Рюкзак и «Стоунер» лежали в пятидесяти ярдах от него на земле у ствола сухого дерева. Работа должна начаться с «мягкой» проверки. Лаконию нужно было похитить так, чтобы террористы как можно позднее обнаружили, что он отсутствует. Болан не мог с шумом ворваться на территорию лагеря, схватить тайного агента и потом с помощью оружия пробивать себе путь.

Нельзя было превращать территорию лагеря в ад кромешный, потому что в этом случае шансов на спасение ни у него, ни у Лаконии не было.

Протерев стекла бинокля от выступившей на них влаги, Болан заметил, что режим охраны не изменился. Но сейчас ветер усилился, часовые вымокли и шагали по своему маршруту менее бдительно, иногда даже опустив голову.

Часовые? Да нет, это были ходячие жертвы, которые так и ждали, чтобы кто-нибудь пришел и снял их поодиночке.

Но не сейчас. Позднее, возможно.

Абсолютно бесшумно, вооруженный до зубов, готовый к ночным действиям воин исследовал всю территорию вдоль проволочного заграждения, в полосе шириной двадцать ярдов. Через полчаса ходьбы он очутился позади площадки, расположился поудобнее на склоне горы и вынул свой мощный бинокль.

Его цель: приземистое бетонное строение и задняя стена комнаты, где он сегодня видел распятого Лаконию.

Волан стал медленно разглядывать объект, и на лбу у него появились морщины. Пальцы инстинктивно стали регулировать резкость бинокля.

Черт возьми! У стены никого не было!

Лакония уже не был прибит к ней. Сквозь сильную оптику Волан мог разглядывать болты, вкрученные в стену, но Лакония исчез!

Когда его убрали отсюда?

В низу живота Волан почувствовал щемящую боль. Неужели он провалил задание? Неужели то, что он поддался личным чувствам, позволило врагам добиться от пленника признаний, которые они никогда не должны были получить?

Был ли Лакония все еще жив? Или же его сняли со стены, потому что он был мертв?

Волан снова выругался.

Он снова был поставлен перед первым пунктом задачи: найти Лаконию…

Он убрал бинокль в футляр, спустился вниз к проволочному заграждению, рассчитав время так, чтобы часовой находился в дальнем конце своего маршрута.

Привалившись к земле, Волан достал из чехла на поясе кусачки и без колебаний приложил их к проволоке — утренняя проверка показала, что ограждение не было под током.

Вся работа заняла менее трех минут; за это время он проделал в заграждении отверстие, достаточное для того, чтобы в него мог пролезть человек.

И вот он уже был на территории лагеря, твердо стоя на ногах, — черный призрак, движения которого напоминали прыжки огромной лягушки.

Болан пересек расстояние между забором и зданиями, двигаясь быстро и решительно, в какой-то мере жертвуя скрытностью ради скорости.

Внезапно его внимание привлек какой-то длинный блестящий металлический брусок на земле. Остановившись, он дотронулся до прохладного сверкающего металла и понял, что это были рельсы. Прежде чем двигаться дальше он стал пристально вглядываться в темноту, пытаясь разобраться, куда они ведут.

Слева от него, всего в нескольких ярдах, высились два странных предмета. По мере того, как его глаза привыкали к темноте, их контуры казались все причудливее. Высотой в двадцать футов каждая, не менее, черные башни на фоне ночи напоминали разрушенные тотемы.

Болан почувствовал запах брезента и понял, что делало эти предметы, находившиеся на рельсах, такими угловатыми. Брезент скрывал штуковины, которые были гладкими и даже изящными и не представляли никакой загадки: баллистические ракеты класса «земля — воздух».

Он пристально вглядывался в них еще несколько секунд и заметил еще несколько теней в глубине. По его подсчетам, их было всего пять или шесть. Запах нефти и азота, смешивающийся с запахами других предметов поблизости, предполагал их готовность к запуску в течение секунды. Болан подсчитал, что каждая из ракет была эквивалентна килотонне взрывчатки, с вероятным радиусом действия двести миль. Какой могла быть цель, расположенная на удалении двести миль от этого забытого богом уголка Колумбии?

