В полночь захотелось ему еще раз отправиться на лодке в Мариа-Верт ко всенощной. Ночью грянул такой лютый мороз, что озеро того и гляди могло замерзнуть. Но кузнец не испугался, потому что вырос на озере и знал его повадки.

Противоположные берега и горы Караванке виднелись ясно, до них было рукой подать, и Мартин медленно скользил по ночному темному озеру. Из освещенных окон домов и церквей на воду ложились полоски света, и одиноко плывущий Мартин предался мечтам о будущем.

Замечтавшись, он сам не заметил, как очутился возле Змеиного острова. И тут различил он две темные фигуры. Он узнал давешнюю старуху из леса, а рядом с ней стоял человек в охотничьем платье. Старуха кивнула ему и поманила к себе. «Как старуха глухой ночью попала на остров? — подумал Мартин. — Уж не нужно ли ей помочь? Ведь лодчонка у нее совсем утлая, не перевезти ли ее на другой берег?»

Со скрежетом уткнулась его лодка в прибрежный песок. «Зачем пожаловал сюда подлипский кузнец?» — спросил охотник грубым голосом. Чуть помедлив, старуха ответила: «Это я его сюда пригласила. А уж зачем он пожаловал, не трудно догадаться. Он хочет побиться об заклад, что за час доплывет до Вроднигова утеса. Ежели выиграет он, бросишь ему на берег десять кошелей старых талеров, проиграет — будет служить тебе вечно!»

«Слышал? Будешь служить мне вечно!» — вскричал охотник.

Над озером раздались двенадцать ударов колокола. Старуха оттеснила Мартина к лодке и, когда он сел, с такой силой оттолкнула ее, что Мартин сразу очутился далеко от берега. Она, хихикая, крикнула ему вслед: «Много денег, Мартин, много денег! Пошевеливайся! Ты же лучший гребец на озере! Хи-хи-хи!»

Кузнец уже довольно далеко отплыл от Змеиного острова, когда этот противный голос потонул в звоне колоколов. Изо всех сил налег он на весла, и его лодка стремительно понеслась по воде, рассекая волны.

Он уже не замечал холодного северного ветра и не чувствовал своих окоченевших пальцев, не видел, как четко отражался в воде лунный свет и как сильно бились волны о корму. Его лишь подстегивали слова: «Ты будешь служить мне вечно!»

Мариа-Верт осталась позади. Издалека доносились звуки органа и рождественские песни. «Знать бы, где Тони. Может быть, она в церкви?» С новыми силами поднял он весла. Как дребезжали и позвякивали льдины вокруг лодки, с каким трудом он подымал весла! Лодка вздымалась, прежде чем продвинуться вперед, — и тут пробило половину первого.

Мартину не так уж далеко оставалось до цели, но чем ближе подплывал он к берегу, тем порывистее делался ветер, тем прочнее лед сковывал озеро. Веслом он отталкивал льдины. Еще несколько ударов веслом — и он проплыл еще немного. По ею телу струился пот. Неужели не на что надеяться?

Он в изнеможении оглянулся. И тут он увидел позади другую лодку, которая плыла следом. Не на помощь ли ему она спешит? Но не тут-то было. Он услышал смех и хихиканье, и сердце у него едва не остановилось от страха. Вот, не выдержав ужасного напряжения, разбилось в щепки одно весло, корма затрещала и прогнулась, в лодку просочилась холодная вода, а ледяная корка больше не поддавалась.

За спиной он услышал вопль старухи: «Ты будешь служить ему вечно! Будешь служить ему вместо меня, а я теперь спасена!»

Тут Мартин выломал доски сиденья, бросил их на лед и осторожно лег на них плашмя. «Тони!» — крикнул он, а сам уже и не чаял спастись. Потом он впился ногтями в жесткую ледяную корку и рывок за рывком пополз к берегу.

Башенные часы на церкви в Мариа-Верт пробили четыре четверти, и маятник приподнялся для часового удара. Он увидел впереди свет. То была Тони, она держала в руках фонарь и громко взывала: «Помоги нам, Дева Мария!»

Позади раздался леденящий душу крик. На небе сверкали молнии, а сквозь раскаты грома Мартин расслышал голос охотника: «Ты не нашла себе замены! Твое время истекло!» — ив тот же миг привидение растаяло как дым.

