<1883> 1-е января 1884 г* Всем трудящимся на благо Стороны своей родной, Всем ее ведущим к свету И бестрепетной рукой Высоко несущим знамя Правды вечной и святой, Всем, кто избрал подвиг трудный И не ждет себе венца, – Пожелаем нынче, братья, Чтоб остались до конца Верны чистым идеалам В битве жизни их сердца. Пожелаем, чтоб не меркнул Правды луч в краю родном, Чтоб волной широкой знанье Разлилось повсюду в нем И чтоб мира кроткий гений Осенил его крылом! <1884> «Как часто образ дорогой…»* Как часто образ дорогой Встает в ночи передо мною, С своей улыбкой молодой, С своей задумчивой красою. И вновь я вижу этот взор – Взор, полный ласки и привета… Больное сердце с давних пор Его лучами не согрето! Но тщетно к призраку с мольбой Свои я простираю руки, Взываю тщетно я: «Постой! Изныла грудь моя от муки…» Безмолвно он уходит прочь, И остаюсь один я снова С своей тоской… И только ночь Глядит в окно мое сурово… <1884> Слова для музыки («Нам звезды кроткие сияли…»)* (Посвящается П. Н. О<стровско>му) Нам звезды кроткие сияли, Чуть веял теплый ветерок, Кругом цветы благоухали, И волны ласково журчали У наших ног. Мы были юны, мы любили, И с верой вдаль смотрели мы; В нас грезы радужные жили, И нам не страшны вьюги были Седой зимы. Где ж эти ночи с их сияньем, С благоухающей красой И волн таинственным роптаньем? Надежд, восторженных мечтаний Где светлый рой? Померкли звезды, и уныло Поникли блеклые цветы… Когда ж, о сердце, всё, что было, Что нам весна с тобой дарила. Забудешь ты? <1884> К портрету певицы* (Ван-Зандт) Своей чарующей улыбкой И серебристым голоском Ты заставляешь биться шибко Сердец немало. Всё кругом Тебе с восторгом рукоплещет… И яркой звездочкою блещет В столице невской твой талант. Ценитель музыки серьезной, Художник, критик, дилетант – Все без ума от грациозной, От поэтической Ван-Зандт! <1884>
На закате* (Посвящается Серафиме Александровне Пагануцци) Среди гнетущих ум сомнений Порой, в безмолвии ночей, Передо мною ваши тени Встают, друзья весны моей, – Друзья, делившие со мною Восторгов юношеских пыл, Борцы с отважною душою, Которых рок не пощадил; И на меня, полны печали, Глядят, кивая головой, И будто молвят: «Не пора ли, Товарищ старый, на покой? Чего ты ждешь? Твои кумиры Лежат повержены во прах, На звук твоей забытой лиры Ответа нет в людских сердцах. Взгляни вокруг себя: служенье Иным свершается богам; Иные слышны песнопенья, И опустел наш старый храм. Всё, что для нас так было свято, Толпа глумленью предает, Ты ей смешон, как был когда-то Смешон несчастный Дон-Кихот. Не верят в наши идеалы Те, что тельца златого чтут… Сойди ж, ненужный и усталый, Скорей в безмолвный наш приют, Тебя забвенья тихий гений Своим крылом там осенит, Там вечный сон, без сновидений, Глаза усталому смежит!» <1884> В альбом Антону Рубинштейну* Могучие; чарующие звуки! Блажен внимавший им. Он сохранит В душе своей навек воспоминанье О тех часах священного восторга, Которые художник вдохновенный Ему дарил. Блажен, блажен стократ! Но и твоя завидна также доля: Людских сердец ты мощный властелин. Тебе дано от неба в дар будить Высокие и чистые стремленья, Усталых душ печали врачевать И с жизнью примирять ожесточенных… Вот почему все шлют тебе привет И слышатся со всех сторон желанья, Чтоб гений твой еще пленял нас долго, Перенося в мир идеальных грез, И чаще б нам давал изведать сладость Святых восторга слез! <1886> Елка* В школе шумно; раздается Беготня и шум детей… Знать, они не для ученья Собрались сегодня в ней? Нет! рождественская елка В ней сегодня зажжена; Пестротой своей нарядной Деток радует она. Детский взор игрушки манят… Здесь лошадка, там волчок, Вот железная дорога, Вот охотничий рожок. А фонарики… а звезды, Что алмазами горят… А орехи золотые, А прозрачный виноград! Будьте ж вы благословенны, Вы, чья добрая рука Убирала эту елку Для малюток бедняка. Редко, редко озаряет Радость светлая их дни, И весь год им будут сниться Елки яркие огни! |
