Закольцевывая безобразие, он подошел к двум исходным агрессорам, которые припарковались на обочине и включились в режим исцеления, корчась и потирая челюсти, головы, плечи. Сестра в высоченных ботинках вернулась на их орбиту, ее лицо, запачканное тушью, и сумасшедшая прическа были почти такими же, как и до спора о родственных связях.

Оба мужчины выпучили глаза, когда Дьюк навис над ними.

– Больше в мою очередь не вставайте. Или я выслежу вас по домам. Усекли? – сказал он тихо.

– Ты не можешь угрожать нам! – завопила Дама Часа, гневно затопав ногами шестого размера. – У нас есть права.

Дьюк наклонился к ее лицу.

– Ты даже не узнаешь о моем присутствии. Ничего не услышишь. Но я приду за тобой… можешь поставить свою жизнь на это. И знай… мне нравится пугать людей. Забавно до чертиков.

То ли дело в его безжизненном взгляде, то ли в шипении в голосе, может, в его словах, но женщина умолкла. И придвинулась ближе к мужчине, с которым успела перепихнуться.

Дьюк посмотрел вниз на двух болванов, давая им шанс при желании высказаться. Гробовое молчание. А потом они встали и увели девчонку.

Поворачиваясь назад к клубу, он обнаружил, что толпа снова выстроилась в очередь, по дюймам продвигаясь ко входу. Держа голову опущенной, чтобы не светиться на снимках, он занял свой пост.

– Блин, старина, – сказал Иван. – Ты даже с дыхания не сбился.

Дьюк пожал плечами. Когда зарабатываешь на жизнь дорожными работами, раскидывая горячий асфальт летом и дорожную соль – зимой, твое сердце быстро становится отточенной машиной, предсердие и желудочки, сердечная мышца, все триста или около того граммов работали в слаженной координации, поставляя наполненную кислородом кровь телу.

Ничего серьезного. Вопрос тренировки.

Настоящее чудо в том, что он как-то умудрился жить без гребаного сердца в принципе. Ну, у него был пустой мышечной орган в грудине. Но в метафорическом смысле? Он давно потерял его… и не стал бы ничего менять.

Не-а.

Дьюк поднял руку, чтобы посмотреть, который час…

– Дерьмо.

– В чем дело?

– Потерял гребаные часы. – Он отклонился, окидывая взглядом пешеходную дорожку вблизи места драки. Разумеется, на земле не было ничего, даже отдаленно напоминающего металл.

Но, с другой стороны, если застежка сломалась, и часы слетели с его руки, и их заметил кто-то из примерно сотни наблюдавших? Их однозначно бы сперли. Винтажные Ролексы – предмет зависти, даже для придурков.

Его единственная ценная вещь, реликвия из прошлого.

Была у него, точнее.

Плевать. В жизни он потерял много чего существеннее, и ничего, живой.

– Мне нужно отъехать в районе десяти, – сказал он Ивану. – Вернусь минут через тридцать.

– Большой Роб так и сказал. Думаю, он прикроет тебя.

– Клево.

***

В это время в парикмахерской, Кейт постучала в стеклянную дверь и наклонилась к ней, пытаясь угадать, внутри ли Пабло. Свет приглушен – плохой знак, но, да ладно, ушло меньше пяти минут на то, чтобы…

Стилист вышел из подсобной, по дороге натягивая черный пиджак.

– Мы закрыты, – крикнул он.

– Я знаю, – прокричала она в ответ, от ее дыхания запотевало окно. – Я не теряла сережку? Я просто хотела посмотреть в раздевалке?

Она потянула мочку уха, будто это могло помочь в переводе.

Пабло выглядел немного заносчиво, открыв дверь и пустив ее внутрь.

– Утеряное и найдёное у стойки.

– Думаю, она может быть там. – Она указала на коридор.

– Гда ты прихдила?

Кейт нахмурилась.

– Что, простите?

Он нетерпеливо махнул рукой.

– Ди туда. Я достану коробку.

Вау, подумала она, когда он отвернулся. Наверное, у него краткосрочная амнезия от перекиси в той краске? Чересчур много аэрозоля из спрея? Вызванное муссами безумие?

