Хорошо, что офицер был спокоен и говорил уверенно, от этого она чувствовала себя в большей безопасности… а также благодаря пистолету в его набедренной кобуре.

– Подмога только что прибыла, и они прочешут периметр и этажи. Но кто бы это ни был? Скорее всего, они уже скрылись. Ненавистно признавать это, но одинокая женщина в этой части города… К нам поступает уйма подобных вызовов… и к несчастью, нападавшие без труда скрываются.

Она была склонна согласиться с теорией побега. Только это казалось логичным. Проблема в том, что чувство отдаленности – словно черная дыра для нее… и сейчас, когда отступила первая волна страха, и Кейт не видела нападавшего, она гадала, а не преувеличила ли все.

Или она только что спасла собственную жизнь?

Карманник или жестокий убийца?

Насильник или кто-то просто пытался сказать, что к ее обуви прилипла туалетная бумага?

Нет, решила она. Вспомнив накатившую угрозу, она знала ответ… и снова задумалась, как именно Бог выбирает, кому выжить, а кому – нет. Кому даруют предполагаемое спасение… а кто оказывается в настоящем аду.

Странно, перспективы такого решения заставили ее пожалеть тех, кто с облаков наблюдал за творившимся на Земле. Если следовать теории, что Господь был творцом всего сущего? Значит, Он чувствовал боль жертв, когда они не спокойно направлялись в загробную жизнь, а когда их буквально бросали туда с головой.

Ужасно…

Когда появились два офицера и доложили, что на парковке никого нет, происходящее резко перешло к формальным процедурам… оформление ее заявления, назначение номера дела, визитка, эскорт до ее машины.

Нормально. Все было так изумительно нормально, что она чувствовала то же ошеломление, что и в состоянии паники.

После того, как она пристегнула ремень и завела двигатель, офицеры полиции, все трое, наблюдали как она выезжает задним ходом… на их лицах было такое выражение, будто они в первый раз отпускают шестнадцатилетнюю дочь одну.

Хрупкий оптимизм, подкрепленный кучей надеемся-что-она-нам-позвонит-в-случае-чего.

Кейт почти не помнила дорогу домой, но четко запомнила, как она два раза проверила , что двери Лексуса закрыты. Потом, когда она припарковалась в гараже, прежде чем выйти из машины, Кейт дождалась, пока опустится дверь… и также заперла дверь на засов, когда зашла в дом.

Первая и приоритетная задача – душ… после включения сигнализации. Без вариантов. А когда она зашла в ванную? То также закрылась на замок.

Интересно, сколько она будет придерживаться новоприобретенной плохой привычки.

Включив душ, она разделась, и впервые в истории оставила одежду там, где ее сняла: рубашку в раковине, туфли и носки скинула возле туалета, брюки спустила на коврике перед ванной. Обычно она раздевалась в гардеробной, у трех плетеных корзин – для белых, темных и деликатных тканей/цветных вещей… последняя два в одном, потому что разноцветной одежды у нее было мало. О, и там же была ее сумка для химчистки.

Изумительно, как страх за собственную жизнь заставляет пересмотреть приоритеты.

Встав под струи воды, она обхватила себя руками и склонила голову. Вода действовала на нее как бальзам, словно плотное теплое покрывало ложилось на ее плечи и спину, успокаивала, как океанский ветер, когда пар поднимался вверх, попадая прямо в ее легкие.

Только когда она вытерлась, натянула халат и спустилась вниз, сделать чашку чая, она осознала, что…

– Дерьмо.

Подойдя к столешнице у плиты, она снова залезла в испорченную сумку. Достав телефон, она нашла номер Джи-Би в списке принятых звонков и нажала «вызов». Когда пошли гудки, она мысленно прикинула возможные извинения.

Прости, но меня чуть не… ограбили?

Нет, не совсем точно.

Мне так жаль. Меня… преследовали на парковке, и в итоге я застряла в лифте и вызвала девять-один-один, а потом разговаривала с полицией… кстати, милые оказались ребята…

В смятении она сбросила звонок прежде, чем Джи-Би поднял трубку.

