Джарвис поднял на слушателей сияющие глаза и проговорил:

– В этих лучах чувствовалась какая-то магическая сила. Усталости как ни бывало! Исчезла не только боль от ушибов и порезов, но даже родимое пятно на запястье. Помните? Такое, в виде паука. – Он протянул в сторону коллег левую руку. – Я подумал, что обитатели курганов изготавливают эти кристаллы сами или добывают их из недр планеты с помощью электричества, и мне захотелось разобраться в этом. Я уже говорил, что муравейник напоминал завод, и задумал подробнее рассмотреть другие механизмы, но – увы! – нам помешали. Не успели мы с Твилом покинуть зал, как четырехрукие громилы побросали свои тачки и ринулись к нам, угрожающе вопя: «Я друг, дерьмо!». Уже знакомый с силой их рук, я сбросил поклажу и, потянув за собой Твила, пустился наутек. Мы мчались, не разбирая дороги, сворачивая то в один туннель, то в другой, но нам никак не удавалось избавиться от преследователей. Удивляло то, что встречные трудяги, катившие наполненные тачки, даже не пытались удержать нас, хотя легко могли бы свалить любого, просто подставив одну из четырех ног. Однако, не получив команду «из центра», они равнодушно пробегали мимо, зато топот и крики погони постепенно приближались. Похоже, Твил почуял опасность, потому что выхватил из сумки пистолетик. Я тоже приготовил оружие. В этот момент появилась тачка, нагруженная огромным кустом. В пальцах Твила мгновенно оказалась уже известная мне «зажигалка», и секунду спустя сухие ветви заполыхали. Однако безмозглый «бочонок» не выпустил рукояток и, не сбавляя темпа, устремился дальше по коридору. Судя по воплям, жаркое пламя импровизированного костра вызвало замешательство в рядах преследователей, и я воспользовался этим, чтобы немного отдышаться.

Разгоряченный рассказом, Джарвис снова отпил немного сока и уже более спокойно продолжил:

– Пока я, прислонившись к стене коридора, пытался восстановить дыхание, дым от костра медленно таял, уплывая следом за исчезнувшей тележкой. Это означало только одно: там, куда мы бежали, был выход! К счастью, у туннеля больше не оказалось ответвлений, и мы, наконец, выскочили из муравейника. Но каково же было мое разочарование, когда я увидел, что солнце клонится к закату. Это означало, что все мои старания оказались напрасными: без спальника марсианскую ночь мне уже не пережить. Я попытался заставить Твила уйти в пустыню, но он решительно отказался, махнув крылом в сторону муравейника. А там было на что посмотреть – компания бочкоподобных активно вооружалась устройствами, напоминавшими древние арбалеты, и вот уже в нашу сторону полетели медные стрелы. К моей радости, обитатели лабиринта оказались неумелыми воинами: вероятно, упражнения с тачками им подходили гораздо больше. Мы же не оплошали, и ряды нападавших постепенно таяли. Однако те решили взять если не качеством, так количеством: из зева туннеля появилась новая банда многоногих, и наше положение существенно осложнилось. Продолжая стрелять, я старался объяснить Твилу, почему он может и должен уйти. Но он то ли не понял, что жить мне осталось с гулькин нос, то ли решил не оставлять меня до конца. Посылая шарики в гущу врагов, он только мотал клювом и верещал: «Нет, Тик! Нет, Тик!».

На глаза невозмутимого Джарвиса навернулись слезы, и он воскликнул:

– Боже! Чем я заслужил такую беззаветную преданность? Как смогу достойно отплатить за это?

Чувствительный Лерой тоже хлюпнул носом, Пурс похлопал Джарвиса по плечу, даже Гаррисон проворчал что-то утешительное. Дик между тем взял себя в руки и проговорил:

– В сущности, я уже почти закончил. В самый разгар сражения на ровное ложе канала опустился челнок Пурса. Твил одним махом перескочил прибрежные кусты, а я, продираясь сквозь переплетение веток, едва не застрял в их колючих дебрях. Но теперь можно было и не торопиться: при виде челнока обитатели муравейника мгновенно сгинули. Пока мы с Пурсом тискали друг друга в объятиях, Твил исчез. Я принялся звать его, но так и не получил ответа. По моей просьбе, мы полетели не к «Аресу», а на юг, и Карл еще несколько раз сажал машину на грунт. Я открывал люк и оглашал окрестности призывными воплями. Только один раз я услышал, как вдали кто-то мелодично насвистывает одну из тех песен, которые мы пели вместе с Твилом. Вероятно, так он прощался со мной...

