Рода опустилась, чтобы пройтись по поверхности Луны. Сначала она шла осторожно, пока не приспособилась к своему уменьшенному весу. Все кругом казалось остатками погибшей цивилизации лунных жителей. Исполинские монолиты лежали, брошенные здесь и там, рядом с мощными глыбами пористого камня, словно колонны и ступени лунного храма или жертвенники неведомому божеству.

Большой уединенный зубец, замеченный Родою еще из окна каюты, особенно возбуждал ее любопытство. Он казался совсем недалеким. Рода сфотографировала его, а затем решила подойти к нему ближе, чтобы определить причину образования сталактитов под открытым небом. Все предметы были видны с неземною отчетливостью, – белые, как снег, на световой стороне, и черные, как смоль, на противоположной.

На чернильно-темном фоне неба солнце светило, как через щель в крыше темного чердака. Куда падали солнечные лучи, там все сияло ослепительно ярко, но в тени стоял мрак Стикса. Роде казалось, будто она гуляет по полю лавы при полном лунном освещении.

Каждый шаг Роды был от четырех до восьми футов. Она быстро дошла до равнины, где, подобно величавому минарету, возвышался зубец. Взойти на него было нетрудно, потому что с одной стороны был отлогий скат. Девушка легко взобралась на вершину и уселась на самом гребне. Под ней лежало Кольцо, и его окна блестели желтым светом. Сфотографировав его, Рода стала смотреть в другую сторону. Насколько хватал взор, везде поверхность рябила от кратеров, больших и малых. Они были окружены кольцом зубчатых скал со щетиной остроконечных зубцов. Живо припомнился попавшийся ей на морском берегу белый высохший панцирь морского ежа с редкими щетинками. В той стороне, где, по положению солнца, должен быть север, высилась горная цепь, позади которой Рода мельком видела белый верх высокой горы – вероятно, Коперника. Думая, что эта горная цепь не дальше нескольких километров, девушка решила попытаться сфотографировать одну из великолепнейших лунных гор.

Читатель, вероятно, помнит, что в тот самый вечер, когда Летучее Кольцо отправилось в свое путешествие, Бентам Тассифер на Вашингтонском аэродроме взобрался на крышу автомобиля. Когда Кольцо улетело, миссис Тассифер спохватилась, что нет ее племяницы. Высунув голову из окошка автомобиля, она обращалась ко всем вообще и к мужу в частности, спрашивая, что сталось с Родой.

– Как могу я знать? – с раздражением отвечал муж, внимание которого было снова обращено к земле. – Как могу я знать? Она вернулась было к этому аппарату и, полагаю, сумеет пробраться назад через толпу.

– Хорошо, но я желаю знать! – возразила жена. – Не все же отличаются таким слабым сознанием своей ответственности!

– Ба, – сказал про себя Бентам. Он чувствовал себя бесконечно выше своей супруги, сидя спокойно над ее головой. Не только расстояние между ними, но и присутствие ученых джентльменов, несомненно, имели задерживающее влияние на ее язык. – Ворчливая старая женщина! – бросил он и стал искать сигару у себя в кармане.

Как раз в этот момент чувства толпы излились криками удивления и возбуждения. Несколько минут многотысячная толпа сдерживала дыхание. Она боялась, что улетающая струя света остановится и упадет, едва кто-нибудь заговорит, и магические чары нарушатся. Но вот Кольцо исчезло из виду в темно-синем зените и не упало обратно. Толпа выразила свое удивление и восхищение могучим, далеко слышным криком. Каждый, повернувшись к соседу, стал уверять, что всегда верил в профессора Хукера и в его Летучее Кольцо. Можно смело поставить последний доллар за то, что все кончится благополучно. Тассифер сидел на крыше автомобиля один, и ему не с кем было поделиться.

Он с гордостью сознавал и свою долю участия в этой экспедиции, словно был по отношению к ней приемным отцом. Ведь он первый увидел Кольцо на площадке для гольфа и протестовал против спуска. Далее, он приходится по жене дядей Роде Джиббс, которая помогала в необходимых вычислениях для полета Кольца. Наконец, он лично посетил Кольцо и простился с его пассажирами всего несколько минут тому назад. Он был один из немногих! Он мог бы даже полететь вместе с ними, если бы пожелал поддаться убеждениям.