Болан прокрался к ближайшему зданию, ему еще многое предстояло исследовать в этом странном месте. Он присел под небольшим окном, расположенным на уровне пояса. Осторожно выпрямился и заглянул в окошко, которое освещалось изнутри желтым светом. Его лицо прижалось к мокрым бетонным блокам. Моментальный взгляд вовнутрь, затем голова вернулась на свое место. Лежа на земле у стены здания, он пытался разобраться в том, что запечатлелось у него в памяти.

Комната была битком набита компьютерным оборудованием. Вдоль двух стен стояли громадные, выкрашенные в серую краску шкафы. Были видны два скоростных печатающих аппарата и две отдельных входных консоли.

Что все это могло значить, черт возьми?

У него не было времени, чтобы додумать до конца свои мысли. Его чуткие уши расслышали чьи-то приближающиеся из-за угла шаги.

«Беретта» с глушителем моментально очутилась у него в руке, тем же самым движением он снял затвор с предохранителя и взвел курок.

Болан был готов действовать и ждал, когда человек появится из-за угла, но не спешил открывать огонь. Он предпочитал продолжать разведку, не привлекая чье-либо внимание, если это было возможно.

Но этого не произошло.

Охранник появился из-за угла, борясь с ветром и низко опустив голову. Внезапно он остановился, его голова приподнялась, и он посмотрел по сторонам, а автомат АК-47, который был у него в руках, стал угрожающе подниматься.

Инстинкт, который заставил часового почувствовать, что он не один, был последним в его жизни ощущением. Болан услышал, как клацнул затвор, снимаемый с предохранителя.

Жизнь, отпущенная этому человеку, подошла к кон-ЧУ-

Но не жизнь Волана. Он поднял «Беретту» и нажал на спусковой крючок. Раздался мягкий шипящий звук, и смертоносная пуля ввергла арабского террориста в черную вечность, которую он так часто дарил другим. За какую-то долю секунды твердокаменный революционер мог лично убедиться, был ли рай, который обещали муллы, полон гурий. Но сейчас он уже не мог поделиться с кем-нибудь своими впечатлениями.

В прыжке Болан подхватил оседающее на землю тело. Его быстрые руки не дали упасть на землю тяжелому автомату. Араб лежал на земле лицом вверх.

Бодан склонился над ним, ему не нужно было исследовать тело, чтобы обнаружить, что небольшому круглому отверстию посреди лба соответствует огромная зияющая дыра в тыльной части черепа, из которой торчали осколки костей и мозговая ткань.

Смерть это смерть, и Палач слишком часто встречался с ней, чтобы интересоваться тем, что может сделать пуля калибра девять миллиметров с человеческим черепом. Болан быстро поднял тело и положил его в тень, к стене, где его трудно было обнаружить.

Сейчас у него оставалось гораздо меньше времени, чем раньше, чтобы установить, где террористы держат Лаконию. Кто-нибудь обязательно отправится на поиски пропавшего часового, когда подойдет время его сменять.

Ну, хорошо. Где вероятнее всего они прячут тайного агента?

Конечно, не в одном из этих зданий барачного типа. Значит, он находится в одном из тех строений из оцинкованного железа. Окна в двух домиках светились, третья хижина была не освещена.

Следовательно, надо выбрать одно из строений, в которых горит свет. Но какое именно?

Болан бросил быстрый взгляд вокруг и побежал к ближайшему строению.

Еще одно осторожное движение и быстрый взгляд в окно.

И вновь лицо смуглого араба с хищными чертами, которое он видел на экране во время инструктажа на «Стоуни Мэн Фарм»!

Хатиб аль Сулейман.

Был виден его профиль. Араб сидел за импровизированным столом и что-то писал.

Еще раз судьба дала Волану шанс избавить мир от арабского вождя. Стоило всего лишь нажать на курок «Беретты». И снова он вынужден был отложить казнь. Ему пришлось напомнить себе, что в его задачу не входила расправа с этим мрачным и кровожадным арабом. Найти Лаконию, спасти Лаконию — вот первоочередная задача.