Великий день, величайший в истории человечества, наконец, наступил – ясный и тихий. Ни одно облако не пятнало сплошной спокойной синевы неба. Но кому предстояло действительно заглянуть в дали небесного пространства, так это одному лишь профессору Хукеру. Так сообщили газеты. Они же утверждали, что целью «путешественника в пространстве» (названия «воздухоплаватель», «летчик», «авиатор» к данному случаю не подходили) было выжидать, пока суточное вращение Земли не приведет астероид в положение прямо над Летучим Кольцом – тогда не придется менять направления полета. Это должно случиться не раньше полуночи.

Хукер уложил свой чемодан и вместе с Эттербери и Борком рано прибыл на поле, где находилось Кольцо. Механизм был проверен снова в последний раз, провизия запасена. Все было готово к полету. Но полетит ли аппарат? Это был вопрос. Конечно, раньше он уже летал, но полетит ли теперь опять? Нельзя утверждать этого с уверенностью.

Кольцо было поднято на грубые деревянные козлы для облегчения отлета. Таким путем открывался выход воздушном вихрю, вызываемому извержением газа от двигателя. Стальные щиты, сооруженные кругом Кольца, были убраны, и вокруг машины была раскинута проволочная сеть около полукилометра в диаметре. Это – опасная зона, площадь которой была определена на основании опыта спуска Кольца на площадку для гольфа. К трем часам барьер окружала плотная толпа народа, не меньше четверти миллиона человек. Она терпеливо ждала зрелища, которое видели раньше не больше полудюжины лиц.

В восемь часов тяжелый автомобиль прорезал толпу и был пропущен сторожами к лестнице, стоявшей под большим цилиндром. Оттуда вышли президент Национального института Томас, профессор Эвартс из Обсерватории, мистер и миссис Тассифер и их племянница Рода Джиббс с маленькой фотографической камерой через плечо. В наружном отверстии Кольца появился Хукер и приветствовал посетителей одного за другим по мере того, как они поднимались, чтобы проститься с «Колумбом Вселенной» – полуиронический титул, присвоенный газетами профессору Хукеру. Комната карт была натоплена и ярко освещена. По следние экстренные прибавления газет, содержащие «Полный отчет о приготовлениях к экскурсии в пространство», лежали на среднем столе. А об этих приготовлениях знали во всем мире только три человека! Они так полно проверили каждую деталь всех приборов, так тщательно выполнили все приготовления вплоть до мельчайших подробностей, что оставалось только наглухо закрыть наружное отверстие, передвинуть рукоятку машины, – и полет начнется. Какой контраст представляли они в своем спокойствии перед полетом в глубины мирового пространства – с мятущейся толпой людей вне их!..

Посетители после недолгой беседы пожали руки и приготовились к уходу. Часы показывали сорок одну минуту девятого. Отлет должен был состояться точно в восемь часов пятьдесят минут. Внизу гости остановились и взглянули вверх. Хукер махнул им рукой.

– Счастливый путь! – воскликнул Тассифер. – Возвращайтесь скорее!

Они стали усаживаться в авто. Хукер, взволнованный последним свиданием с Родой, – он опасался, что это свидание будет последним, – быстро проскочил через наружное отверстие в комнату карт. Было восемь часов сорок семь минут – только три минуты оставалось до отлета... Борк был на своем посту в контрольной комнате.

– Готовы? – спросил Хукер.

– Есть, – отвечал Эттербери.

– Есть, – откликнулся веселый голос Борка.

Внизу гости уже сидели в автомобиле, кроме Роды, которая стояла еще на подножке.

– Ах, я забыла отдать фильмы! – воскликнула она. – Не ждите меня. Я только взбегу по лестнице, а потом пробьюсь за вами к воротам.

Шофер завел авто. Перед Родой высилось блестящее алюминиевое кольцо. Лестница была еще не втянута. Рода проворно взобралась и вошла в отверстие. Дверь в комнату карт была полуотворена, и Рода могла видеть, как Хукер подошел к двери контрольной комнаты, чтобы спросить, все ли готово. Отворив дверь настолько, чтобы пройти в нее, Рода присела на пол в тени одного из больших ивовых кресел. Хукер повернулся, взглянул на свои часы, спустился к наружному отверстию, втянул складную лестницу, затем закрыл и задвинул обе двери. Одно мгновение он стоял под большой лампой; ее белый свет оттенял большие впадины под глазами и натянутые линии около губ. Его лицо казалось нерешительным – но ведь он должен был произнести слово, которое разлучало его с Землей, быть может, навеки...

