<1844> Notturno[93] («Ночь тиха…»)* Ночь тиха… Едва колышет Ветер темные листы. Грудь моя томленьем дышит, И тоской полны мечты… Звуки дивные несутся, Слышу я, в тиши ночной: То замрут, то вновь польются Гармонической волной. Вот вдали между кустами Свет в окне ее мелькнул… Как бы жаркими устами Я к устам ее прильнул! Ночь бы целую в забвенье Всё лобзал ее, лобзал… И слезами упоенья Грудь младую б обливал… Но один я… Грустно, скучно! Огонек в окне погас… Глухо колокол докучный Прогудел полночный час… <1844> Прощальная песня* Ангел светлый, ангел милый! Ты покинуть хочешь нас – И летит к тебе унылый Мой напев в последний раз. Хочет сердце разорваться; Взор туманится слезой. Я молю: налюбоваться Дай в последний раз тобой! О, явися мне как прежде У заветного окна, И отрадна, как надежда, И прекрасна, как весна! Позабыв и расставанье, И тоску грядущих дней, Погружусь я в созерцанье Неземной красы твоей. Налюбуюсь тишиною Голубых твоих очей, Золотых кудрей волною, Бледным мрамором плечей. Всё напрасно. Ангел милый! Знать, меня не слышишь ты. Лишь качаются уныло На окне твоем цветы… <1844> «После грома, после бури…»* После грома, после бури, После тяжких, мрачных дней Прояснился свод лазури, Сердцу стало веселей. Но надолго ль?.. Вот над морем Тучки новые бегут… Солнце с тучей, радость с горем Неразлучно, знать, живут! <1844> Дума* Как дети иль рабы, преданию послушны, Как часто в жизни мы бываем равнодушны К тому, что сердце нам должно бы разрывать, Что слезы из очей должно бы исторгать. Мы плакать не хотим, мы не хотим терзаться И предрассудкам казнь в сомнениях искать; Не лучше ль слепо им во всем повиноваться, А в бедствиях судьбу спокойно обвинять! И, мимо жертв идя шумящею толпою, Вздыхать и говорить: так велено судьбою! Когда же совесть вдруг, проснувшись, скажет нам: «Виновник бед своих – ты, жалкий смертный, сам… Ты глух, как истукан, на глас мой оставался И, призрака создав, ему повиновался!» – Вопль сердца заглушить мы поспешим скорей, Чтобы не отравить покоя наших дней! Когда ж среди толпы является порою Пророк с могучею, великою душою, С глаголом истины священной на устах, – Увы, отвержен он! Толпа в его словах Учения любви и правды не находит… Ей кажется стыдом речам его внимать, И, вдохновенный, он когда начнет вещать – С насмешкой каждый прочь, махнув рукой, отходит. . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . 1844
На память* Когда назло моим желаньям Нас воля рока разлучит, Пускай мой стих воспоминанье В вас о минувшем пробудит; Напомнит вам о том, кто счастье Лишь с вами в жизни находил, Кто вам за дружбу и участье Любовью искренней платил; Кто никогда перед толпою Вам льстивых слов не расточал, Но, вдохновенный красотою, Вам тайно стих свой посвящал… Напомнит всё – и, на досуге Прочтя заветный ваш альбом, Вы пожалеете о друге, Вздохнете, может быть, о нем. Так нам порой напоминает Цветок засохший о весне, Звук песни грустной исторгает Из глаз слезу о старине. 1844 На зов друзей* К чему ваш зов, друзья? Тревожною тоскою Веселый, шумный пир к чему мне отравлять? В восторженных стихах, за влагой золотою, Давно уж Вакха я не в силах прославлять! Не веселит меня разгульное похмелье, И не кипит во мне отвагой прежней кровь; Исчезло дней былых безумное веселье, Иссякла дней былых безумная любовь! А кажется, давно ль, исполнен упованья, В грядущее я взор доверчиво вперял, И чужды были мне сомненья и страданья, И, простодушный, я о счастье помышлял. В ужасной наготе еще не представали Мне бедствия тогда страны моей родной, И муки братьев дух еще не волновали; Но ныне он прозрел, и чужд ему покой! Вхожу ли я порой в палаты золотые, Где в наслажденьях жизнь проводит сибарит, Гляжу ль я на дворцы, на храмы вековые, – Всё мне о вековых страданьях говорит. Сижу ли окружен шумящею толпою На пиршестве большом, – мне слышен звук цепей; – Й предстает вдали, как призрак, предо мною Распятый на кресте божественный плебей!.. И стыдно, стыдно мне… От места ликованья, Взволнован, я бегу под мой смиренный кров; Но там гнетет меня ничтожества сознанье, И душу всю тогда я выплакать готов! Счастлив, кто прожил век без тягостных сомнений, Кто взоры устремлял с надеждой к небесам; Но я о счастье том не знаю сожалений И за него моих страданий не отдам! О, не зовите ж вы меня – я умоляю, – Веселые друзья, на шумный праздник ваш: Уж бога гроздий я давно не прославляю, И не забыться мне под говор звонких чаш!.. |
