<1881> «Без надежд и ожиданий…»* Без надежд и ожиданий Мы встречаем Новый год. Знаем мы: людских страданий, Жгучих слез он не уймет; И не лучше будет житься Людям с честною душой – Всем, кто с ложью не мирится, Не мирится с злом и тьмой; Кто святое знамя права Нес всегда, и горд и смел, И в союз вступать лукаво С силой грубой не хотел! Знаем мы: толпа Ваалу Будет так же всё кадить, Так же будет рок к нахалу И глупцу благоволить! Хоть и верим мы глубоко В силу мощную добра, Но, увы, еще далеко Торжества его пора! Без надежд и ликований Мы встречаем Новый год: Человеческих страданий Он, как прежде, не уймет. Но, подняв свои бокалы, Пожелаем лишь, чтоб тот, Кто стремленье к идеалу В сердце чистом бережет, Не утратил духа силы Средь житейских бурь и гроз; Светоч свой чтоб до могилы Неугаснувшим донес И чтоб он с своей суровой Долей тем был примирен, Что, страдая, жизни новой Воздвигает зданье он. <1881> Из старых песен («Давно, давно мне перестал…»)* Давно, давно мне перестал Звучать твой голос милый! Бывало, в сердце пробуждал Он дремлющие силы. Дышалось легче мне тогда И краше жизнь казалась: Мне счастья нового звезда Как будто загоралась… Когда твоих прекрасных глаз Лучи меня ласкали, Как ночи мгла в рассвета час, Летели прочь печали. Под кротким светом тех лучей, Их вызванная властью, Слагалась песнь в душе моей Весне, любви и счастью! Но навсегда померк тот свет И смолк тот голос милый… Ни радостей, ни песен нет С тех пор в душе унылой… <1881> «Ты жаждал правды, жаждал света…»* Ты жаждал правды, жаждал света, Любовью к ближнему согрета Всегда была душа твоя. Не суету и наслажденье – Добру высокое служенье Считал ты целью бытия. И, провозвестник жизни новой, На подвиг трудный и суровый Ты с юных дней себя обрек… С горячей верой, с сердцем чистым Ты бодро шел путем тернистым, Тщеславных помыслов далек. Давно уж нет тебя меж нами, Но над правдивыми сердцами Еще ты властвуешь досель. И, духом падших ободряя, Горит звездой в ночи благая, Тобой указанная цель! <1881>
Памяти Н. А. Некрасова* Как ни тепло чужое море, Как ни красна чужая даль, Не ей размыкать наше горе, Рассеять русскую печаль! Некрасов Не небесам чужой отчизны – Я песни родине слагал. Некрасов Под небом южной стороны Он вспоминал свой север дальний, И яркий блеск ее весны Души не радовал печальной. В тот час, как луч вечерний гас В волнах лазурного залива, Бродил, быть может, он не раз Один, угрюмый, молчаливый. Он слушал, в думу погружен, Густых и темных миртов шепот, Вечерний колокола звон, Волны сверкавшей плеск и ропот. И край иной пред ним вставал; С его простором и снегами; Там буйный ветер тучи гнал Над бесконечными степями… И средь пустыни снеговой Лачужки темные мелькали, Где труд боролся с нищетой, Где люди радостей не знали… Тогда стране своей родной, Тоски исполнен безысходной, Слагал он песнь, и в песне той Поэт о скорби пел народной, Пел о желанных, лучших днях, Народа прозревая силы… И песнь его в людских сердцах К неправде ненависть будила… Он смолк… его не слышать нам… Но в песнях, полных вдохновенья, Он юным завещал певцам Народу честное служенье! <1882> Былое («Картины далекого детства…»)* 1 Картины далекого детства Порой предо мною встают… И вижу опять я знакомый, Весь в белых кувшинчиках пруд. Вокруг него темная чаща, Где сотни звучат голосов; И узкая вьется тропинка К нему между цепких кустов. То был уголок мой любимый В запущенном старом саду. Сюда с своей детскою думой, Бывало, всегда я иду. Под сень этих дубов могучих И трепетных белых берез Я детскую радость и слезы, В груди накипевшие, нес. И ласково так их вершины, Казалось в ответ мне шумят, Что, слушая их, я каким-то Был сладостным чувством объят… |