Присваивая себе столь необычайное значение. Тассифер взирал на толпу с величественною снисходительностью. Все стали мало-помалу расходиться, толпа редела. Шофер дал свисок. Между мотором и проволочной сеткой, окружавшей Кольцо, почти не было людей. Но Роды нигде не видно!

Тассифер задумчиво почесал себе нос. Племянница никак не могла выйти из проволочной ограды, не заметив автомобиля. Это физически недопустимо. Но куда же она исчезла? Внутри аэродрома полдюжины сторожей и рабочих собирали в кучу брусья развалившихся подмостков. Быть может Рода убита или ранена падавшими обломками? Нет, было бы найдено ее тело. Тассифер все более и более удивлялся. Рода должна была находиться либо внутри ограды, либо вне нее, размышлял он. Внутри ее нет. Вне – она не могла очутиться без того, чтобы либо он ее, либо она его не увидела.

Тассифер внезапно хлопнул себя по ноге, издав возглас удивления, смущения и гнева. Угрожающе подняв правый кулак по направлению к Млечному Пути, он проворно спустился на землю и просунул голову в открытое окно мотора.

– Она так и сделала! – крикнул он.

– Что сделала? – спросила миссис Тассифер.

– Улетела с ними! Туда, вверх! – Он широким жестом указал в направлении полета Кольца. – Я рад, что она не моя племянница... Шофер, поезжайте!

Рода быстро шла по направлению к гребню лунных гор. Через двадцать минут она подошла к стене непроходимых скал; стена неожиданно спускалась в обширную впадину. Повернув назад, она заметила, что пик, на котором она сидела, скрылся из вида. И нигде не было видно Кольца. Пораженная исчезновением пика, Рода без оглядки побежала назад по равнине в полном убеждении, что бежит по верному пути. Но нигде не было даже следа Кольца.

Оно исчезло! Тут Рода припомнила слова Хукера, что запаса воздуха в их цилиндрах хватает немного больше, чем на час времени. Она взглянула на свои часы: прогулка длилась уже дольше сорока пяти минут. Оставалось всего пятнадцать минут, чтобы успеть вернуться к Кольцу. Только четверть часа жизни в этой враждебной обстановке. Ужасная смерть от удушения ожидала ее...

Пот выступил у нее на лбу. Смерть... Такую смерть мог вообразить только Эдгар По.

Уже чудилось ей, что дышать становится трудно. Солнечный свет, казалось, потускнел. Что это? Звон в ушах? Нет, это дрожал выводной клапан над шлемом. Ее стон отдался в шлеме, как рычание какого-то лунного зверя.

Больная от страха, она повернулась и стала взбираться на скалистую сторону кратера, пока не поднялась на его вершину. Нигде ни признака Кольца! Видна только равнина, покрытая трещинами и зубцами, с белыми каменными склонами. Слезы жалости к самой себе жгли глаза, стекали по щекам, проникали в рот. Ее, конечно, уже ищут. Какие муки испытывает любимый человек, разыскивая в подзорную трубу в этой мертвой пустыне движущуюся тень дорогого существа!..

Она стала сдерживать дыхание, чтобы сберечь остатки воздуха. Пятьдесят минут уже прошло, как она оставила Кольцо. Быть может, оно совсем недалеко отсюда, и треножник скрыт от ее беспокойного взгляда кривизной лунной поверхности. Только десять минут жизни! Как провести их? Тщетно стараясь убежать, как бык на бойне? Бесполезно! Лучше остаться тут, где друзья смогут, в случае удачи, заметить ее в подзорную трубу. Клапан вверху шлема бился еле слышно. Оставалось уже восемь минут... Семь минут! Необходимо дать сигнал, чем-нибудь махнуть, платком, что ли. Машинально Рода стала искать свой карман, но рука нащупала лишь жесткую поверхность резинового костюма. Девушка взобралась на глыбу сожженного порфирного камня и дико взмахнула руками. Вокруг словно проказой изъеденные утесы, белеющие кряжи – точно кости мертвых! Зубец нагнулся к ней... Она умирает... Может быть, уже умерла? Женщина, которая умерла на Луне! Женщина на Луне, явившаяся из летательной машины...