— Он может не успеть попасть вовремя в точку рандеву.

— Если шеф будет находиться в радиусе пятидесяти миль, он услышит их, — сказал ворчливо Шварц. — Тот миниприемник, что у него, самый лучший из всех, какие сейчас есть. Я собрал его сам.

— Проблема не в этом, — быстро сказала девушка. — При таком шторме вертолет, возможно, не будет в состоянии приблизиться к нему на пятьдесят миль. Вы знаете, что творится за двести миль до фронта урагана «Фредерик»?

Шварц покачал головой.

— Сущий ад, — сказала она. И затем вкратце описала им существующую обстановку.

На секунду воцарилось молчание.

— Там сейчас Джек Гримальди, — нарушил тишину Бланканалес.

— Но слишком далеко от Ударника. Он сейчас находится на авиабазе «Говард», а это в двухстах милях к северо-западу!

Наступило молчание. Им нечего было сказать. Хуже того, они ничего не могли сделать.

За исключением того, чтобы ждать всю ночь напролет.

По крайней мере, внутри заброшенной хижины было сухо. Волан опустил на землю безжизненное тело Лаконии, который, как и Волан, вымок до нитки и его нужно было обсушить и обогреть.

Спустя десять минут в импровизированном камине весело трещал огонь. В хижине становилось тепло.

Болан раздел агента: его лицо не выражало никаких эмоций, когда холодные синие глаза разглядывали безобразные раны на истерзанной пытками плоти.

Он перевязал некоторые из ран, истратив на них весь пакет первой помощи, а остальные присыпал дезинфицирующим порошком. Затем он втиснул обмякшее тело в свой сухой тропический костюм, который был у него в рюкзаке с тех пор, когда он переоделся в черный.

Ему было начхать на себя, главное было сберечь Лаконию.

Болан пощупал рукой лоб агента, человек горел от высокой температуры, но пока он не придет в сознание, Болан опасался поить его водой. Все, что ему оставалось, это ждать, когда Лакония очнется.

Большой вертолет RH-5 3 «Си Стэллион» летел почти вслепую, оба пилота с трудом удерживали машину, борясь с мощными порывами ветра. Дождевые потоки хлестали по плексигласовому стеклу и барабанили по металлической обшивке громадной машины. Порывы ветра посылали ее из стороны в сторону, а затем поднимали и резко бросали вниз на сотню футов.

В течение двух часов экипаж с трудом пробивал себе путь к материку. Они поднялись с зыбкой, качающейся палубы легкого крейсера задолго до намеченного срока. Во-первых, потому что крейсер даже при максимальной скорости не успевал уйти с пути надвигающегося с севера урагана, а во-вторых, если бы они задержались с вылетом, то не смогли бы прибыть на место встречи до подхода туда урагана.

Сейчас командир корабля вообще не был уверен, что доберется до агента с кодовым именем «Стоуни Мэн-один». Тахометр главного ротора работал неритмично, время от времени стрелка подскакивала до максимального значения, а затем падала вниз.

Но его руки были заняты тем, что старались удержать тяжелую машину в одном положении по горизонтали и по вертикали. Сидевший рядом с ним второй пилот не сводил глаз с приборного щитка, вводя непрерывно поправки и лишь изредка вглядываясь в вихрящиеся внизу под ними волны.

— Проклятье, — сказал он по системе внутренней связи. — Я еще никогда не встречался с такой поганой погодой!

— Будет еще хуже, — ответил командир. — Уж это я тебе точно обещаю!

Следующие полчаса они вели болтающуюся машину в полном молчании, но зато снаружи в это время бесновалась стихия. Рев мощных турбореактивных двигателей не мог заглушить завывание ветра и шума колотящего по корпусу дождя.

Второй пилот указал рукой вниз.

— Береговая черта! — крикнул он.

— Да, я вижу. Ну, и где мы сейчас, черт возьми?

— Пока еще на нужном курсе, — ответил второй пилот, показывая на экране радара их местоположение. — Пока у нас все в порядке.

Они пересекли береговую черту. Было видно, как огромные волны накидывались на берег, как будто пытались оторвать от него куски земли и унести их в море.

— Дай мне курс! — рявкнул командир вертолета.

