Пастух отложил рубаху в сторону и отвечает:
— Плохие новости, любезный, очень плохие!
— Неужели?!
— Ей-Богу!
— А что такое?
— Пишут, вся твоя семья вымерла до последнего человека!..
Бади заливисто смеется, откидывая назад голову, будто вторя ей, наш утюг важно шипит…
Бади пришла недавно, она была у нашей соседки Надыго.
— До чего Надыго обрадовалась, когда узнала, что ты здесь! — говорит Бади.
С последними ее словами раздается стук в дверь.
— Это, наверно, Надыго!
Дверь отворяется, и на пороге действительно появляется старушка Надыго. Много ли добра я ей делаю, и тем не менее лицо ее светится неподдельной радостью. Особенно приятно ей узнать, что я живу у Акбе.
— Это хорошо, что вы живете в согласии. Сестры у меня нет, но Дзылла любила меня не меньше своих сестер. Или вот как крепко дружили наш и Байма!
Надыго, конечно, называет отца и мать их настоящими именами, Байма и Дзылла, это для нас они Баппу и Дзыцца. Никогда не слышал, чтобы кто-нибудь плохо отозвался о наших родителях. Даже за глаза ничего дурного о них нельзя было услышать. Разумеется, если не считать Гадацци. Он мне однажды о Баппу такое сказал. Правда, то, что это было оскорблением, я узнал несколько позже.
Был я тогда совсем маленьким, в тот день возвращался не то из школы, не то из магазина. До чего давно это было, а злобное лицо Гадацци, его холодные, как лед, глаза, острый нос и впалые щеки и по сей день стоят у меня перед глазами. Помнится также, голову его венчала защитного цвета кепка с высокой тульей. Прежде чем гнать скот на пастбище, пастух собирал его у дома Фонная, здесь Гадацци мне и повстречался. Он сидел на лошади и едва не подмял меня ее передними копытами, да еще закричал, будто на скотину. Всех слов я не помню, но среди грубой брани промелькнуло красивое по звучанию и непонятное мне слово «пьяница». В тот момент я и подумать не мог, что это слово имеет дурной смысл. Я знал еще слово «певица». Я понимал, что эти два слово схожи по звучанию, но вот в чем их значение и отличие друг от друга, в точности сказать не мог, пока не рассказал об этом случае Дзыцца.
Дзыцца по-русски понимала не лучше меня, но смысл слова «пьяница» ей, на мое счастье или несчастье, как раз был знаком.
— Разве Баппу был пьяницей! — с хмурым видом спросил я Дзыцца.
— С чего это ты взял?!
— Тогда почему Гадацци обозвал меня сыном пьяницы?
— Пусть он опухнет от водянки и лопнет — вот ему мое лучшее пожелание!
Это был первый и единственный случай, чтобы о моих родителях кто-то отозвался плохо.
— Не все могут похвастать такой матерью, какой была ваша Дзылла, — подперев рукой подбородок, продолжала Надыго. Это у нее верный признак, что сейчас она станет рассказывать какую-нибудь историю. А если при этом она, вот как сейчас, начнет покачивать головой, то можно не сомневаться, воспоминания ее будут не из самых радостных. — Знаю, много жгучих слез ты по ней пролил, да пребудет она в раю! Сколько раз, проходя мимо кладбища, я видела, как ты плакал у ее могилы, закрыв лицо руками…
Когда разговор заходит о Дзыцца, мы все трое как-то сразу впадаем в уныние. А уж если у кого-то из нас в глазах заблестели слезы, у другого они наверняка польются ручьями. Я изо всех сил стараюсь держать себя в руках. Судя по тому, как у Бади задрожал подбородок, ясно, что она вот-вот разревется, а когда она стремглав выскакивает за дверь, для сомнений места уже не остается.
— Ты не поверишь, — Надыго смахнула слезу и со своих глаз, — твои душевные страдания и меня повергали в тоску. Я возвращалась домой и подолгу плакала навзрыд. Никогда никому об этом не говорила, вот тебе первому рассказываю…
Надыго еще раз вытерла глаза, шумно высморкалась в платочек, и опять левая рука ее уперлась в подбородок.
— Такой хлебосольной женщины, как Дзылла, днем с огнем не найти. Она была готова с каждым разделить свой кусок хлеба. Байма с людьми тоже умел ладить. Ну а ловкостью, смекалкой с ним никто не мог сравниться, не человек был — настоящий черт! До сих пор помню и его матушку, она учительницей в школе работала. Как-то повздорили они с дедом, отцом твоего отца. Тогда мы еще в горах жили, и они, и мы…
Старушка развязала концы головного платка, аккуратно поправила его, снова завязала. На губах у нее заиграла счастливая улыбка, в глазах появился озорной блеск.
