— Есть люди, которые так считают, — ответил Дельгадо. — Возможно, лишь ближайшие его последователи знали всю правду. Многие из близкого его круга были «Валькириями». Такое прозвище давали женщинам — последовательницам Юнга. В норвежской мифологии валькирии были двенадцатью служанками Одина.

— Ну, не знаю, — возразила Кори и провела рукой по волосам. — Юнг не очень-то похож на лидера культа.

Дельгадо подмигнул девушке.

— А ты вспомни о том, как любимые алхимики Юнга яростно защищали свои секреты. И узнать об их верованиях можно было, лишь проникнув в узкий круг самых доверенных лиц.

— Но алхимия не сводилась лишь к духовным поискам, — возразила Кори.

— Лично я считаю, что Юнг находился в духовных поисках, изучая тайны подсознания, — заметил Дельгадо. — И вдохновлялся при этом именно алхимией. Ведь и здесь, и там речь идет о трансформации, превращении чего-то несовершенного в лучшее. Согласно теории психотерапии Юнга, человек должен пройти через психологическую и духовную трансформацию, чтоб стать индивидуальностью, или же, если хотите, — цельным человеком.

— Алхимия вдохновляла Юнга на новые изыскания, с этим я не спорю, — сказала Кори.

— Она и его деда по отцовской линии тоже вдохновляла, — заметил Дельгадо. — Кстати, его тоже звали Карл Густав Юнг. Юнг-старший был масоном, вольным каменщиком, и возглавлял швейцарскую ложу. Согласно масонским легендам именно первые вольные каменщики возвели храм Соломона в Иерусалиме. А несколько столетий спустя алхимики стали последователями некоторых масонских идеалов. Во всяком случае, это в полной мере относилось к семье Юнга. Его дед даже изменил фамильный герб, чтоб тот отражал его несколько эксцентричное увлечение. Карл Юнг писал о своих «судьбоносных связях» с дедом и его последователями.

У Бринстона зазвонил телефон. Он вышел в холл и ответил. Джордан Райан звонила с дороги, сообщала, что напала на след Борджиа. Затем объяснила, где именно тот находится, и он отключился. Вернулся в кабинет, дал Кори знак следовать за собой и сообщил ей шепотом:

— Джордан нашла бойню в Хартлав. Надеюсь, что Вёрм все еще там.

— Тогда едем.

— Мне нравится твой боевой настрой, Кори, но это может быть очень опасно.

— Ну, не опасней же, чем столкнуться лицом к лицу с Борджиа в больнице или нарваться на них, после того, как они чуть не убили мою подругу? Не опасней, чем вломиться в дом директора АНБ?

— Опасней.

— Мне крайне необходимо поехать с тобой, Джон. Мне нужны ответы не меньше, чем тебе или Вёрму!

Он хорошо ее понимал. Непреодолимое любопытство пересиливало в этой девушке страх. Он и сам был таким же. Бринстон кивнул:

— Ладно. Давай только сперва загрузим архивы твоей мамы.

— А как быть с генералом Дельгадо?

— Об этом я позабочусь.

Они вернулись в кабинет. Бринстон закрыл коробку крышкой и ощутил на себе гипнотический взгляд Дельгадо. Без сомнения, сейчас генерал попытается психологически надавить на Джона.

— Ты всегда был эмпириком, Джон, — начал Дельгадо. — Тебе нужно было увидеть, чтобы поверить. И, несмотря на всю твою любовь к риску и отчаянную храбрость, в тебе никогда не было ни капельки веры. Пора бы и отказаться от научного скептицизма. Вместе мы сможем сколотить целый капитал на Радиксе. Так что присоединяйся ко мне, сынок.

Бринстон положил ключи от наручников на стол. Затем достал из черного футляра шприц и ампулу. Воткнул иглу в крышку, перевернул ампулу и, нажав на поршень, наполнил шприц раствором. Затем извлек иглу из крышечки, пощелкал пальцем по игле.

— Хорошо бы это оказался антидот «БТ-17» — заметил Дельгадо.

— Никакого антидота у меня нет.

— Что?! Ах ты, сукин сын!

— К чему антидот, если я ввел тебе физиологический раствор?

— Ты вколол мне пустышку? Тогда что в шприце?

— Транквилизатор. — Бринстон ухватил Дельгадо за руку, поднес иглу.

— Транквилизатор, Джон? Ты проходил специальный тренинг, и это все, чем можешь похвастаться? Шприцем с иглой?

