Его интересовало, знал ли противник местность так же хорошо, как он.

Хатиб аль Сулейман был один в домике, который одновременно служил ему и офисом, и квартирой. Он спал на узкой кушетке, стоявшей в углу комнаты. Три доски на козлах служили ему в качестве письменного стола.

Ахмад и Фуад находились в бетонном здании, программируя окончательные данные, которые они должны были вложить в большие компьютеры.

И только Аллаху было известно, где в это время находилась Сорайя, подумал Хатиб. В девку вселился какой-то черт. Она уже не была той самой темпераментной ливанкой с горящими глазами, какой он знал ее последние два года. Что-то изменилось с тех пор, когда они поймали этого неверного, американского шпиона, и Ахмад стал обрабатывать его.

Грубо выругавшись, он заставил себя прекратить думать о ней. У него на сегодня были запланированы более важные дела. Завтра настанет день кульминации всех их усилий, всех их планов. И когда все кончится, имя Хатиба аль Сулеймана прогремит по всему миру!

При этой мысли он улыбнулся.

Хатиб аль Сулейман, двадцати девяти лет, родился в районе Газа, в семье палестинских беженцев, которые позднее переехали в Сирию.

О, он хорошо запомнил эти годы. Он помнил, как рос вечно голодным ребенком, которого учили в тесных вонючих клетушках — их стыдно было назвать классными помещениями. Одновременно с обучением читать и писать по-арабски он учился ненавидеть израильтян.

Он научился не только тому, чему его обучали седобородые муллы, а и тому, как надо стрелять из различного оружия.

К тому времени, когда ему исполнилось десять лет, федаины научили его, как надо целиться и стрелять из автомата Калашникова АК-4 7 и разбирать и собирать его в считанные минуты.

В четырнадцать лет он в первый раз в жизни участвовал в вылазке на Голанские высоты. Насколько он помнил, их было пять человек, но из всех он был единственным, кто вернулся. Обитатели кибуца были настороже и убили остальных. Возвратился только Хатиб. Он вернулся оттуда, бахвалясь тем, что он расправился с тремя людьми. Тот факт, что двое из его жертв были дети, а третья — старая женщина, он умолчал.

В шестнадцать лет он закладывал пластиковые бомбы в стоявшие на стоянках автомобили в Тель-Авиве и Иерусалиме. Список его жертв превысил пятьдесят с лишним человек, прежде чем он прекратил заниматься террором. К несчастью, двенадцать погибших были арабами.

Но Хатиб, ко всему прочему, обладал ясным умом. В девятнадцать лет он поступил в университет в Бейруте. В двадцать завоевал право поступления в Лондонское экономическое училище. Окончив училище в двадцать три года с почетным дипломом, он не вернулся в Сирию. Он исчез из поля зрения. Руководство ООП было слишком консервативным, по его мнению.

Гнев, бушевавший внутри него, требовал больших жестокости и насилия, чем они могли ему позволить.

Моссад, израильский двойник ЦРУ, засек его пребывание в Германии. Было установлено, что он связан с группой Баадер-Майнхоор.

Результаты наблюдения показывали его причастность к похищениям людей, в которых участвовали «Красные бригады» в Италии.

И всегда только разговоры о нем. Только слухи. О том, как он умен и гениален.

А затем он вообще исчез из поля зрения.

Это было тогда, когда он встретился с Сорайей. Сорайя Насер.

Слава Аллаху, она была какой-то особенной! Не для нее были роскошные женские наряды, которые носили многие ливанки! И не для нее были тускло-серые одежды, которые надевали сирийские женщины, чтобы спрятать свою плоть от похотливых взглядов мужчин.

Нет! Сорайя одевалась и действовала как мужчина, а ее ум был так же наполнен ненавистью, как и его собственный.

И она отдавалась как никакая другая женщина — а ведь он познал многих! Араб понял, как ему повезло, что она выбрала его себе в любовники.

Именно Сорайя втянула его в это дело. Да, идея принадлежала ему, но он не осознавал ее значимость до тех пор, пока Сорайя не растолковала ему, что к чему.

