– А, вот вы где! – воскликнул он, – Гэнни Эль оказалась права.

– Ну, так как мы здесь, Виктор, – пробасил Зилвицкий, вопросительно подняв бровь. – И ты тоже теперь здесь, то мне интересно – кто же сейчас присматривает за нашим добрым другом Орландо [доктор Симоес]? Если я не ошибаюсь, сейчас твоя очередь, не так ли?

– Антон, я оставил Фрэнка с игольником перед входной дверью, – тем тоном, каким врач объясняет пациенту его проблемы, заявил Каша, и Зилвицкий что-то буркнул.

Звук можно было интерпретировать, с некоторой натяжкой конечно, как сдержанное одобрение, правда для этого нужно было очень хорошо знать Зилвицкого. С другой стороны, Фрэнк Гиллич был способным парнем. Он и Джун Мэттис являлись сотрудниками Службы Биологического Контроля Беовульфа, частью той самой команды СБКБ, которая обнаружила Клан Батре здесь, на станции «Пармели», и выступала посредником при заключении соглашении, согласно которому членам клана гарантировалась жизнь, а станция превращалась в передовую базу СБКБ/Баллрум. С точки зрения большинства (или, точнее, большинства из тех, кто не был лично знаком с Виктором Каша) Гиллич и Мэттис выглядели столь же смертельно опасными, как и прибывшие агенты, и Зилвицкий готов был признать, что Гилличу можно было доверить безопасность Симоеса на ближайшие пятнадцать-двадцать минут.

– И я ещё когда-то считал себя гиперподозрительным, параноидальным и наслаждающимся манией преследования типом, – продолжал Каша. – Но ты превзошёл меня! Пытаешься заполучить титул Самого Главного Параноика?

– Ха! – фыркнула Яна. – Ему и не нужно пытаться. Чтобы стать главным параноиком достаточно немного пообщаться с тобой. Этого достаточно, чтобы любого – кроме Каи… возможно – свести с ума!

– Я не понимаю, почему все во вселенной настаивают на том, чтобы считать меня сумасшедшим убийцей? – Ласково поинтересовался Каша. – Но это ведь не так – я не убил ни одного лишнего человека.

Слова были сказаны с абсолютно невозмутимым видом, но Зилвицкий подумал, что, скорее всего, это была шутка. Скорее всего. Никогда нельзя было быть полностью уверенным в том, что Каша имел в виду, а понятие хевенита о чувстве юмора несколько отличалось от того, что таковым считалось у большинства остальных людей.

– Я могу предположить, что есть причина, по которой ты оставил Фрэнка играть роль приходящей няни и расспрашивал Гэнни Эль о нашем местопребывании? – Наконец озвучил вопрос Зилвицкий.

– Как ни странно, да, – ответил Каша, сверкнув блестящими тёмно-карими глазами. – Антон, я думаю, что наконец-то нашёл аргументы, которые заставят тебя согласиться, что Орландо необходимо отправить прямо в Новый Париж.

– Вот как? – Зилвицкий скрестил перевитые жгутами мышц руки и поднял голову, рассматривая Каша, как профессиональный дровосек мог бы рассматривать особо захудалый кустик. – И почему мы должны внезапно отступить от согласованного между нами плана оставить его на Факеле и пригласить все горы самостоятельно прийти к Мохаммеду?

– Потому что, – ответил Каша, – только что с Эревона прибыло курьерское судно.

– Курьерское судно? – Глаза Зилвицкого сузились. – С чего бы это кому-то на Эревоне пришло в голову послать сюда  курьера?

– Видимо Шэрон решила, что это будет хорошей идей позволить всем оказавшимся на станции «Пармели», включая Баллрум и СБКБ, узнать о том, что творится в галактике, – ответил Каша, пожав плечами. – Очевидно, она не знала, что я буду здесь, когда посылала судно – она отправила его приблизительно три недели назад, а «Кастис» сможет добраться до Эревона, самое раннее, только завтра.

– Я отлично осведомлён о графике «Кастис», – пробасил Зилвицкий. – Так что предполагаю, что ты просто пришёл рассказать мне о «что творится» и это что-то настолько важно, раз твои подчинённые начали рассылать курьеров по всей галактике?

