— Хорошо, прекрасно, — мягко сказала она, но ее глаза сверкнули.

«Глаза, горящие серебром, пристально смотрят на меня, пока я, намотав ее волосы на кулак, опускаю ее голову вниз…»

Он высвободил ее с отвращением.

Она была неустрашима.

— Давай поговорим в твоей комнате. Возьми меня туда…

— И зачем же мне это делать?

— Потому что там твоя кровать, а в ней — мое место.

Он представил ее в своей постели такой, какой она была в том сне, раскинувшейся, словно предлагая себя.

Ее обнаженная кожа сияла. Ее бедра раскрылись перед ним в жажде, и мягкие золотые завитки влажные от…

«Долг, цель» — быстро повторил он.

— Пойдем, Чейз.

— Скажи мне, если я возьму тебя в свою комнату и уложу в свою постель, что, по-твоему, произойдет?

— Мы могли бы нарисовать диаграмму. Намекаю: я — долгота, ты — высота.

— Я подразумевал окончательный результат. Ты думаешь, я освобожу тебя, если ты полностью удовлетворишь меня? Ты не первая из detrus, кто готов был превратиться в шлюху ради свободы.

— В шлюху ради свободы? — рассмеялась она. — А что если я хочу стать шлюхой из похоти? Может быть, мне не хватает секса с тобой. Может быть я жажду этого…

— Это было бы неудивительно. Большинство бессмертных женщин тоже ведут себя так, словно у них сексуальная горячка.

Она подняла брови.

— Ты — тот, кто учил меня доставлять удовольствие.

Воспоминания из того сна неосознанно всплыли в его сознании:

«Сомкни свои губки здесь, Реджин…»

— И теперь в своей другой жизни, ты высмеиваешь меня за то, что я скучаю по этому? Пойдем, Чейз. Возьми меня в свое жилище. Или боишься, что я найду грязную пижаму? Подозрительные пятна? Я хочу принять ванну почти также сильно, как ты хочешь понаблюдать за этим. Знаешь, я становлюсь еще болтливей, когда чистая. Ты же знаешь, какие мы, Ллореанцы, чистоплотные…

— Я действительно знаю это. И это единственная положительная черта вашего вида, — он откинулся на спинку стула. — Эта тема закрыта.

Она вздохнула.

— Упрямый. Точно такой же, как и известный мне мужчина по имени, которое начинается с «Э»

— Я не тот Эйдан, которого ты так жаждешь. Я ничем на него не похож.

— Вы настолько схожи, что прямо жуть. Оба воины — лучшие и самые сильные в своем деле. Это было неизменно в каждом перевоплощении.

Любопытство взыграло в нем, и он спросил:

— Кем были другие?

— Ты был рыцарем, капером и кавалеристом. В общем, все воины. Но каждое из воплощений подчеркивало определенные качества индивидуальности Эйдана. Первым был Трир, средневековый французский рыцарь, печально известный на всю Европу. В нем воплотились жестокость и властность Эйдана.

— Как ты встретилась с ним?

— Судьба. Однажды зимой мы оба оказались во Франции во время осады замка.

— Разве ты не должна была быть в Валгалле?

Печаль вспыхнула в ее глазах.

— Я никогда не смогу вернуться в Валгаллу. Если мы уходим, то нам нельзя возвращаться. — И прежде, чем он спросил ее, она продолжила: — Моя любимая сестра Люсия и я защищали старого графа из замка Ланберт.

— Почему?

— Предки Ланберта родом с Севера и все они поклонялись Валькириям. Люсия и я решили вознаградить их за их молитвы, став с мечами на защиту их дома. К тому же, нам надоело сидеть в наших тыквах.

— Трир был союзником?

— Не совсем. Видишь ли, мы защищали замок от тебя.

— От меня? — Чейз вскинул бровь.

— Ага. Взятие замка было твоей целью. Ты захватил ключевые цитадели для короля Филиппа по всей Европе, и ты установил свой стяг на замке Ланберт, — Реджин провокационно подтянув ноги под себя, уселась на столе по-турецки.

Сесть еще удобнее, когда на тебе наручники, черт возьми, было просто невозможно.

Он посмотрел на нее с негодованием, но ничего не сказал.