Бринстон приподнял бровь.

— Гм… А знаешь, пожалуй, ты прав.

И он положил шприц на стол. Затем вытащил из кобуры «Глок». Повернулся к генералу.

— Ты собираешься пристрелить меня, Джон?

— Не хочу напрасно расходовать пули.

Он поднял руку с пистолетом. Дельгадо хотел было нырнуть под стол, но не успел. Рукоять опустилась на его голову. Глаза закатились, генерал медленно сполз с кресла на пол.

Бринстон, стоя над ним, заметил:

— Надо было довериться мне. Уж лучше б ты выбрал шприц.

Ламберсвилль, штат Нью-Джерси

5.05

Эдгар Вёрм с трудом разлепил веки. Ему казалось, что он плавает. Глянув вниз, криптолог понял, что подвешен футах в десяти от забрызганного кровью пола. Веревка, которой были связаны руки, крепилась на вбитом в потолок крюке для туш. Тело пронзила страшная боль, руки буквально выворачивало из суставов.

— А, очнулся.

Адриана Борджиа прошла через помещение бойни и остановилась прямо под ним.

Пряди седых волос липли к его потному лицу. Свитер был сплошь в крови. Теперь он вспомнил — его пытали. Он изобразил на лице безмятежность, надеясь позлить Адриану.

Под плащом из змеиной кожи она носила тонкий шерстяной свитер, туго облегающие кожаные брюки и высокие сапоги на шпильках. Черные волосы поблескивали в холодном голубоватом свете ламп. Она схватила какую-то металлическую коробочку, нажала на кнопку. Механизм со шкивом пришел в движение, и Вёрм начал спускаться. И едва успел коснуться ногами пола, как к сестре присоединился Санто.

Она положила руки на бедра, остановилась перед жертвой, такая высокая и безжалостная, и спросила:

— Где Радикс?

Вёрм нахмурился:

— Этого никто не знает, Адриана. Особенно ваши люди. Или забыла? Именно Чезаре Борджиа потерял его пять столетий назад.

Адриана и бровью не повела в ответ на выпад против своего предка. И сказала:

— Джон Бринстон знает.

Он смотрел прямо в ее серые холодные глаза.

— Не общался с ним вот уже года полтора.

— Пора бы и перестать лгать, — она обернулась к брату. — Санто, шокер!

Тот передал ей инструмент, и Адриана с ледяной улыбкой включила его. Его глаза расширились при виде того, как из узкого отверстия с треском полыхнули багровые искры. Адриана ткнула им Вёрма в шею. Тело несчастного задергалось в конвульсиях, сердце колотилось, как бешеное, крюк для подвешивания туш не позволял сорваться и бежать. Грудь пронзила страшная боль. Адриана ухватила его за бороду, притянула голову жертвы к себе.

— Говори, старик! Где Радикс?

— Да пошла ты к дьяволу, — задыхаясь, выдавил он.

Санто освободил связанные руки пленника, снял его с крюка. Ослабевший от боли, Вёрм повалился на пол.

Адриана взяла плоскогубцы, затем ухватила его за руку.

— После похищения из больницы мы ввели тебе пентотал натрия. И несколько слов ты пробормотал. В частности, «удалить ноготь». Сам подсказал мне идею, — она ухватила его указательный палец. — Нет желания хоть что-нибудь сказать нам, доктор Вёрм?

В ответ он, словно в тумане, пробормотал коротко:

— Нет.

Адриана наложила плоскогубцы на ноготь указательного пальца, с явным намерением выдернуть его.

Она этого не сделает, сказал себе Эдгар. Она не посмеет…

— Последний шанс, — почти ласково протянула Адриана. — Где Радикс?

Санто крепко держал его сзади, и Вёрм с вызовом ответил:

— Навеки потерян для истории.

Она выдернула плоскогубцами ноготь. Боль затопила все его существо.

— Я думал, что ответ найдется в рукописи Войнича, — хрипло пробормотал он. — Я ошибался.

— Понимаю, — она наложила плоскогубцы на средний палец руки. — Назови хоть одну причину, по которой я должна остановиться.

— Я тебя знаю, — еле шевеля губами, выдавил он. — Ты никогда не остановишься.

Адриана выругалась и выдернула второй ноготь. Вёрм взвыл от боли, попытался вырваться. Но старик был слишком слаб, а Санто держал его словно в тисках.