– Как произойдет этот поворот?

– Между помещением для жилья и баками расположены три маховика, которые приводятся в движение небольшими электро-моторами. Оси этих колес перпендикулярны друг к другу; при вращении маховика, ось которого совпадает с осью длины ракеты, вся ракета, согласно законам механики, двинется в противоположном направлении. Таким образом, ракета может получить любое направление при помощи маховиков. Эти гигантские колеса должны вращаться очень быстро. Чтобы ракета перевернулась в течение одной минуты, колеса должны в то же время совершить во столько раз больше оборотов, во сколько раз их масса меньше массы «Виланда».

При этих словах Гардт включил мотор.

Послышался глухой шум, который постепенно перешел в свист. Медленно, почти незаметно, Солнце и Земля обернулись вокруг «Виланда»; еще полминуты – и поворот кончился. Свист снова перешел в ворчание, в глухой шум и замолк.

Так случилось то, что человечество потеряло ракету Гардта из виду и считало ее погибшей.

Работа взрывного механизма ослабела, и движения пассажиров становились с каждой минутой все более необычайными.

Наши путешественники вовсе перестали ходить. Вместо этого им приходилось все время кувыркаться самым причудливым образом. Они к этому привыкли как к обыденному явлению. Малейшее неосторожное движение – и человек летел вверх или в сторону. На полу можно было удержаться лишь в том случае, если осторожно и медленно ползать, держась за прикрепленные всюду поручни.

Когда сила тяжести уменьшилась в тысячу раз и вес человека в соответствии с этим упал до семидесяти граммов, Ганс пригласил своего дядю совершить вместе с ним экскурсию за борт ракеты.

Надо сознаться, что дядя Алекс не особенно был расположен оставить крепкую оболочку «Виланда» и отдаться всецело во власть неизвестности, однако такая прогулка крайне улыбалась ему. Любопытство оказалось сильнее страха неизвестности, и он перестал колебаться. К тому же за последнее время он до того привык к состоянию невесомости, что перестал опасаться каких-либо сюрпризов с этой стороны.

Резиновые костюмы были приготовлены. Гардт облачился в такой костюм, и только шлем оставался еще у него в руках. Он поворачивал его во все стороны и тщательно осматривал.

– Тяжесть столь ничтожна, – заметил он мешкавшему еще археологу, – что мы будем отдаляться в открытое пространство от нашей машины лишь со скоростью одного сантиметра в секунду, а такая скорость не представляет никакой опасности.

– Да, – согласился дядя Алекс, – понемногу привыкаешь к мысли, что вся наша жизнь и благополучие зависят здесь исключительно от твоих математических формул, а смерть явится в результате какой-либо ошибки в твоих расчетах.

– А разве на Земле обстоит иначе? – спросил Гардт, улыбаясь...

Ганс Гардт преподал дяде еще некоторые правила поведения вне корабля и предупредил его, чтобы он немедленно поспешил обратно на машину, как только почувствует малейшее затруднение в дыхании. Гардт подробно объяснил ему также устройство и употребление телефонного кабеля, который был намотан на катушке. Один конец кабеля был протянут внутри шлема и включен в микрофон, другой конец надо было соединить снаружи с каким-либо из многочисленных штепселей на машине.

– Не забудь, – заявил инженер, – прежде всего включить кабель. Мы сможем тогда разговаривать друг с другом, а также сохранить связь с Андерлем, который остается на машине. Благодаря тому же кабелю сможем мы в любой момент опять вернуться на машину. Итак, в путь!

Андерлю он строго приказал не изменять действия дюз.

Инженер еще раз тщательно осмотрел шлем и убедился, что все благополучно. Только после этого он открыл внутреннюю дверь шлюзовой кабины и впустил туда Алекса. Гардт тщательно закрыл дверь и отвинтил воздушный клапан, через который воздух со свистом устремился наружу из кабины. Резиновые костюмы до того раздулись, что для обеих фигур едва хватило места в маленькой кабине. Гардт нажал наружную дверь, и два человека выскользнули в мировое пространство.