— Каждый день твоя армия рыла подкопы, приближаясь все ближе к замку, еще немного, и в ход пошли бы катапульты. Мы знали, что это был вопрос времени. Ты был великолепным стратегом, а у тебя в подчинении фанатично преданные мужчины. У Люсии заканчивались стрелы. Мои лезвия затупились от расколотых костей. Мы не спали целыми сутками…

Когда Реджин начала описывать детали — запах гари, смолы, жуткая пыль от раскрошенных стен замков, постоянный стук кузницы — Чейз, откинувшись на спинку стула, отметил, что напряжение покидает его тело.

Валькирия описывала недели сражений, наступления пехоты, перестрелки лучников, он же расслаблялся все больше и больше, закинув руки за голову. Чейзу нравились эти рассказы.

— А потом наступил час расплаты. Катапульты были установлены так близко, что мы могли чувствовать напряжение веревок. Прежде, чем они выстрелили, подъехал ты, верхом на диком жеребце. Перестрелки замедлились, затихли, только где-то вдали еще слышался одинокий лязг мечей. Ты был высок, правда, не так, как сейчас, но очень массивен в своих латах. Я знала, что ты — Трир, даже если бы в руках у тебя не было штандарта в виде красного знамени с двумя воронами в полете.

— Вороны?

Напряжение вновь сковало его плечи.

— Символы Одина, помнишь? Но в то время мы решили, что это всего лишь совпадение, — она поймала его взгляд. — Тебе знакомы эти знаки?

Чейз покачал головой:

— Продолжай!

После небольшой паузы, Реджин продолжила рассказ:

— По каким-то причинам, ты посмотрел на крепостной вал, который защищала я, делая работу за десяток солдат.

Чейз буркнул раздраженным тоном:

— Может, потому что ты сияешь?

— Я была скрыта с головы до кончиков пальцев, — сказала Валькирия, сладко улыбаясь. — Ты прокричал Ланберту: «Сдай свой замок, или я сотру его с лица земли!». Твой ультиматум мне, естественно, не понравился, и я высказала свое мнение.

— Какое?

— Чтобы ты пошел трахнул свинью… Поверь, на средневековом французском это звучало гораздо круче.

Чейз приподнял бровь.

— После моих слов, ты, дернувшись в седле своей лошади, которая дичала на глазах, закричал мне:

«Ты защищаешь этот вал, женщина?»

И я ответила:

«До самой смерти, тупица!»

Опять-таки, на средневековом французском это звучало не очень приятно.

«Ты споришь с лидером врагов, превосходящих вас силой?»

«А что ты еще сделаешь? Найдешь катапульту помощнее?»

— Как он на это отреагировал? — спросил Чейз.

— Ты закричал: «Ланберт, пошли мне женщину в черном плаще в качестве военного трофея, и я сниму осаду!» В шоке были все. Чтобы Трир снял осаду без победы? Он захватил множество замков, и никогда не проигрывал. Но еще более шокирующим было то, что ты хотел женщину.

— Почему же это было столь шокирующим?

— Потому что Трир принадлежал к ордену рыцарей-монахов. Никаких девиц! Люсия и я не знали, что делать. Ты не мог знать, что я Валькирия. Но зачем же тогда еще я тебе понадобилась? Конечно, она присоединилась ко мне в роли добычи и нас увезли.

Люсия, наконец, стала забывать худшие из пыток Круаха. Спустя века, она снова научилась смеяться.

— И тебе не было страшно?

Реджин закатила глаза.

— Я ничего не боюсь! Кроме того, нам казалось очень забавным то, что ты потребовал меня у Ланберта. Старый граф мог указывать мне с таким же успехом, как я попытаться пробудить Одина от его божественного сна. К тому же, мне было очень любопытно. Я хотела предстать перед тобой. Когда меня вывезли из замка, ты выехал навстречу.

Реджин никогда не забудет его взгляд. Оказавшись рядом, она поняла, насколько он огромен, но не смогла разглядеть лица. Забрало закрывало глаза мужчины, к тому же зимнее солнце сияло у него за спиной, причиняя боль ее сверхчувствительным глазам.

— Мы с Триром… соревновались в остроумии.

Она все еще могла слышать его голос:

— Ты приехала, чтоб отдать себя мне в жертву?