Походив босыми ногами… что, кстати говоря, взбесило ее еще больше, хотя она еще вчера на четвереньках вылизала полы… она попыталась собраться с мыслями.

Снова выругавшись, с мыслью, что выпала редкая ночь, когда она, в принципе, использовала столько бранных слов, не говоря уже о количестве ругани за последний час, Кейт попыталась включить мозг.

Тупиковая ситуация. У нее словно было похмелье, все в дымке, замедленно, совсем непонятно.

Но нельзя заставлять Джи-Би ждать ее. Как долго он торчит в вестибюле?

Чувствуя себя скверно, она взяла телефон и…

Голосовое сообщение. От Джи-Би.

Оно только пришло, но она включила беззвучный режим, ведь думала, что весь вечер проведет в театре.

Приготовившись к тому, что почувствует себя еще хуже, она включила запись и приложила телефон к уху.

Его голос был таким низким и мягким: – Кейт? О, Боже, мне так жаль… надеюсь, ты недолго меня ждала? Меня задержали за кулисами, я целую вечность не мог вырваться… они делали снимки для прессы, интервью, я пытался послать кого-нибудь к тебе, но все, кто участвовали в шоу, носились как сумасшедшие. Пожалуйста… дай мне еще один шанс? Я напортачил, знаю. – Когда он расстроенно выдохнул, она представила, как Джи-Би пропускает пальцы сквозь свои длинные волосы. – Мне, правда, очень жаль. Сейчас я уже заканчиваю с народом и потом… наверное, поеду домой. Позвони, если возникнет такое желание, хорошо? Еще раз, мне очень жаль.

Кейт положила телефон экраном вниз на стол. Сжала руку в кулак и опустила на него подбородок.

Посмотрев на линолеум, она чувствовала себя странно. Не совсем в депрессии… это было бы смешно. Во-первых, она была жива. И во-вторых, как выяснилось, это не она напортачила с Джи-Би: если бы она не болтала с офицерами, то просто ждала бы его до посинения в вестибюле театра, гадая, стоит ли ему позвонить или нет, и когда будет прилично уйти.

Вечер выдался поистине отвратительным.

Посмотрев на свои ноги, она поджала пальчики.

С отсутствием обуви она, по крайней мере, могла разобраться.

Встав, она поднялась по лестнице в поисках свежей пары белых носков и тапочек Угги. И пока она шла, это странное, непривычное чувство преследовало ее до второго этажа, неотступно, словно вторая кожа.

Может, станет легче, если она даст этому определение… но она боялась.

Вернувшись в свою спальню, Кейт снова подумала о Сисси, молясь, чтобы загробная жизнь была легче чем то, что творилось на земле.

Будучи призраком, ангелом, или чем мы там становимся, не приходится иметь дело с преследованием на парковках. Или разговорами с полицией.

***

Сидя за рулем своего грузовика, поворачивая так, будто он знает, куда едет, Джим чувствовал себя словно кастрированным. Хотя в этой ситуации почти нет его вины? Не важно. Кто-то должен взять ответственность за несправедливость, а кроме него некому.

К тому же, ему не нравилось, что Сисси просто сидела рядом. Особенно когда она опустила солнцезащитный козырек и посмотрелась в зеркало размером с кредитку. Когда она подняла его в прежнее положение, Джим не знал, понравилось ли ей увиденное. Вероятней всего, что нет.

– МакДональдс, – повторил он, на случай, если она была слишком погружена в себя. – Хорошо?

Он не получил ответа и не стал настаивать. Биг Мак, большая картошка и Кола едва ли крутятся в ее в мыслях, но если он не запихает в себя что-нибудь съестное, то…

– Дерьмо!

Выкрутив руль вправо, он едва уклонился от черной кошки, перебегавшей им дорогу. Это хорошие новости. Плохие? Когда чертово животное кинулось в противоположном направлении, грузовик полетел прямиком в дуб, достаточно большой, чтобы сняться в фильме о Гарри Поттере[108].

Не думая, Джим выбросил руку вправо, удерживая Сисси в районе груди, будто его конечность сработает лучше ремня безопасности. В это же время он попытался скорректировать направление, резко выкрутив руль влево и нажав на тормоз.