31 декабря 1861 «О, не забудь, что ты должник…»* О, не забудь, что ты должник Того, кто сир, и наг, и беден, Кто под ярмом нужды поник, Чей скорбный лик так худ и бледен, Что от небес ему одни С тобой даны права святые На всё, чем ясны наши дни, – На наши радости земные! И тех страдальцев не забудь, Что обрели венец терновый, Толпе указывая путь – Путь к возрожденью, к жизни новой! И пусть в дому твоем найдут Борьбой измученные братья Забвенье мук, от бурь приют И брата верные объятья! 31 декабря 1861 Мольба* И к небу взор поднявши свой, Они – исполнены печали – Из глубины души больной, Души измученной взывали: «У нас на подвиг нету сил! Исходит сердце наше кровью, Неравный бой нас истомил, Взгляни, взгляни на нас с любовью!» С глаголом мира на устах Мы шли навстречу наших братии; Откуда ж их внезапный страх, Откуда этот вопль проклятий? Услышав нашу речь, они Мечи хватали и каменья И судьям в диком озлобленьи Кричали бешено: «Распни!» Ужель вражду и злобу мы В сердцах людей воспламенили Лишь тем, что больше зла и тьмы Добро и свет мы возлюбили? Что призывали богачей, И сильных мира, и свободных Не гнать от трапезы своей Нагих, и сирых, и голодных? И вот, отверженны людьми, Изнемогли мы в долгой битве. О боже истины! вонми Гонимых чад твоих молитве! Сердца озлобленных смягчи, Открой слепым и спящим очи, И пусть хоть бледные лучи Блеснут в глубоком мраке ночи! 1861 «На сердце злоба накипела…»* На сердце злоба накипела От заученных этих фраз! Слова, слова! А чуть до дела, Ни сил, ни воли нет у нас! Как мы сочувствуем народу, Как об его скорбим нуждах! За правду мы в огонь и в воду Идти готовы… на словах. Развить логически и здраво Умеем мы, что гибнет мир; Что богачей и нищих право Одно на светлой жизни пир. И поучаем мы охотно, Что лень постыдна и вредна; Что не затем, чтоб кушать плотно Да празднословить, жизнь дана. А между тем борьбы упорной Или сурового труда Бежим мы с трусостью позорной И не краснеем от стыда! И кто, неправдою гонимый, Себе нашел защиту в нас? Бесстрастно мы проходим мимо Людского горя каждый час. И фразы нам всего дороже! Нас убаюкали оне… Когда ж сознаем мы, о боже! Что нет спасенья в болтовне? <1862> «Природа-мать! К тебе иду…»* Природа-мать! К тебе иду С своей глубокою тоскою; К тебе усталой головою На лоно с плачем припаду. Твоих лесов немолчный шум И нив златистых колыханье, Лазурь небес и вод журчанье Разгонят мрак гнетущих дум. Пусть говорят, что ты к людской Тоске и скорби безучастна, Что исцеления напрасно Ждать от тебя душе больной. Нет, я не верю! С нами ты Живешь одною жизнью полной; Или зачем же ропщут волны И грустно шепчутся листы? Зачем же с неба хор светил Земле так ласково сияет И слезы чистые роняет Роса на свежий дерн могил? На всё ответ в тебе найдет Тот, кто с любовью бесконечной К тебе и гнет тоски сердечной, И радость светлую несет. О, не отринь, природа-мать, Борьбой измученного сына, Чтобы хотя на миг единый Сошла мне в душу благодать! Чтобы с себя я мог стряхнуть И лжи и лености оковы И с сердцем чистым, с силой новой Опять пустился бодро в путь…. Да окрылит дух падший мой Восторг могучими крылами; Да буду мыслью и делами Я верен истине одной! <1862> Отчизна* Природа скудная родимой стороны! Ты дорога душе моей печальной; Когда-то, в дни моей умчавшейся весны, Манил меня чужбины берег дальный… И пылкая мечта, бывало, предо мной Рисует всё блестящие картины: Я вижу свод небес прозрачно-голубой, Громадных гор зубчатые вершины… Облиты золотом полуденных лучей, Казалось, мирт, платаны и оливы Зовут меня под сень раскидистых ветвей, И розы мне кивают молчаливо… То были дни, когда о цели бытия Мой дух, среди житейских обольщений, Еще не помышлял… И, легкомыслен, я Лишь требовал у жизни наслаждений. Но быстро та пора исчезла без следа, И скорбь меня нежданно посетила… И многое, чему душа была чужда, Вдруг стало ей и дорого и мило. Покинул я тогда заветную мечту О стороне волшебной и далекой… И в родине моей узрел я красоту, Незримую для суетного ока… Поля изрытые, колосья желтых нив, Простор степей, безмолвно величавый; Весеннею порой широких рек разлив, Таинственно шумящие дубравы; Святая тишина убогих деревень, Где труженик, задавленный невзгодой, Молился небесам, чтоб новый, лучший день Над ним взошел – великий день свободы. Вас понял я тогда; и сердцу так близка Вдруг стала песнь моей страны родимой – Звучала ль в песне той глубокая тоска, Иль слышался разгул неудержимый. Отчизна! не пленишь ничем ты чуждый взор. Но ты мила красой своей суровой Тому, кто сам рвался на волю и простор, Чей дух носил гнетущие оковы… |
