Чейз уставился на нее непонимающе.

— Держать руки при себе? В каком смысле?

— Это значит — держи их подальше от моих вещей!

Молниеносно она занесла ногу и ботинком заехала ему по яйцам.

— Ах ты, сука охреневшая! — заревел он, пытаясь не согнуться. — Ты заплатишь за это! — Он отшвырнул стол в сторону. — Ты понятия не имеешь, с кем связываешься.

— О, еще как понимаю! С берсеркером! — отступая, она дернула руку, вывихнутую вчера. И до того, как он настиг ее, перепрыгнула через свои связанные руки, как через скакалку, переводя их наперед. — Потому что ты им являешься!

Он размахнулся и нанес дикий удар.

Валькирия отпрыгнула назад, и его кулак прошел в миллиметре от нее. Пока он возвращался в стойку, она, спасаясь от следующей атаки, налетела плечом на книжную полку. С противным щелчком сустав встал на место.

Чейз снова напал. Она вертелась и уклонялась от его ударов, ловко нанося ему точные удары кулаками по почкам. Но ошейник делал ее слишком медлительной, слишком слабой. Что позволило ему захватить ее наручники одной рукой, а вторую отвести для удара.

Она гордо вскинула подбородок и Чейз заколебался…

Воспользовавшись его замешательством, она резко боднула егоголовойв кадык. Затем метнулась вниз, врезала ему ногой по щиколоткам и свалила Деклана на пол.

Он вскочил на ноги, снова становясь напротив неё.

— Ну, все, теперь на пощаду не надейся, Валькирия.

Больше не сдерживая свою силу, он размахнулся, целясь ей в голову.

Она увернулась и рассмеялась:

— О, а вот и акцент, который ты так старательно прячешь! Так ты чертов ирландец на этот раз? Да, мальчик? — она запрыгнула на его стол, вскинув ногу в направлении его головы. — Те мечи мои! Коснешься их — и я ими же отрежу тебе яйца! И буду носить их в своей сумочке, на память!

Когда она снова занесла ногу для удара, он перехватил ее лодыжку и резко дернул. И уложил ее на лопатки.

С рычанием Чейз накрыл ее своим телом, удерживая ее руки над головой и прижавшись к ее бедрам своими. Реджин почувствовала, что даже удар по его шарам не помешал ему быть твердым, как сталь.

— О, малыш…Маленький Деклан рад меня видеть? Только не такой уж он и маленький…Большинство вещей не меняется.

Она извивалась под ним, и его челюсть сжималась, а веки тяжелели. Она просто хотела подразнить его, но их горячий контакт возбуждал и ее. Соблазнительные бугрящиеся мышцы его тела, его чистый аромат, его член, упиравшийся в нее…

Она пристально смотрела в его серо-стальные глаза, которые были такими родными…

И тут он тряхнул головой.

— Хватит! Куда же ты думала бежать, если бы победила меня?

— Я пока не сбегаю.

Он приподнялся на локтях.

— Если это была не попытка побега, тогда что?

— Предупреждение, что не стоит трогать мои вещи. Или попытка разбить лед, если обратить внимание на то, что ты сейчас на мне, и мы оба пылаем и возбуждены. А теперь давай поцелуемся и встанем.

Валькирия задыхалась, ее грудь упиралась вего. Ее губы были приоткрыты, полные и соблазнительные.

— Поцеловать тебя?

Он ждал, что внутри поднимется волна отвращения, но вместо этого задался вопросом: как она отреагирует? Будет ли стонать под его губами?

— Это поможет тебе вспомнить меня. Поцелуй меня… Давай, ты же сам знаешь, что хочешь этого… Ты хочешь меня до боли…

— Никогда! — словно с кровью отрывая себя от неё, Деклан попытался отодвинуться подальше.

Чтобы сломить ее, подчинить себе, усмирить, он должен быть сильнее…

— Никогда? Ты ошибаешься, и лжешь сам себе.

— Ты маленькая сучка, — он зажал её между своими ногами, желая причинить ей боль.

Молния ударила снаружи. Ее серебристые глаза округлились.

— Снова лжешь.

«Искусительница», кричал его разум. Она была так соблазнительна для него…

Валькирия крутанула бедрами под ним, потираясь вдоль всей длины его члена. Он шумно вздохнул, раскачиваясь напротив нее в ответ. Христос, он чувствовал себя так хорошо.