– Рода! – прошептал он, не подозревая о ее присутствии.

Ей захотелось крикнуть ему, умолять его не пускаться в это сумасбродное, хотя и чудесное, приключение. Но прежде чем она смогла заговорить, в дверях появился Борк.

– Ну, – сказал он, – все готово. Чего же ждать?

Хукер сразу встряхнулся, подошел к окну и посмотрел на небо.

– Там мрачно и холодно...

– Ладно. Отправляемся? – спросил авиатор.

Хукер стиснул зубы и подошел к рупору.

– Все в порядке, Эттербери, – сказал он резко. – Пустите машину.

Ворота проволочного барьера открылись, чтобы пропустить авто с Тассиферами, и сейчас же закрылись за ними. Но продвинуться дальше было невозможно: толпа возросла до такого размера, что исключалась всякая возможность движения.

– Мы застряли, – ворчала миссис Тассифер. – Придется здесь остаться... Не позволяйте этим людям взбираться на крышу автомобиля, Бентам!

Тассифер заметил пару ног в тяжелых, покрытых грязью сапогах, висящих над окном мотора.

– Эй, вы, там, сойдите! – закричал он, ухватившись за ноги и стаскивая их владельца.

Открыв дверку, он взобрался на место шофера и встал на крышу.

Огромное кольцо неясно виднелось при лунном свете. Высоко в небе, близ сиявшего красным светом Марса, бледным зеленоватым светом горела Медуза. Опытному глазу легко было ее найти, хотя она была мало заметным объектом, даже теперь, всего в трех миллионах двухстах тысячах километров от Земли.

Тупой звук наполнил воздух.

Порыв ветра поднялся из середины поля, унося шляпы, шапки, газеты над головами зрителей. Слабое сияние показалось на вершине треножной надстройки, и желтый луч света пронизал Кольцо, ярко освещая деревянные подмостки. Ветер усилился до шторма, воздух наполнился пылью. Почва сотрясалась под напором желтого потока, который устремился вниз от цилиндра с гулом, подобным шуму Ниагары. Чрез вихри пыли Тассифер уловил зарево от внезапно вспыхнувших подмостков: большие бревна и брусья носились по воздуху; все сооружение, на котором покоилось Кольцо, рухнуло с грохотом и мгновенно развалилось; обломки были подхвачены и разнесены вихрем, закружившимся от середины аэродрома. Кольцо, лишенное подпоры, однако, не упало – оно оставалось парящим в воздухе, затем стало подниматься, сначала медленно и плавно, подобно воздушному шару, потом быстрее, со свистом ракеты. Через десять секунд оно поднялось на сто футов. Спустя минуту оно было на высоте километра. А потом, устремляясь выше и выше, почти исчезло из виду, оставляя за собой светящийся след, как падучая звезда.

Белая масса лиц следила за подъемом и полетом Кольца, теперь оно со своим желтым следом исчезло по направлению к Луне. Его шум был едва слышен даже среди необычайной тишины толпы. Затем все смолкло: Кольцо на высоте тридцати километров вступило в слои атмосферы столь разреженные, что звук не мог в них распространяться.

В окне мотора появилось лицо миссис Тассифер.

– Как вы думаете, что с Родой? – спросила она мужа.

Не далее как в полутора километрах от места отправления Кольца стоял у окна обсерватории профессор Торнтон, ожидая вспышки света, которая должна показать ему, что Кольцо двинулось в свое небесное путешествие. Он был уже в главном зале и повернул купол так, чтобы отверстие большого телескопа было наведено в том направлении, которое должно было, по предположению, взять Кольцо. Медуза сияла почти в зените; ее бледно-зеленый свет отчасти затмевался полной луной, висевшей на небе в нескольких градуса к востоку от астероида. Астроном взглянул на часы. Без четверти девять. Быть может, Хукер не в состоянии полететь вовремя? Что-нибудь неисправно в сложном устройстве механизма – неожиданная отсрочка всегда возможна. Или, может статься, Кольцо начнет полет в направлении, чуть измененном против первоначально предположенного? Профессор вернулся к своему окну, чтобы наблюдать отлет Кольца невооруженным глазом, заметить его направление и таким образом найти его в поле искателя телескопа.