Алекс весьма осмотрительно стал ползать по гладкой поверхности машины. Он включил свой кабель и немедленно услышал голос Гардта, который, казалось, доносился издалека, хотя племянник его находился тут же рядом.

– Дядя Алекс, – говорил этот голос, – слышишь ли ты меня? И каково твое дыхание?

– Безукоризненно!

Сношения между двумя путешественниками в пространстве были установлены. Эти две странные фигуры пустились в путь вокруг «Виланда», взявшись за руки, на которые были надеты кожаные рукавицы; при этом проволока кабеля легко скатывалась с катушки. Если бы они не привыкли за последние дни к состоянию невесомости, то первый же неосторожный шаг отнес бы их далеко от ракеты. С трудом удавалось им сохранять связь с машиной.

– Что это? – воскликнул вдруг изумленный дядя. – Что случилось с нашим небесным крейсером?

Одного неловкого движения было достаточно, равновесие сразу нарушилось. Дядя оказался вне связи с машиной и стал медленно парить в пространстве.

– А в чем дело? – спросил Ганс Гардт, который не мог дольше держаться у машин и начал парить.

– Посмотри, какой вид имеет наш гордый «Виланд», – сказал Алекс. – Он словно заболел корью.

Действительно, наружная оболочка «Виланда» была вся покрыта мелкими и крупными пятнами, которые блестели на солнце всеми цветами радуги.

Гардт рассмеялся, но этот смех в телефоне звучал точно кашель.

– Не беспокойся, дядя, эти пятна попросту ледяные сосульки, в которых преломляются солнечные лучи. При подъеме кое-где на «Виланде» осела влага, которая потом замерзла.

Еще минута, и кабели размотались во всю длину. Растянувшись, они крепко держали этих людей, которые были похожи на связанные баллоны, висевшие на расстоянии сотни метров от «Виланда». Ярко выделялись сверкающие в лучах солнца шлемы и костюмы в окружавшей непроглядной тьме. День и ночь словно заключили между собой фантастический союз.

Воздушный корабль казался гигантской гранатой, блестящим, редким чудовищем, прорезающим мировое пространство.

– Каким образом вернемся мы на нашу машину? – спросил Алекс, успокоившись по поводу замеченных им на «Виланде» пятен.

– В кармане твоего пневматического костюма ты найдешь маленький револьвер, – гласил ответ, – выстрели один раз, и в силу отдачи начнешь двигаться. Кроме того, ты спокойно можешь вернуться туда по кабелю.

Алекс последовал этому совету и через некоторое время вновь очутился на «Виланде». Успех выстрела придал ему бодрость и веру, и он опять пустился витать вокруг «Виланда». Археолога охватило чувство огромной не испытанной радости и свободы; он захлебывался от восторга, несмотря на свои пятьдесят четыре года.

Необыкновенно легко и приятно было скользить и витать, блестеть и сверкать всеми линиями и частями своего тела в солнечном сиянии, в ночной тьме, на фоне звездного неба.

– Берегись, дядя! – раздался вдруг голос инженера, – берегись дюз. Кабель, правда, не достигает конца нашего корабля, но он может оторваться. Если же твой водолазный костюм погрузится в потоки газа, то и без всяких ошибок в моих вычислениях ты отправишься в вечность.

– Буду внимателен, – ответил Алекс.

Возвращение на «Виланд» произошло таким же образом, как и выход оттуда. Когда Гардт добрался до кабины, он прежде всего открыл клапан внутренней двери и, впустив воздух из корабля в шлюзы, выравнял давление. Внутренняя дверь после этого легко открылась; летчики получили возможность снять свое снаряжение и обменяться впечатлениями без помощи телефона.

– Поразительно! – воскликнул Алекс в восхищении. – Там снаружи даже не было холодно.

– Воздух в надутом водолазном костюме и зеркально гладкая внешняя оболочка защищают от потери тепла, – заметил Гардт. – Если бы наши костюмы долго сохраняли воздух, то не было бы никакой опасности замерзнуть. А заметил ты, что наш корабль делает сейчас восемьдесят километров в минуту?