Машина под углом резко взмыла вверх, напоминая ползущего по вертикальной поверхности гигантского жука; как ни старались опытные пилоты, тяжелая машина только какой-то миг могла держаться на одной и той же высоте.

Сейчас, когда они пересекли перешеек, опережая надвигающийся шторм, положение несколько улучшилось.

Впереди перед собой они увидели темнеющий горный массив, низко сидящие облака скрывали его гребень, а дождевые тучи расползались по раскинувшимся выше долинам.

Вертолет резко дернулся под действием поймавшего его сильного порыва ветра, и пилот с трудом удержал машину на курсе,

Звук лопастей винта на какой-то момент превратился в зловещий скрежет, когда стрелка тахометра подпрыгнула вверх и затем сразу же опустилась.

Никто из пилотов не вымолвил ни слова. Они знали, что ничего не смогут сделать в данный момент, обследовать машину можно было только на земле.

— Попробуй вызвать его, — мрачно сказал командир.

Второй пилот поднес микрофон к губам и начал настраиваться другой рукой на рабочую частоту.

— Бердман вызывает «Стоуни Мэн — один»! Бердман вызывает «Стоуни Мэн — один»! Как слышите меня? Прием!

В наушниках стоял треск атмосферных разрядов.

— Попытайся связаться с ним еще раз, — сказал командир, капитан морской пехоты. — Вызывай его до тех пор, пока не услышишь.

— Бердман вызывает «Стоуни Мэн — один». Бердман вызывает «Стоуни Мэн — один». Как слышите меня? Прием.

Снова и снова второй пилот вызывал Болана, делая тридцатисекундные паузы в ожидании ответа.

Стоя на коленях над Лаконией, Болан уловил дрожание его ресниц. Агент открыл глаза и в недоумении стал разглядывать хижину, плохо еще соображая, где он.

— Расслабьтесь, — услышал он спокойный голос. — Сейчас мы в безопасности.

Агент сделал попытку приподняться, но был слишком слаб для этого.

— Вы… Вы… Пол… Полковник Джон… Джон Феникс… так ведь?

— Точно. Хорошо, сейчас я постараюсь все объяснить. Вы в плохом состоянии, не думаю, что мы можем ждать, пока доберемся до Вашингтона, чтобы вас там выслушали.

Лакония слабо улыбнулся ему.

— Вы… имеете в виду… я… я могу не перенести и… а? Хорошо, лучше будет, если… я… расскажу вам все… что мне… известно. Важно, чтобы… это там узнали. И быстро!

Болан невольно восхищался выдержкой и самообладанием парня. Он узнал, что может умереть в любой момент, не вернуться обратно живым, и даже не моргнул при этом известии.

Но ведь он уже доказал, на что способен, когда выдержал все пытки и издевательства арабов.

— Говори. Что такое ты обнаружил, как заставил весь большой Вашингтон послать меня за тобой?

Лакония глубоко вздохнул и застонал от боли. В изнеможении он начал говорить чуть слышным шепотом. Волану пришлось напрячься, чтобы услышать его.

— … и тогда… я последовал за ними… поднялся сюда… Глупо, конечно, с моей стороны… потерял бдительность… и тогда… они схватили меня… — его голос был едва слышен.

— Хорошо, хорошо, но весь вопрос в том, что они собираются делать с этим проклятым оборудованием, которое сейчас смонтировано и работает. Что ты можешь сказать по этому поводу?

Лакония что-то пробормотал, что Волан не расслышал.

Волан склонился как можно ниже к агенту, почти прижав ухо к его губам.

— Повтори. Я не расслышал, что ты сказал.

— … контролировать спутники… Планируют… захватить один из наших спутников… приземлить его…

И снова голос Лаконии стал не слышен. Волан взглянул на потерявшего сознание агента. Бедный сукин сын. Он действительно прошел через все круги ада. Он заслуживал отдыха, но Палач не мог позволить ему этого. По крайней мере, не сейчас.

Волан обтер его лицо сырым носовым платком и слегка пошлепал по щекам. Лакония открыл измученные глаза.

Волан спросил требовательно:

— Почему? Почему они хотят украсть спутник? Как они могли бы это сделать? Давай, дружище, говори!