Кейт вернулась туда, где она раздевалась, и опустилась на колени, хлопая рукой под встроенной скамейкой, пристально рассматривая ковер. Она даже потянула воротник свитера, думая, что раковина могла застрять в локонах.

– Черт подери…

Возвращаясь в салон, она подошла к Пабло, которому очевидно не терпелось уйти домой. «Утеряное и найдёное» оказалось обувной коробкой от Стюарта Вайцмана[29], там лежала пара солнечных очков, тонкий шарфик, пара толстых, фальшивых, под золото подвесок и…

Сережка-колечко, достаточно большая, чтобы задушить кого-нибудь.

Никаких целомудренных сережек-ракушек. Но она не ожидала найти ее там… Пабло не из тех, кто возьмется за пылесос перед уходом с работы.

– Хорошо, спасибо, – сказала она. – Не видели маленькую ракушку, золотую?

– У нас есть вас номер?

– А… ваш помощник звонил мне вчера, чтобы подтвердить назначенную встречу.

Он казался сбитым с толку.

– Ну, мы позвоним, если найдем.

– Спасибо.

Оказавшись снаружи, Кейт покачала головой. Странно, очень странно. Но к черту потерянное украшение… парень сотворил чудо с ее волосами, за это она ему заплатила.

Наверняка список его подарков на рождество весьма короткий.

Сев в «Лексус», она снова сделала попытку уехать в Старый Колдвелл, и пятнадцать минут спустя она добралась до той части города, где цветастые викторианские особняки сменились многоквартирными домами, кафе и магазинами… хотя последние даже рядом не стояли с теми бутиками, где она только что побывала. Здесь были галереи народного искусства, продавцы натуральных специй, шерстяных тканей и все в таком духе.

– Четыре семьдесят два… четыре семьдесят два… где же ты..?

Похоже, это хит ее вечера – она одна в темноте, в поисках…

– Попался, – сказала она, ударив по сигналу поворота.

Кафе называлось «Черный ворон», но экстерьер был вполне дружелюбным: остроконечные детали, лампа над дверью, причудливые завитушки под карнизами окрашены в розовый, желтый и бледно-голубой. Более того, фасад казался рисованным. Два его окна – словно огромные глаза, с балками в виде бровей и шиферной крышей, напоминавшей стрижку горшком.

Следуя по стрелкам на заднюю сторону, она проехала по выбоинам на грунтовой дорожке между зданиями и припарковалась на узкой парковке.

Схватив сумку, она вышла…

У двери с вывеской «Только для персонала», с винтажного мотоцикла слезал мужчина … и когда он снял шлем, по широкой спине разметались длинные темные волосы. Его кожаная куртка была потертой, но казалась изношенной временем, а не сшитой по замыслу дизайнера, а его длинные ноги были укрыты джинсами в стиле анти-Виктория-Бэкхем.

Он плавно наклонился и взял что-то с задней части байка… гитарный чехол?

Она не разглядела мужчину спереди, потому что он смотрел в другую сторону, но когда он заходил в кафе, благодаря его походке, она оценила каждое движение темной копны волос: он двигался с абсолютной уверенностью. Может, он владеет кафе? Или… творческая личность, судя по чехлу?

Кем бы он ни был, он всем заправлял.

Когда дверь захлопнулась за ним, Кейт встряхнулась, чувствуя себя странно из-за того, что пялилась на какого-то незнакомца. С другой стороны, может, блонд добрался до ее мозгов?

Ха-ха-ха, едва ли.

Возвращаясь к реальности, она обошла кафе и толкнула парадную дверь.

Поток воздуха хлестнул ее горячей волной запаха кофе, ванили и пачули… словно один из участников «Благодарных мертвецов»[30] плеснул ей в лицо латте. Потерев свой придирчивый нос, она окинула взглядом плотную толпу, гадая, как ей отыскать здесь кого-то: кафе было длинным и узким, как загон для скота, с барной стойкой вдоль одной стены, маленькими столиками – вдоль противоположной, и примерно с двумя сотнями людей, толкающимися между.

По крайней мере, она пришла в нужное место, чтобы послушать музыку. На дальнем конце находилась сцена на возвышении, достаточно большая для квартета, а на голых кирпичных стенах на проводах висели различные инструменты наряду с внушительными микрофонами…