Это было его детище, но именно Сорайя с ее горящими революционным пылом глазами убедила его, что если он выполнит свой замысел, то тогда «Соколы Революции» больше не будут какой-то незначительной отколовшейся группировкой.

В их распоряжении окажутся миллионы, которые укрепят их положение. Больше они не станут зависеть от подачек того или другого арабского шейха или от ливийского фанатика Каддафи.

Вдвоем они подобрали необходимых им людей. Вместе они нашли Ахмада Машкра и Фуада аль Шавва.

Ахмад, рожденный в пустыне, был так же кровожаден, как и любой из его соплеменников. Однако Ахмад был выпускником Кэмбриджского университета и имел диплом инженера, а кроме того, получил и степень доктора философии, окончив престижный Мичиганский технологический институт.

Фуад аль Шавва. Молодой, крепкого телосложения мужчина с испещренными оспинами лицом, который походил на трущобного убийцу. Крутой парень, круче не найдешь. Но Фуад закончил Стэнфордский университет с дипломами по электронике и ЭВМ. Именно Фуад вызвался разработать оборудование, которое было установлено снаружи на бетонном основании и дискообразная антенна которого была нацелена на американский спугник — орбита его была вычислена с максимально возможной точностью.

Завтра все будет готово. К завтрашнему дню оборудование будет способно перехватить всю секретную и сверхсекретную информацию, знание которой сможет за ночь изменить баланс власти во всем мире.

Как только Хатиб высосет из этого спутника всю аналоговую и цифровую информацию, он сможет направить пять своих смертоносных ракет на заданные цели просто играючи! А вот тогда Америка, со всем своим богатством, технологией и достижениями в космосе, будет валяться у его ног, умоляя о снисхождении.

Умоляя Аллаха о снисхождении! И о нефти, надеясь получать ее в количестве, достаточном, чтобы просуществовать только один день…

Весь день штормовой фронт приближался. Наверху, в небесах, тучи сгущались. Тяжело висевший туман пока еще не выходил за рамки мелко моросящего дождя, но все вокруг уже было пропитано сыростью. Ветер крепчал, начинал шевелить листву.

Девять часов. Самое время для великана выступать в поход. Как раз то время, когда Мак Волан должен еще раз рискнуть своей жизнью, чтобы выполнить еще одно задание.

Да, задание можно было выполнить без всякого риска — если бы он решился ликвидировать Лаконию. Но он преднамеренно, инстинктивно предпочел спасти агента. Поэтому ситуация приобрела именно такой вид. Одиночка спускается в ад еще раз, бросая на весы судьбы свой опыт, мастерство и способности, чтобы послать вызов коварному и безжалостному врагу.

В мозгу Волана промелькнула мысль, которая заставила его мрачно усмехнуться.

Эта новая война — против нового противника — она ведь не очень отличается от предыдущих, не так ли?

Болан вышел из хижины угольщика в темноту и сырость. Он закинул на плечи рюкзак и покрепче затянул лямки. «Стоунер» калибра 5,5 6 мм был у него в правой руке и свисал несколько тяжеловато благодаря алюминиевому диску со ста пятьюдесятью патронами, вставленному в приемник, но все равно это была знакомая и приятная тяжесть.

Он глубоко вздохнул, посмотрел на ручной компас и пошел по направлению к темному лесному массиву на вершине, находившемуся примерно в полутора милях от него, периодически подсвечивая путь фонариком с красной линзой.

Через сорок пять минут Болан лежал согнувшись у проволочного заграждения. На этот раз его скрывали ночная темнота и полевой костюм черного цвета. На ногах были мягкие, не производившие шума ботинки, тоже черного цвета. На правом боку в кобуре находился мощный пистолет сорок четвертого калибра.

Девятимиллиметровый пистолет «Беретта Бригадир» с глушителем был укреплен в чехле под левой рукой. Запасные обоймы для обоих пистолетов были засунуты в парусиновые патронташи, пришитые в сетчатому ремню, который опоясывал его талию. Продольные карманы в брюках вмещали различные полезные инструменты и предметы, в том числе узкий, смертельно опасный стилет.