Наступила тишина. Каждый мысленно переживал услышанное, хотя еще рано было делать какие-либо выводы. Освободившийся от груза воспоминаний, Джарвис заметно повеселел и чуть насмешливо оглядел коллег.

– А что это вы так загрустили, ребята? Может быть, вот это развеселит вас? – спросил он, извлекая из кармана невиданной красоты кристалл.

– Мы обязательно должны стартовать с Марса в ближайшие две недели, – закончив свои наблюдения, проворчал Гаррисон, капитан космического корабля «Арес». – Не хотелось бы торчать здесь полтора года, когда противостояние Марса и Земли снова окажется благоприятным для нас. Как ты относишься к перспективе перезимовать на этой планетке, Дик?

Тот, к кому обратился Гаррисон, являлся инженером-химиком корабля, Диком Джарвисом. Услышав вопрос, он недовольно поморщился.

– Вряд ли мне понравится здешняя зима, командир, если даже летняя ночка вполне годится для быстрого замораживания такого продукта, как человек.

Гаррисон улыбнулся, когда Дик машинально потер замерзший нос, и заключил:

– Ну, если кто-то из членов экипажа против продления экспедиции, стало быть, возвращаемся на Землю.

– И хорошо, если бы Пурс более тщательно подготовил корабль к полету: в космосе пешочком не погуляешь, – ядовито проговорил Джарвис, взглянув на занятого вычислениями бортинженера корабля, Карла Пурса.

Тот отмахнулся от Дика, как от назойливой мухи, а Гаррисон хлопнул себя по лбу и сказал:

– Я совсем забыл, что среди обломков челнока осталась часть заснятых Диком пленок. На этом можно было бы хорошо заработать. Помнится, даже фотографии с Луны шли нарасхват, а здесь такая экзотика – Марс!

– А мне хотелось бы написать книгу, – мечтательно проговорил Джарвис. – Что-нибудь эдакое, под названием «Как я пропадал на Марсе». Думаю, с руками оторвут.

– Вряд ли, – поднял голову от блокнота Пурс. – Сейчас все настолько сексуально озабочены, что захотят купить лишь «Интимные переживания марсианина» или «Ночи с марсианкой», не иначе.

Все рассмеялись, а Карл, довольный произведенным впечатлением, забрал свои записи и удалился в сторону кормы, откуда вскоре раздались удары молотка.

– Если бы я смог подзаработать на книжке, – продолжил свои мечтания Дик, – то уж наверняка больше никуда не полетел бы с Земли. Только вдали понимаешь, как много значит для тебя родной дом.

– Даже не мечтай! – ухмыльнулся Гаррисон. – Космос затягивает, и на Земле ты через месяц заскучаешь, а через год – взвоешь. И неужели тебе не захочется повидаться с Твилом? Ты так тепло о нем рассказывал.

– Это верно, – печально согласился Джарвис. – Без него я бы точно пропал. Стоит только вспомнить об этом жутком «осьминоге» и сражении с бегающими бочками. – Дик, словно в ознобе, передернул плечами. – А попрощаться с ним я так и не сумел.

– Вот что, ребята, – сказал Гаррисон, втягивая в разговор молчавшего все это время биолога Лероя. – Вместо того чтобы киснуть, слетайте-ка вы к месту аварии за пленками.

– Лучше бы с Карлом, – заметил Джарвис, но увидев, как помрачнел Жак, пояснил: – Мы с тобой ничего не смыслим в летательных аппаратах. Ну, не дай бог, что-нибудь сломается – опять топать пешком? Вам спасать-то нас не на чем!

– Ничего, свистнешь своего «страуса», – проворчал Гаррисон, но тут же успокоил нахмурившегося Дика: – Я сам прилечу за вами на «Аресе». Но, думаю, все будет нормально: Пурс разве что не вылизал челнок.

С момента возвращения Джарвиса после вынужденного пешеходного перехода по Марсу Лерой постоянно находился в мрачном расположении духа. Еще бы! За время пребывания экспедиции на этой красной планете ему досталось лишь открытие примитивных «биолазов», в то время как Джарвис рассказал о невероятных формах местной жизни.