— Ты позволила бы мне трахнуть тебя прямо здесь, не так ли? Взять тебя на полу, как обычную шлюху.

— Ещё пара таких движений, Чейз, и я буду иметь право потребовать у тебя этого.

Ее футболка задралась, показывая округлости ее груди. Ее соски были еще прикрыты, но они напряглись, натягивая ткань. Он нуждался в том, чтобы увидеть их. Непроизвольно двинув бедрами, он заставил её груди качнуться, обнажая еще больше сияющей кожи. Почти до сосков.

Его член пульсировал. Когда он раскачивался между ее бедер, давление заставило его стиснуть зубы от удовольствия и боли. Еще пару толчков, и он мог бы кончить прямо на ней, и был момент, когда он хотел этого. Это было так давно, когда он смотрел вниз, на женщину, в похожей ситуации. Он напрягся, пытаясь вспомнить, последний раз…

Ночь его пыток.

В ту же секунду ярость заглушила его вожделение. Он резко отодвинулся от нее.

— Больше не трогай меня, мерзость. Никогда не прикасайся ко мне.

Он провел ладонью по лицу, затем вернулся к своему столу, чтобы вызвать Винсента.

— Уберите её отсюда.

Она поднялась, очевидно, совершенно не задетая его словами.

— Да, наверное, ты прав. Я должна идти. — Она изобразила зевок. — Ты должен вернуться к работе, а я должна вернуться в камеру. У меня еще вся ночь впереди. Может, удастся разжиться у кого-то куском мыла. Думаю, в дальнейшем у нас с тобой будет больше времени, чтобы не пришлось так торопиться, как в этот раз.

Он бросил на неё испепеляющий взгляд.

— Ничто не в силах удержать нас от того, чтобы переспать. Мы тянемся друг к другу, словно два магнита.

«Словно два магнита»— это было точно сказано, ведь магниты не выбирают, к чему будут притянуты.

— Валькирия, ты никогда не будешь заниматься сексом снова. Тебя скоро казнят, а до казни вряд ли тебе представится случай.

— Верный способ, Пэдди, всю охоту мне отбить, — она осторожно приблизилась, пристально глядя на него, — Чейз, я надеюсь, что ты не позволишь этой размолвке испортить твое мнение обо мне. Как правило, время со мной проводят с удовольствием. Фактически, если ты будешь придерживаться условий нашего соглашения, то, возможно, я расскажу тебе грязные подробности о том, как ты с яростью берсеркера добивался моей девственности. Как ты разорвал мое платье и бросил меня на ложе из мехов, чтобы сделать со мной такие вещи, которых я, несомненно, даже и вообразить не могла.

— Ты расскажешь мне сказку, а я тебя помилую? Ты думаешь, мне непонятно, чего ты добиваешься? Я читал "Тысячу и одну ночь".

— Тогда зови меня Шахерезадой, детка! Она тоже очень игривая сучка! Которая все еще торчит мне двадцать кусков золота и фунт сезама… — Валькирия наклонилась еще на дюйм, пока он не почувствовал жар, исходящий от нее, наэлектризованный воздух, что теперь окутывал и его. — Ты же знаешь, что я могу давать полезную информацию. Мы могли бы продолжить позже. И я пообещаю быть приличной ради тебя. Или быть твоей личной шлюхой. Выбор за джентльменом.

Деклану вспомнилось предупреждение Уэбба.

У меня нет выбора — я должен пытать её, но… это единственный способ увидеть её снова.

— Я думал, что разговаривать с чужаками для вашего вида запретно.

— Ты — один из нас.

— Можешь ли ты понять, насколько это меня оскорбляет?

— Правда глаза режет, малыш?

Винсент прибыл, но даже и глазом не повел, заметив тот факт, что наручники Валькирии теперь были впереди. Или тот, что пленница только что послала воздушный поцелуй Чейзу.

— Убери ее отсюда!

Без слов охранник выпроводил ее. Это не был бы Винсент, если бы не выполнял в точности все приказы. Этот мужчина был должен Деклану.

Несколько месяцев назад Деклан поймал его на очередном контакте с суккубом. Орден не обеспечивал пропитанием таких как она, поэтому женщина почти иссохла от сексуального голода, и под этим наваждением пыталась соблазнить его, чтоб освободиться. Она собиралась изнасиловать его и сбежать.