Мартин в беспамятстве лежал у ног Тони. Девушка склонилась над ним и пыталась привести его в чувство, но тщетно. Тогда она позвала на помощь отца. Тот через некоторое время приковылял, потирая руки и бормоча: «Гром в полночь сулит столько пшеницы, что гумно треснет». Но когда он увидел лежащего без памяти парня с израненными руками, то сжалился над ним и помог дочери перенести его в дом.

Пока Тони хлопотала вокруг Мартина, старик еще раз спустился на берег, чтобы присмотреть за лодкой бедняги, и нашел в ней к своему удивлению десять кошелей, туго набитых старыми талерами.

От любовного ухода Тони кузнец быстро стал поправляться, а когда он совсем выздоровел, в церкви Мариа-Верт обвенчался с нею. Теперь-то уж он пришелся старому Вроднигу по душе.

На месте своего чудесного спасения от дьявола молодой супруг построил часовню и украсил алтарь изображением Пресвятой Девы Мариа-Верт. На алтаре возжигал он всякую ночь лампаду в память своего избавления от сил зла, чтобы указывать путь заблудившимся гребцам.

Государь Тироля герцог Фридрих III остался без власти и без денег, за что его противники в насмешку дали ему прозвище «Фридль — Пустой карман». Однажды, спасаясь от врагов, он на пути из Констанцы в Ландек остановился под видом странствующего менестреля в крестьянской усадьбе Цаппенгоф, что находится между Перфурхтсбергом и Тобадиллом.

Хозяин был человек душевный. Он ласково принял странника, усадил за стол и досыта накормил. В благодарность за угощение герцог спел песню про несчастного государя, изгнанного врагами из своих земель, брошенного всеми друзьями и подданными и вынужденного отныне скитаться по свету, нигде не находя пристанища. Слушателей до слез растрогала песнь странствующего певца, которая напомнила им судьбу их герцога. Услышав, как они его жалеют, Фридрих понял, что тирольцы остались верны своему государю и любят его. Тогда он открылся им, назвав свое имя, и крестьяне радостно приветствовали его появление. Со всех сторон стал стекаться народ, чтобы воздать почести своему герцогу. После долгих скитаний Фридрих впервые за долгое время почувствовал себя в безопасности среди своих верных тирольцев.

Спустя некоторое время герцог Фридрих отправился под чужим именем в Южный Тироль и пришел в Этцтальские горы. Там он жил как пастух и пас овец на горном пастбище в Финэйле. На долгом пути через горы он нашел пристанище в усадьбе Рофнергоф, ее хозяин укрывал его от врагов, а затем другой верный человек проводил его через перевал. Вблизи Мерана, при выходе из долины Шналя, другой преданный ему сторонник, мельник из Гендля, спрятал его от шпионов. Но в конце концов они все же дознались, где скрывается герцог, и Фридль чуть было не попался к ним в руки, но мельник из Гендля спас его: он вывез герцога на телеге, спрятав под кучей навоза и доставил в другое безопасное место.

Герцог Фридрих не забыл своего спасителя и даровал мельнику дворянское звание. Мельник получил герб с изображением мельничного колеса. С этого мельника из Гендля начался дворянский род графов Гендлей.

Пережив тяжкие времена, герцог Фридрих решил навсегда избавиться от гадкого прозвища «Пустой карман». Для этого он велел возвести в Инсбруке роскошные палаты с изящным эркером и в доказательство, что карман герцога уже не пуст, покрыть его крышу золотой черепицей.

С тех пор в новом дворе Инсбрукского замка красуется эркер с золотой крышей, напоминая нам о тирольском герцоге Фридрихе по прозвищу «Фридль — Пустой карман».

В стародавние времена, когда на земле еще жили великаны, высоко в горах над рекою И ни стоял великанский дворец и в нем жила могущественная королева, которая правила великанским царством. Звали ее госпожа Хитт, и нрав у нее был гордый, а сердце жестокое, поэтому все подданные боялись ее. В царстве великанши было много великолепных лесов, зеленых пастбищ и плодородных полей. Рудные жилы и залежи драгоценных камней выходили прямо на поверхность земли. Ее дворец был выстроен из хрусталя, и он так сверкал и переливался блеском, что виден был издалека. А вокруг дворца цвели чудесные розы невиданной красоты.