Виртуальная история и реальная история сосуществовали века и тысячелетия. Не раз власть имущие, заинтересованные в утверждении в народном сознании и в науке воображаемой истории, принимали всяческие меры для замены ею тех или иных разделов всемирной истории. В новое и новейшее время оттеснение с авансцены благодаря прогрессу науки воображаемой истории на задний план сопровождалось многочисленными попытками замены ее не реальной, а инвентивной воображаемой историей. Но впервые в мировой историографии была предпринята попытка исключить из действительной истории несколько тысячелетий, объявить призраками и спрессовать их в несколько веков воображаемой инвентивной истории.
Арестантом, заключенным в темную одиночку Шлиссельбурга, был молодой, блестящий, энциклопедически образованный ученый Николай Александрович Морозов (1854–1946), член Центрального комитета подпольной организации «Народная воля», в борьбе с царизмом использовавшей метод индивидуального террора. Предшественники Морозова по руководству организацией — Андрей Желябов, Софья Перовская и другие подготовили и осуществили покушение на царя. 1 марта 1881 г. взрывом бомбы Александр II был смертельно ранен и скончался. Желябов, Перовская и еще несколько человек были схвачены и казнены. Прибывшие к ним на смену из-за границы революционеры, в том числе и Морозов, были схвачены и приговорены к пожизненному содержанию в тюрьме.
Через полгода Морозову, содержащемуся в одиночной камере, дали почитать Новый завет на французском языке, книга осталась еще со времен декабристов. Для Морозова — атеиста, как и почти всей революционной молодежи того времени, знакомство с Библией привело не к смирению и покаянию, на что, видимо, рассчитывало тюремное начальство, а к неожиданному открытию, что входящее в Новый завет Откровение Иоанна — Апокалипсис — является не чем иным, как древним гороскопом, время составления которого можно вычислить с точностью до дня и даже часа. Содержащиеся в Апокалипсисе загадочные видения, предвещающие бедствия и близкий конец света, — это знаки, которые непонятны для человека, не знакомого с астрологией, но которые однозначно расшифровываются теми, кому известна ее сложная и запутанная символика.
Постепенно с годами режим содержания народовольцев в крепости смягчился. Им разрешили встречаться друг с другом, получать с воли научную литературе. Морозов приобрел возможность разработать свое толкование «Апокалипсиса» и обсуждать со своими товарищами вытекающие из него выводы. А заключения эти были поистине ошеломляющими. Морозов рассчитал, что сочетание планет и созвездий, указанное в Апокалипсисе, могло быть в первые века христианства только в ночь с 30 сентября на 1 октября 395 года (или на много веков после этой даты). Ну и что же, быть может, спросит читатель, не знакомый с историей раннего христианства; что из того, что уточнена дата составления одной из книг Нового завета? Прежде всего, принятие 395 года как времени написания Апокалипсиса исключает возможность, что он был создан, как утверждает церковная традиция, апостолом Иоанном, автором одного из четырех канонических Евангелий, который жил (если вообще признавать этого, по преданию, любимого ученика Иисуса реальным историческим лицом) за триста с лишним лет до этой даты. Но и это еще не все. Согласие с выводом Морозова означало значительно больше, чем изменение датировки одной из книг Нового завета и отрицание того, что она написана апостолом Иоанном. На Апокалипсис ссылаются, его цитируют немалое число раннехристианских авторов второго, третьего и четвертого веков — достаточно назвать Климента Александрийского, Тертуллиана, Юстина Философа, Оригена и других. Значит, и они написаны не ранее 395 г. и являются, следовательно, позднейшими подделками. Вся картина развития раннего христианства оказывается во многих своих частях основанной на подлогах! Конечно, такого ниспровержения Апокалипсиса никогда не позволила бы опубликовать церковная цензура; существовавшая в России до 1905 года, не говоря уж о запрете печатно упоминать самого Морозова как опасного «государственного преступника». Так что немало лет с исследованием Морозова были знакомы только его друзья, делившие с ним заточение в Шлиссельбурге.
Первая русская революция принесла освобождение заключенным — народовольцам. Оказавшись на свободе, Морозов постарался ознакомить широкую общественность со своим исследованием Апокалипсиса. Он выступал с лекциями в Политехническом музее, на которые ломилась публика, жаждущая познакомиться с сюжетом, который еще вчера нельзя было подвергать научному анализу. В 1907 г. вышла в свет монография Морозова «Откровение о грозе и буре», вызвавшая оживленную дискуссию. В ней были переплетены и чисто научные соображения, и выпады против автора, которые отражали давление Святейшего синода, старавшегося скомпрометировать неугодную книгу, раз уж не удалось помешать ее распространению (чему были неоднократные попытки). Появившаяся через несколько лет вторая книга Морозова, «Пророки», на основании анализа тех мест в Ветхом завете, которые, по мнению автора, содержали астрономическую информацию, передвигала время создания «пророческих» книг Ветхого завета, традиционно относимого к полутысячелетию и более до н. э., на конец первого тысячелетия после Рождества Христова, от которого ведется отсчет нашей эры. Начавшаяся потом первая мировая война, потрясения двух революций и гражданской войны отвлекли внимание общества от проблем библейской хронологии.