– Ну, приблизительно три месяца назад Герцогиня Харрингтон прибыла на орбиту Хевена, – сказал Каша. – Новости облетели все отделения нашей разведки в регулярном информационном циркуляре, но им потребовался ещё месяц, чтобы добраться до Шэрон, а уже она разослала его курьерскими судами всем нашим отделениям в секторе. Прибывший курьер,  если верить его шкиперу, делал остановку и на Факеле. Мы являемся последней точкой на его маршруте. – Он ещё раз пожал плечами. – Предполагаю, что единственная причина, по которой он оказался здесь – это обычная предусмотрительность Шэрон. В общем, вкратце новости таковы – Герцогиня Харрингтон находится на Новом Париже со специальной миссией договориться о мирном урегулировании конфликта между Республикой и Звёздной Империей.

Любой, кто знал Антона Зилвицкого, мог бы засвидетельствовать, что его всегда было очень сложно удивить. Тем не менее на сей раз, судя по расширившимся зрачкам, кое-кому это удалось.

– Мирное урегулирование? Ты имеешь в виду формальное соглашение?

– Очевидно именно поэтому она там, и, согласно резюме Шэрон, президент Притчарт столь же решительно настроена как и Герцогиня. С другой стороны, я сомневаюсь, что после двадцати лет стрельбы в друг друга они вряд ли уже закрепили соглашение вежливыми поклонами. А так как Герцогиня Харрингтон фактически поверила в нашу теорию прежде, чем мы отправились на Мезу, то я не вижу причины, по которой она разуверится в ней, когда мы появимся с Симоесом на буксире. Собственно говоря, она будет со своим древесным котом, а он точно будет знать, говорим ли мы правду. Или говорит ли её доктор, когда дело дойдёт до этого.

– И если есть кто-то в Звёздной Империи, кто сможет убедить Королеву выслушать нас – то это Харрингтон, – энергично кивнув, согласился Зилвицкий.

– Именно. Таким образом, вот что я предлагаю – мы оставляем записи наших бесед с доктором здесь, на нашей станции. Они будут переданы на борт первого же прибывшего после нашего отлёта курьера и доставлены им на Факел. В конце концов,  избыточность информации предпочтительней её потери. Тем временем, ты и я реквизируем курьера Шэрон, загружаем Орландо на борт и сопровождаем его прямёхонько на Хевен, – Каша усмехнулся. – Как думаешь, откровения о заговоре Указующих смогут оказать некоторое маленькое влияние на переговоры?

Вице-адмирал Золотой Пик стояла в ночной тиши своего рабочего кабинета в удобно разношенной тренировочной паре и пушистых фиолетовых тапочках. Ссутулившись, глубоко засунув руки в карманы куртки, она недовольно – бесспорно, взгляд был недовольный – рассматривала изображение на громадном голографическом дисплее. Одна сторона того показывала подробную, если мелкомасштабную схему можно было назвать таковой, карту системы Шпиндель, другая –  текущие позиции флота под её командованием. Если бы она обернулась на видеостену за своей спиной, то увидела бы ещё и звёздную карту всего Сектора Талботт. Однако сейчас она изо всех сил старалась туда не смотреть – так ей не хотелось чувствовать себя в положении кондитера, которому не хватило шоколадной глазури, что бы покрыть торт к Дню Рождения своего босса.

«Чёртова вечеринка как раз ко Дню Рождения», – мрачно подумала она, – «хотя, истины ради, это не день её рождения, шестьдесят четыре ей стукнет – если быть точной – через два дня. А учитывая то время, что она потратила носясь по галактике на релятивистских скоростях, её субъективный возраст был более чем на три года меньше календарного. Впрочем, никто, когда дело доходило до отслеживания дней рождения, не обращал на это внимания. И Королевский Флот Мантикоры при определении относительного старшинства также использует свой собственный календарь, а не чей-то индивидуальный стаж».

Она на несколько мгновений задержалась на этой мысли, затем поморщилась, вспомнив о лежащих в верхнем ящике стола позади неё знаках различия нового звания. Тех самых, что через два дня ей предстояло официально прикрепить к воротнику своего мундира.

«Прямо-таки вижу, как Бет усмехается во весь рот, визируя представление о присвоении мне очередного звания. Чёрт, готова биться об заклад, что она лично изменила первоначальную дату приказа, приурочив её к моему дню рождения! Подобные шутки как раз в её стиле».