— О чем это я говорила? Да, так вот, твои бабушка и дедушка что-то там не поделили, женщина, обидевшись, поспешила в родительский дом. Еще и Байма с собой прихватила. Тогда он был еще совсем маленьким, годиков семь-восемь, не больше. Вот миновали они половину пути, малыш и спрашивает мать, куда, говорит, это мы идем. Ну, та поделилась с ребенком своей обидой. Прошли они еще немного, и повстречалась им на пути заброшенная башня. Байма улизнул от матери и вскарабкался на самую верхушку башни. Мать растерялась, не знает, что делать. Стала умолять сына слезть. А тот не слушается.
— Проси у меня все, что хочешь, только спускайся оттуда… — взмолилась мать.
Малыш кричит ей сверху:
— А не обманешь?
— Богом клянусь! — заверила его мать.
— Ладно, тогда идем обратно домой!
Что было делать матери? Она дала согласие и с полпути повернула с сыном домой. Вот каким был Байма, твой отец…
Когда мне удается услышать что-нибудь новое о Баппу или Дзыцца, мне кажется, будто я становлюсь внутренне богаче. Вот недавно кто-то рассказал мне о Баппу такую историю. Говорят, наша родственница из Ардона как-то при нем пожаловалась, что печь у нее не годится и из-за этого, мол, пироги у нее не удаются. Услышал об этом Баппу и, недолго думая, взвалил нашу жестяную печь на плечи и пешком отправился с ней прямо в Ардон…
— Теперь расскажу тебе, зачем я пришла, — совсем другим голосом говорит Надыго, убирает руку от подбородка. Оглядевшись по сторонам и будто доверяя мне большую тайну, она шепотом произносит: — Надумали мы женить этого парня…
Какого именно парня — мне не трудно догадаться: у Надыго один-единственный сын, Акбе, родившийся после трех дочерей кряду и потому для матери особенно дорогой и желанный. Сколько я себя помню, Надыго только тем и занята, что постоянно подыскивает невесту для сына, хотя Акбе, кажется, не очень-то торопится жениться. Старушку понять можно, все сверстники Акбе давно женаты, многие уже обзавелись детьми.
— Что ж, новость хорошая, поздравляю вас сердечно. — Что мне еще остается сказать?
— Спасибо, — откликается Надыго. — Только вот еще одно дело…
Старушка мнется, чего-то недоговаривает.
— Какое дело?
— Хотим тебя, Казбек, попросить быть на нашей свадьбе шафером.
От растерянности у меня, кажется, отвисает челюсть. Шафер!.. Да ведь я в таких делах ничего не смыслю… В чью светлую голову могло прийти такое!.. Сколько у нас в селе мастеров такого дела, а я ведь могу по незнанию всю свадьбу расстроить. Нет, куда-куда, а в шаферы я не гожусь!
— Сегодня Акбе как раз в город собирался, хотел встретиться с тобой, а ты будто чувствовал, взял да и сам приехал!
— Не справлюсь я с этим, Надыго! Ну, сами посудите, какой из меня шафер!
— Казбек, солнышко мое, мы все хорошо обдумали. Не найти нам во всем селе шафера лучше тебя, так что не будем больше об этом. Ты, видно, забыл, что имя тебе дал махон. Парень ты свой, о чем бы мы тебя ни попросили, то и станешь делать, деваться тебе некуда, понял, нет?
Надыго встала, как бы давая понять, что разговор окончен и спорить больше не о чем.
— Значит, ты будешь шафером? Ой, как интересно! — едва за Надыго закрылась дверь, Бади запрыгала от радости.
— Шафером будешь!.. — передразнил я ее. — Ты бы уж помалкивала, не разбираюсь я в этих делах. Шаферу полагается невесту под руку держать, а меня самого еще надо поддерживать.
— А знаешь, кого они сватают?
В растерянности я даже забыл спросить об этом. В самом деле, кто невеста? Получили ли они ее согласие? Наверно, получили, раз дело дошло до выбора шафера. У старой Надыго, видно, уже все обдумано, известны все действующие лица предстоящей свадьбы — шафер, дружка, посредники, ну и, конечно, невеста. Но как же Акбе о таком торжестве ни словом не обмолвился? Или до сегодняшнего дня ничего не было ясно? Хорошо еще, что я успел себе квартиру подыскать. Впрочем, в свой закуток Акбе невесту не приведет. Ему скоро должны дать новую квартиру в пятиэтажном доме. На втором этаже, прямо напротив базара. Мы как-то с Акбе даже ходили смотреть квартиру.