Но все эти годы Морозов с помощью немногочисленных других астрономов и математиков продолжал работать над обоснованием новой хронологии древней и средневековой истории. Вскоре после окончания гражданской войны, в начале НЭПа, Ленину было передано (кажется, штрих эпохи — через посредство Дзержинского) письмо Морозова с просьбой дать указание Государственному издательству издать семитомное исследование ученого «Христос», которое заведомо откажутся публиковать частные коммерческие издательства как из-за его объема, так и новизны поднимаемых в нем вопросов. Престиж «Народной воли», овеянной революционной романтикой, в это время был очень высоким, даже принято было считать их предшественниками большевиков. Это было время развенчания старых воззрений и авторитетов, особенно в таких разделах гуманитарного знания, как история. Резолюция гласила: Морозов заслуживает того, чтобы быть напечатанным. Госиздат, приняв без всякого энтузиазма, вернее, с большой неохотой полученную им директиву к исполнению, дал понять Морозову, что сможет опубликовать лишь семь томов, указанных в его письме, и ни одного больше. (Об этом рассказывается со слов свидетеля переговоров в Госиздате, известного архивиста С. Н. Валка). Издание заняло восемь лет — с 1924 по 1932 год. Было напечатано семь томов, восьмой остался в рукописи. Морозов не прекращал работы над темой и сумел включить в семь томов и огромный новый наработанный им материал. Если первые тома были объемом по 400–500, то размер каждого из последних приблизился уже к полутора тысяче страниц. Между тем, политическая атмосфера в стране изменилась. Народовольцев, особенно после 1934 г. — убийства Кирова, как сторонников индивидуального террора упоминали в печати только в критическом духе. Время, когда вызывали широкий общественный резонанс новые, пусть экстравагантные идеи и теории, ушло в прошлое.
Во время издания «Христа» появилось с десяток рецензий, с Морозовым выражали полное несогласие, упрекали за частные лингвистические ошибки. Единственным исключением была статья известного специалиста по истории Древнего Востока профессора Н.М. Никольского. В статье, опубликованной в 1925 г. журналом «Новый мир», он постарался дать критическую оценку концепции Морозова в целом. Для серьезного анализа его труда требовались ученые, знакомые и с древними языками, и с астрономией, математикой, другими естественными науками, к тому же готовые участвовать в полемике, на которую еще неизвестно как посмотрят «наверху» и которая поэтому не сулила ничего, кроме непредвиденных последствий. Подозрительной могла показаться попытка пересмотреть ход всемирной истории, определенный в застывших шаблонах «Краткого курса истории ВКП(б)». Хотя исследования почетного академика Н. А. Морозова в области естественных наук пользовались признанием, над его трудами по исторической хронологии на десятилетия опустилась завеса молчания. Стало дурным тоном даже признаваться в интересе к его «бредовым» идеям. А в этих изложенных в «Христе» идеях речь шла уже о нечто несравненно большем, чем передатировка Ветхого и Нового заветов. Ставился во весь рост вопрос о том, была ли реальной история человечества, какой она отображена в трудах тысяч и тысяч ученых, составляет содержание учебников, по которым знакомились с прошлым сотни миллионов людей во всем мире. По Морозову, не существовало Древнего мира — ни Египта, ни Вавилона, ни Ассирии, ни Древнего Китая и Индии, ни древних иудейского и израильского царств, ни Древней Греции, ни Древнего Рима — все это фантомы, отброшенные в даль веков отражения событий, происходивших много позднее, либо подделки средневековых монахов и гуманистов в эпоху Возрождения. К области сказок относятся Олимпийские игры и бои гладиаторов на аренах цирков в Древнем Риме, не было ни древнегреческой и древнеримской литературы, ни архитектуры, ни философии, ни Перикла, ни Александра Македонского, ни Ганнибала, ни Юлия Цезаря, ни императора Августа, ни Платона, ни Аристотеля, ни Цицерона, ни Сенеки, ни тысяч других персонажей античной истории. Все обосновывалось, помимо прочего, ссылками на то, что, по утверждению Морозова, все античные произведения дошли до нас в средневековых копиях (на деле не все, но многие, даже большинство). Кстати, в обращении особого внимания на даты этих средневековых копий дороги автора «Христа» и его последователей неожиданно пересеклись с путями… новейших религиозных проповедников. Те озабочены доказательством того, что произведения раннехристианской литературы заслуживают полного доверия, хотя наука и не располагает рукописями Нового завета, датируемыми первым и началом второго века н. э., то есть временем жизни Христа и его апостолов. Так, утверждают эти писатели, обстоит дело со всеми произведениями античных авторов, и в качестве иллюстрации приводят подобные таблицы:
