до беды. Он, кажется, коммунист? Что если сделать его начальником гаража? Технику-то он знает и любит. Да где там! Разве такого оторвешь от машины? Быстрая езда — его единственная отрада и гордость... Как это он пошутил однажды в разговоре со мной: пока лодырь искал лошадь, пеший дошел до места... Остряк! Любит, впрочем, наш народ шутку. В сущности, это хороший признак, признак жизнелюбия народа, свидетельство его умения радоваться жизни. Интересно, существует ли на свете народ, начисто лишенный юмора? Едва ли. А может, и есть... Если человек живет в постоянной нужде, в постоянном страхе за завтрашний день, если жизнь постоянно бьет и терзает его — до шуток ли тут...»